Меня коробил сам факт маминого поступка. Отец часто советовался со мной, выбирая себе одежду в интернет-магазине, вместе искали места на карте Томской области, где будем отдыхать летом, читали отзывы, родители не навязывали мне ни универ, ни специальность, не считая отказа от поездки в Японию. Казалось, со мной считаются, оставляют право выбора. И тут такое.

Папа молчал, не перечил маме, казалось, что он меня предал. Выглядел так, словно и он – её сынок, которому влетит не меньше, если вмешается. Или и он считал, что это подходящая работа для меня, что мама лучше знает, как мне жить? Или я действительно была обузой? И для него?

Да, знаю, что у меня есть некоторые сложности и дискомфорт в общении с незнакомыми людьми в общественных местах, не хватает некоторых бытовых навыков и готовить умею я только чай и кофе, но это не повод считать меня беспомощной, зависимой и насильно пристраивать куда ни попадя, как безнадёжную, без предупреждения.

На самом деле это вытекает из моего стремления к высшей степени независимости. Если бы абсолютно всё можно было делать бесконтактно, не соприкасаясь с незнакомцами, была бы суперсамостоятельной. Но, блин, эта вездесущая зависимость от чужих людей. Вот пришла ты в салон, пикнула платежной картой, опустился колпак на голову. Он не задаёт личных вопросов, не комментирует состояние твоих волос и не болтает с другими колпаками о своих бывших. Тупо выполняет заданную программу. Идеально же? Или врачебный аппарат в кабинке. Просканировал, вывалил нужные таблетки из отсека или назвал смоделированный срок смерти. И bye-bye. Не щупает, не разглядывает и изо рта у него не воняет чесноком. «Вы умрете в последний день весны». Всё. Четко, понятно.

Короче, я собрала вещи и ушла жить в прадедушкину квартиру. Квартиранты удачно съехали. Ушла, чтобы доказать, что не умру. В крайнем случае сейчас съем Ванину внучку-морковку или как там её. И мне казалось, что в наказание за попытку сбежать из ведра крабов,39 так и останусь вечной второкурсницей, решая до посинения одни и те же скучные типовые задания по вышмату за всяких балбесов.

Так я думала до этого понедельника, пока не получила необычное письмо, и вот уже три дня не на шутку озадачена.

По подсчетам ООН при наступлении

вулканической зимы на Земле запасов еды хватит лишь на 74 дня.

На основании материалов BBC Future от 18 августа 2017 г.

Монитор показывает в левом углу 01-08-2029 12:25. Ракурс съемки откуда-то сверху. За столом сидит женщина с короткой стрижкой и в белом халате.

Из планшета доносится дикторский голос:

«У посольства Альянса в Вашингтоне столпотворение. Здесь даже разбили палаточный городок, простирающийся на километры от здания. Напуганные американцы в тревожном ожидании своей очереди на получение рэд-карт. Центральная часть России и Сибирь стали желанным Ханааном для многих, ведь меньше всего пострадали из-за февральских извержений вулканов. Но как известно, из-за затопления Японских островов, члены Альянса и так приняли с начала года более ста тридцати миллионов эвакуированных граждан Японии, большая часть которых сейчас живет в России.

Из-за высокой заболеваемости и малой изученности патологии, государства-члены Альянса рассматривают вопрос о приостановлении выдачи рэд-карт жителям Северной Америки. Но и до сегодняшнего дня приоритет отдавали ученым в области климатологии, биотехнологий, генной инженерии и медикам.

Напомню, в июле вышла разоблачающая статья российского ученого, проработавшего в годы пандемии в лаборатории США, который объяснил участившиеся недавно несчастные случаи на производстве и ДТП с летальным исходом. Причина в прогрессирующей деменции – отложенный побочный эффект противоковидных методов лечения. Клинические исследования проходили в спешке. Голливудский сценарий зомби-апокалипсиса не состоялся, обернувшись худшей угрозой для человеческого рода. Человек лишается того, что его отличало от тварей, – разума.

Ещё месяц назад Роберт Браун был здоров, а вчера попал в серьезнейшую аварию из-за того, что перепутал педаль тормоза с газом, дезориентирован в пространстве. Больницы переполнены пациентами со сходными симптомами. А ведь это не самый страшный пример. Что, если внезапная болезнь настигнет сотрудника склада боеприпасов, хирурга во время операции, астрофизика?

Система здравоохранения США не подготовлена к проведению массовых еженедельных МРТ мозга каждого жителя страны, а американцы в панике, ведь каждый них теперь представляет угрозу для ближнего.

Андрей Растиславский, для «МАГОГ Новости».

Стук в дверь.

– А-а, заходи-заходи. Садись. Ага, Ва-ви-ло-ва, – женщина проговаривает по слогам фамилию посетительницы и что-то отмечает на планшете.

В кадре появляется только затылок со стрижкой каре.

– Я Ольга Георгиевна, алголог. Это наша с тобой первая и последняя встреча, поэтому стесняться и отмалчиваться не время. Договорились?

Вавилова кивает.

– Та-а-ак, вот тебе буклет. Читать здесь. Выносить из здания нельзя. Это понятно? – Ольга Георгиевна говорит не вкрадчиво и ласково, как обычно показывают психологов, а быстро, отрывисто, громко, с хрипотцой, словно генерал с погонами на плечах отдаёт приказы, которым и не возразишь. Широко расставленные локти и вытянутые вперед кисти завладели почти всем столом. – Вкратце, тебя и других кандидатов пригласили для участия в клиническом исследовании уникального медицинского изделия. В наше непростое время люди не боятся самой смерти. Новые болезни появляются каждый год, врачи не успевают их изучать, а теперь ещё и катастрофа за катастрофой. И если уж смерть неминуема, то лучше умереть так, как хочешь. И миллионы задохнувшихся от ковида в начале 20-х сказали на это: «Аминь». Наша новейшая программа составляет математическую модель вероятности наступления смерти при текущих показателях жизнедеятельности и анализе окружающих угроз, а затем активирует заранее выбранную клиентом программу смерти.

– Но… – договорить Вавиловой не дали.

– Будет время для вопросов, хорошо? Целых полтора часа у нас. Давай сначала пройдём по всем пунктам протокола. Во-первых, для кандидатов нет почти никакой реа-а-альной, – психолог выделила последнее слово интонацией, – опасности для жизни. В случае клинической смерти все жизненные показатели сразу же придут в норму, но бумаги подписать всё равно надо. Вот здесь, – Ольга Георгиевна двинула планшет в сторону кандидатки, её массивный золотой браслет с римскими цифрами громко звякнул по стеклянному столу, когда врач указала ногтем место для подписи в документе. – Неинвазивная стимуляция переменным током применяется давно, но раньше её использовали для улучшения когнитивных способностей людей. Например, памяти. При депрессивных состояниях, болезни Паркинсона, шизофрении, бессонницах. Никто от этого не умер.

– И как же тогда Вы планируете убивать этим способом людей? – Вавилова после нерадушного приема первым медицинским специалистом лаборатории вела себя как волчонок и с остальными.

– Убивать? Громкая фраза. – Хмыкнула Ольга Георгиевна. – Слушай, договор на три месяца, поэтому трусам и скептикам здесь не место. Или вы с куратором в первый же день не поладили, потому такие мысли? Обиделась на него? – Пристальный, неморгающий взгляд. – Давай так, тандем в любом научном исследовании – фактор номер один для успеха проекта. Есть какие-то жалобы на Ивана Петровича? Я всё решу. Заменить куратора – один клик на планшете, – и она тыкнула стилусом в стекло гаджета. – Ну? Сейчас или никогда.

Вавилова начала листать брошюру и быстро отрицательно замотала головой, но алгопсихолог всё равно поглядывала на неё и жевала губу, потом стукнула ещё раз стилусом по планшету, потому что дисплей уже погас.