– Ты видишь это? Видишь этот свет? Этот воздух? Он становится желтым, когда осень. Помнишь, ты мне рассказывал? Помнишь?

И он увидел. Ярко и отчетливо.

Это был один из тех теплых ветреных осенних дней, когда деревья вдруг разом решаются отпустить своих детей в головокружительный полет. Птицы застывают в воздухе, раскрыв крылья, и поток держит их, словно в невесомости. Какая-то турбулентность подхватывает желтые листья и поднимает их вверх, к облакам. Закручивает и отпускает. Тогда полное ощущение, что листва, на фоне свинцового с фиолетовым, осыпается с неба. И появляется желтый свет.

Теплое мягкое свечение, как от солнечных лучей. Свет преломляется сквозь желтые листья, и везде присутствует это мягкое свечение. Словно тепло становится изнутри. И это изумительное чувство желтого, золотого света вокруг. Улетая от родителей-деревьев, листья обнажают что-то самое важное и сокровенное. Ты смотришь, и будто тебе открывается какое-то таинство, богатство.

Искра все время спрашивала: – Ты видишь это? Ты видишь этот желтый свет? – И он увидел. Он увидел себя, такого мощного внутри, стоящего посреди облетевших листьев-масок. Все, что он сбросил с себя, было просто листвой, которая скрывала самое сокровенное. Его суть. Его самого. Живого. Яркого. Сильного. Со всеми сломанными ветвями, мощными корнями и кроной, уходящей в самое небо.

Он вдруг ощутил себя не просто живым, а полным жизни. Будто в него вошел сейчас этот золотой, желтый свет и он стал обнаженным, без прикрытия листвы, но по настоящему живым. Ему открылось что-то настоящее. Пусть он никто. И не знает, что он из себя представляет. Пусть он пуст, но он может чувствовать и пропускать через себя это чудесное свечение листвы и неба.

И тогда стали появляться другие картинки. Он кожей ощущал сейчас все. Как он стал старыми скалами и маленьким камушком на дороге, как он прорастал травой, был землей и небом. Звездами. Солнцем. Змеей и кошкой, спящей в одеяле. Океанами и материками. И самим загадочным лабиринтом в Кротовой норе он тоже стал. И Кротовой норой. Он был сейчас всем. Будто образовавшаяся пустота позволила ему вместить в себя все. Он видел выход. Надо просто позволить себе уйти! Моя нора – мои правила. Прошептал он в пустоту. Стало легко. Он будто понял все в один момент. Простота решения заставила его смеяться.

Искра шагала за девочкой. Солнце сияло и слепило. Искре казалось, что так они шли уже несколько дней без сна и отдыха. Странно, но сил было много. Не хотелось ни есть, ни пить. И даже холод отступил. Каждый раз перед ними открывался новый пейзаж, красивее прежнего. Причудливые фигуры изо льда искрились на солнце. Это было не просто красиво, но красиво до замирания в сердце.

Они шли молча. Иногда девочка останавливалась и совершала какие-то движения, похожие на странный танец без музыки. Она это называла динамической молитвой. По ее словам выходило, что это помогает поддерживать внутренний огонь и ты не мерзнешь даже в самый лютый мороз.

– Может, ты все же развяжешь меня? У меня руки онемели от веревки. – Искра приостановилась.

Сейчас они шли по скользкому льду, припорошенному снегом. С одной стороны, легче, чем через сугробы, а с другой – ноги скользили и со связанными руками было сложно держать равновесие.

– Если я тебя развяжу, ты сбежишь, – девочка серьезно посмотрела из-под платка. – А мне надо получить награду.

– Тут же некуда бежать. Я иду с тобой, потому что сама хочу найти людей. – Искру откровенно бесила эта ситуация.

– Я этого не знаю. Бабушка говорит, что верить чужакам нельзя.

Искра поняла, что это бесполезно.

– Ну, хотя бы расскажи, что за награду ты получишь. И что меня ждет потом, когда мы придем.

– Я получу орден и право не платить налог. А тебя, наверное, казнят. Не знаю точно. Может, и направят на работы во благо общества.

Искра резко остановилась.

– В смысле, казнят! – веревка резко дернулась, и девочка исчезла.

Искра не верила глазам. Вот она, только что шла перед ней. И пропала. Ее просто не стало, и все. В секунду. Что вообще происходит? Искра медленно шла по инерции туда, где только что шагала девочка. Вот следы ее лыж. И вот ее нет. Она увидела перед собой обрыв. Обрыв льда. Это была трещина.

Трещина была не очень широкой, но девочке, видимо, хватило, чтобы провалиться. Искра посмотрела вниз. Внутри она увидела растерянную девочку. Она стояла на снежном мосту и судорожно сжимала в руках веревку. А дальше была бездна. Когда-то Искра делала статью про пропавших на Эльбрусе и знала, что снежный мост в ледяной трещине очень ненадежен. Она подумала, что если девочка будет падать дальше, то потянет и Искру за собой. Зацепиться тут среди льдов не за что. А они связаны одной веревкой. И можно не надеяться на то, что девочка отпустит веревку со своей стороны.

– Эй, ты цела? – крикнула вниз Искра.

Девочка молчала.

– Не двигайся! Ты на снежном мосту. И если будешь там крутиться, то просто провалишься дальше.

– Ты должна меня вытащить, – девочка смотрела на Искру чистыми голубыми глазами. Наивными и чистыми.

– Ну, во-первых, я тебе ничего не должна. А во-вторых, кто-то тут ведет меня на казнь. И, знаешь, не в моих интересах тебя спасать.

– Без меня ты не знаешь, куда идти, – надулась обиженно девочка.

– Это не аргумент. – Искра улыбалась. Наконец-то она хоть чем-то тут управляет. А не просто плывет по воле волн.

Искра села на краю провала и посмотрела вдаль.

– Хммм… – Искра думала. Она бы сейчас накрутила локон на палец или подергала бы себя за прядку волос, как обычно делала, но ее руки оставались связанными.

– Очень интересно. Вот я думаю, нет ли случайно такого варианта, что я прихожу в ваше поселение и меня не казнят?

– Почему же, есть. Если ты приходишь со мной в зимник, и никто не заявляет в совет, что ты появилась. Но тогда ты будешь там нелегально, и мы с бабушкой можем получить наказание, штраф, и еще… я не получу награду. – Девочка тихонько захныкала.

– Мы можем поладить, тебе не кажется? – Искра думала. Она вспоминала, как спасали людей из ледяной трещины. Ничего не подходило. Не было никакого специального оборудования.

– Мне страшно. Вытащи меня отсюда.

– Почему бы тебе не вознести молитвы святой Агудар, которая светит во тьму? Сейчас самое время.

Девочка молчала. Только испуганно сопела.

– Я, конечно, тебя вытащу, как только ты пообещаешь, что развяжешь меня и приведешь к себе, не заявляя никакому совету. Знаешь, мне не очень хочется спасать своего палача. Думаю, ты понимаешь.

– Шантажируешь меня?

– Да. Шантажирую. Ты не оставила мне выбора.

Девочка молчала несколько минут. Потом кивнула, будто внутренне с чем-то согласилась.

– Хорошо, – тихо прошептала она.

– Что? Плохо слышно! – Искра ликовала.

– Обещаю, – уже громче сказала она.

Искра объяснила девочке, как ей обвязаться веревкой, но она еще не могла понять, как же ей тащить. Со связанными запястьями, да еще когда не на что опереться.

– Слушай, ты тут живешь, ты разве не сталкивалась с таким раньше? – поинтересовалась Искра.

– Нет. Ни разу не падала в трещины.

– Понятно. То есть ты мне ничем не поможешь. – Искра покружилась, чтобы закрутить веревку вокруг себя. Так было надежнее, но что делать дальше, она не вполне понимала. Лечь на лед? Безнадежно. Шагать по скользкому льду. Тоже шаткий вариант. Немного подумав, она легла на спину над трещиной и уперлась ногами в край. Получился своеобразный мостик над трещиной. Искра упиралась плечами в один край и ботинками в другой.

– Поднимайся! Ползи вверх, как по канату! Ну!

Девочка была легкой, но все равно каждое ее движение отзывалось болью в теле.

– Я не могу. Не могу подниматься. У меня не хватает сил, – кричала сквозь слезы девочка.

И тут Искра увидела в небе птицу. Птица летела, расправив крылья, и вдруг ее стало крутить и кувыркать в порыве ветра. И она поняла. Поняла этот знак. Искра перекатилась на живот. Потом на спину. Потом снова на живот. Как в колодце вытаскивают ведро с водой, наматывая веревку на бревно, она намотала на себя веревку и вытащила девочку. Девочка была спасена. Она выскочила из ледяного плена, и Искра с облегчением вздохнула. Теперь она будет свободна. Она перевернулась на спину и оттолкнулась ногами от ледяного края. Как тюлень выкатилась на лед.