– Я не влюблена в него, что бы ты там ни думал, – внезапно заявила волчица. – Он бывает очень милым парнем, но на самом деле он полный козел. Он притворялся обычным темным эльфом, хотя мог бы рассказать мне обо всем раньше! Намного раньше!

– Ну разумеется, – закивал Деон. – Интересно, как бы это выглядело? Дорогая, никакой я не Сид Норман, а Ливиан, и, кстати, я – не темный эльф, а один из первых богов. Прошу, только не смотри так. Я и вправду один из первых богов, просто две тысячи лет назад на великом суде меня прокляли, лишив магии, а заодно и способности кадрить баб целыми эшелонами. Давай крепко обнимемся в знак того, что ты меня прощаешь. Серьезно, что ли? Вот какого признания ты ждала? Кстати, а что бы оно изменило?

Летисия задумчиво пожала плечами и прилегла, не отрывая взгляда от огня.

– Не знаю. Наверное, ничего. Я думаю обо всем об этом… Лилит, пророчество, путешествия в другие миры. И мне становится не по себе. Никак не могу понять, почему я здесь оказалась. Почему из сотен людей и темных существ, проживающих в Треверберге, на нее в ту ночь наткнулась именно я. Почему она схватила меня за руку, и почему я сейчас здесь, в пустыне, на пути к дому бога смерти, хотя могла бы спать в своей постели, а по вечерам смешивать коктейли в баре.

– Она избрала именно тебя. Отметила своей печатью, если хочешь. Очень похоже на знакомую всем нам печать Прародительницы, только другого вида.

– Хочешь сказать, эта отметина дает мне особые способности?

– Уверен. Но вряд ли они появятся в этом мире и при обычных обстоятельствах.

– Я в ужасе, – призналась волчица. – Я не просила об этом. Ни о чем из этого не просила. Я могу храбриться сколько угодно, но в глубине души чувствую совсем другое.

– Я тебя понимаю, – сказал бог-следопыт. – Но боги решили, что это – твоя тьма, и ты должна в нее заглянуть. Тьма есть у каждого из нас. Кто-то проживает всю жизнь, так и не решившись познакомиться с ней. Тьма – это не ужас и боль. Тьма – это нечто, сокрытое от наших глаз. Это источник нашей силы.

Она передернула плечами, легла и завернулась в шаль.

– С тобой тот, кто тебе дорог, – продолжил Деон. – Намного хуже ступать на этот путь в одиночестве.

– Я уже сказала, что не влюблена в него, и что он последний…

– … козел. Да-да. Уж мне-то можешь не рассказывать, я знаю, каким он бывает мудаком. Между прочим, он соблазнил мою невесту. Но он изменился. И продолжает меняться.

– Но уж точно не из-за меня.

– Тебе пора отдохнуть. Мы выходим на рассвете и пойдем пешком. В песках, под солнцем. Ты должна восстановить силы. Постарайся уснуть.

Аравийская пустыня

Наши дни

Однажды Летисия, насмотревшись фильмов о женщинах-спецназовцах, решила во что бы то ни стало призваться в армию и отслужить там пару лет. А, может, и дольше. Чем плох тот же Французский легион? Или какие-нибудь засекреченные войска наемников? Волчицы в армии служили редко: слишком жесткие рамки, дисциплина, субординация. От природы им предназначено стать вождями, а вожди голову абы перед кем не склоняют. Но Летисии эта мысль все равно нравилась. Бог с ними, с субординацией и с дисциплиной. Армия – это бег на длинные дистанции с полной выкладкой, походы, марш-броски на выживание и возможность каждый день бросать вызов самой себе. Семирукая Богиня не одарила ее способностью менять форму тела, но зато побаловала крепким здоровьем и выносливостью. Вот и сейчас, шагая по пустыне, она представляла себя солдатом особой группы и улыбалась при мысли о том, что ее мечта сбылась, пусть и в очень странной форме. Чем не марш-бросок? Солнце палит нещадно, на плечах – рюкзак, ноги утопают в песке. Если она выберется из этой передряги живой и психически здоровой, то хотя бы попробует…

– Поворачивай назад…

Едва слышный шепот заставил Летисию вздрогнуть всем телом и резко остановиться. Она огляделась, но вокруг не было ничего, кроме бескрайних песков.

– Что такое? – обернулся шедший впереди Ливиан.

– Хочешь устроить привал? – вторил Деон. – Мы идем уже три часа, скоро полдень. Можно перекусить фруктами, водички выпить.

– Поворачивай назад, – повторил шепот невидимого существа в голове волчицы. – Еще один шаг – и ты никогда не вернешься. Нет в двух мирах необращенного, который бы смог вернуться, прикоснувшись к зеленому туману. Не дыши, Летисия. Если зеленый туман наполнит твои легкие, ты навечно останешься в этих песках.

– Откуда ты знаешь моя имя? – Она провела ладонью по лбу, вытирая пот. – И какой, ко всем чертям, зеленый туман?

Ливиан обреченно вздохнул и оперся на палку, которую использовал в качестве посоха.

– Ну е-мое. Я так и знал. Прошло две тысячи лет, а парень остался прежним.

– Любит напустить туману, – хохотнул Деон. Бог-следопыт прикрыл глаза и повернулся в направлении далекого дома на песчаном холме. – Эрфиан, брось свои шутки. Это не чужаки, которых непонятно как занесло в твои края. Это мы, твои дорогие братья. Кончай пугать нашу спутницу. Лучше распорядись, чтобы слуги приготовили еду и горячую ванну. Мы бродим по пустыне целую вечность, и я мечтаю только о том, чтобы искупаться.

– До встречи, женщина-волчица.

Ледяные пальцы прикоснулись к щеке Летисии, и она вскрикнула от испуга. Ливиан приобнял ее за плечи.

– Все в порядке, – сказал он. – Не бойся. Голоса с той стороны не причиняют вреда, какой бы бред они ни несли.

– С той стороны?

– Со стороны, откуда никто не возвращается, – пояснил Деон. – Здесь пролегает граница между привычным нам миром и царством мертвых, над которым властвует братец. Потусторонний мир отделен от мира живых пространством, заполненным особой субстанцией. В просторечии ее называют зеленым туманом. Это что-то вроде газа, он меняет сущность любого, кто в нее попадает.

– В том числе, и обращенного, – добавил Ливиан. – Кое-кто говорит, что в Темном Храме есть целые этажи, наполненные зеленым туманом.

Летисия вновь осмотрелась, а потом пошла дальше, нетерпеливо махнув рукой своим спутникам.

– Зеленый туман, – повторила она. – А почему я его не вижу?

– Его видит не каждый, – сказал Деон. – Чаще всего ты слышишь его или ощущаешь. Легкие колебания воздуха, перемена температуры.

Волчица могла поклясться, что пустынная жара уже не кажется ей такой нестерпимой, как несколько минут назад.

– Тут и вправду стало холоднее, – подтвердила она. – Дом вашего брата, должно быть, полон этого… зеленого тумана.

– Нет, – ответил Ливиан. – Дом находится по ту сторону. Я бы сказал… в царстве мертвых.

Летисия шла вперед, не отрывая взгляда от песка под ногами.

– То-то проводник боялся сюда приближаться. Дело не в колдовстве, все намного хуже. Удивительно, что некоторые путники возвращались отсюда живыми.

– А кто говорит, что они вернулись отсюда живыми? – подмигнул бог-следопыт. – Знаешь, что говорят Сновидцы? Мы думаем, что бодрствуем, но кто может поручиться за то, что наша жизнь – это реальность, а не сон? Кстати, их деревенька тут, поблизости. Охотница часто навещает своих жрецов. Как-то раз у меня спросили: все древние храмы темных существ в этих землях давным-давно разрушены, а храм госпожи снов ни капли не изменился. Что скажешь, Деон? Дело в магии – или в том, что Сновидцы бережно относятся к своему прошлому? Я ничего не ответил, но подумал: вот идиоты. Храмы живы до тех пор, пока живы боги, и пока жива вера в этих богов.

– Не уверена, что хочу слушать продолжение, – сказала Летисия.

Чего ей не хватало для полного счастья – так это разговоров о шаманах, владеющих магией снов и приносящих в жертву младенцев. В Темном мире считали, что культ богини Охотницы является самым древним из существовавших и существующих. Помимо культа Великой Богини, пожалуй. Сновидцы жили обособленно, в деревне на Аравийском полуострове, неподалеку от владений янтарных Жрецов. Как и Жрецы, они заключали родственные браки, веря, что чистота крови сохраняет их магию. А магия эта была не только могущественной, но и темной. Сновидцы умели создавать нечто вроде лабиринтов, творя собственные миры и манипулируя чужими снами. Они могли исцелять и убивать во сне, но чаще всего забавлялись тем, что сводили людей и темных существ с ума.