Как же я волнуюсь. Вот сейчас будет момент, который определит все мое будущее. Все. Нужны ли были мои жертвы. И стоили ли они того.

Сейчас. Вот именно сейчас.

Нужно только успокоиться и собраться.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Я справлюсь. Я смогу.

— Девушки, ловите свои стеллажи. Это вешалки для Веры. Это для Миланы. Софья. Юлианна. Регина. И Ксения.

Выхожу из-за ширмы и рассматриваю свои наряды на сегодня. Мы их вчера мерили. Поэтому я помню их. Но комок в горле не дает мне сказать. Медленно киваю девочкам и одна из них дает мне первый наряд.

Модели уже разбежались наряжаться. Кто-то им помогает застегнуться, возможно даже что-то подшить. А я аккуратно провожу рукой по мягкой шерсти пиджака.

— Ксюш, — прерывает меня девушка. — Пора одеваться.

— Да. Пора это сделать.

Забираю свой наряд и вешаю на крючок. И начинаю облачаться в свою первую модель.

Софиты бьют в глаза. Во время первого выхода на подиум я волнуюсь. А на втором уже нет. Нет времени, чтобы подумать. И волнение отошло. Мне поправляют волосы, подкрашивают губы, поправляют одежду. Кто-то кричит, потому что выход через минуту, а у модели порвались чулки. Вытаскивают запасные и кидают помощникам. Девчонка ловко разворачивается новые чулки и кто-то одевает их на ноги модели.

— Вперед!

— Воды! Дайте мне воды.

— Один глоток. Больше нельзя.

— Поправь губы.

— У нее пучок растрепался. Живо переделать.

— Почему свет мигает. Исправить!

Распорядительница ходит и исправляет косяки.

Выхожу под гвалт работников в тишину ожидания. Гости ждут нового наряда и они его получают. Я прохожу по подиуму и не вижу никого. Я есть наряд, который на мне. Он это я. Я знаю, что где-то там сидят жюри, кураторы. А также Марина с Матвеем. Мне Рубин прислала сообщение, что она с нахалом сидят среди гостей. “И что этот парень выглядит ОБАЛДЕННО”. Так она написала.

Но я никого не вижу.

Захожу за кулисы в какофонию звуков и попадаю в загребущие руки мастеров.

Нас готовят к последнему выходу. Каждой сделали высокую прическу, добавили аксессуаров.

Первая пошла Юлианна. Пышная юбка, кружевной верх с длинными рукавами. Все платье расшито бежево-золотистыми узорами.

Следующая готовится Регина. Открытые плечи, длинные рукава, пышная тюлевая юбка с золотистым поясом.

Милана пошла в платье бронзового оттенка с голубыми вставками. Юбка расходится в разрезе, показывая ее длинные ноги, пышные рукава и глубокое декольте.

Софья полетела как фея в золотистом обтягивающем платье с вертикальным шлейфом.

У Веры голубой наряд со штанами и юбкой шлейфом развивающая позади, а топ остался без бретелек. Что-то смежное между комбинезоном и платьем.

Меня же ждало пурпурно-розовое платье, без рукавов, без декольте с круглой горловиной. Только вокруг ног платье расширялось и давало простор ногам при ходьбе.

Милана уже ушла, и я как можно быстрее натягиваю платье. На спине у меня ряд маленьких пуговиц, которые мне шустро застегивает помощница.

Пошла Софья и через несколько минут пойдет Вера. А за ней и я.

Мне поправляют макияж и в какой-то момент приходит понимание. Что-то не так. Кожа словно покрылась множеством иголочек одновременно. Мне хочется почесать все тело и не двигаться. Потому как любое мое движение приводит к еще большему зуду и даже местами боли.

Что за фигня?!

— Черт! — шепчу я.

— Что? — спрашивает помощница.

— Ксения, на подиум живо!

На подиум? Какой подиум, моя кожа просто разрывается. Но меня никто не спрашивает. Вера уже проходит центр подиума. У меня остается пару секунд перед выходом. Но мои мысли занимает не наряд, не мода, не конкурс. А тело. Мое тело, которому больно.

— Я не могу, — хриплю я.

— Ты должна, — кто-то кричит на меня и даже толкает вперед.

Мне нужно идти. Нужно. Вера уже заходит за кулисы. Она растерянно оглядывается. А мне… Мне нужно быть уже там.

— Иди, твою мать! Малахит!

Я камень. Я чертов камень. Я ведь малахит. Я вытерплю. Я смогу вытерпеть, и я делаю свой первый шаг в бездну.

Выхожу на подиум и теряюсь. Зуд вперемешку с болью по всему телу отвлекают меня. Я иду медленнее, чем должна. Мои движения скованы и нет привычной легкости. Но я стараюсь идти. Вперед. Только вперед.

НО.

Я не могу. Слеза стекает по моей щеке. Потому что внутри проходит борьба между животным инстинктом и человеческим желанием продолжать идти.

Я подхожу к краю платформы и замираю. Поза кривая, лицо с признаками боли. Это полный отстой. Потому что никому не нужна модель неспособная удержать лицо и имеет неестественные позы при походке.

В этот раз я вижу всех. Всех, кто пришел сегодня посмотреть конец конкурса. Они ждали фееричного показа, но получат нечто иное. Вижу перешептывание журналистов, недоумение модельеров, а жюри… Они остались холодны к моим страданиям. Более того, они скривились словно перед ними таракан, а не человек.

Тяжело выдыхаю и вижу перед собой встревоженные лица Матвея и Марины. Они переглядываются и чуть ли не подпрыгивают от волнения. Позади них сидят нахмуренная Ануш и встревоженная Лидия.

Они в меня верили, но то что происходит сейчас, подрывает их веру и мою надежду.

Я разворачиваюсь и медленно возвращаюсь косой походкой по подиуму. Но спрятаться за кулисы мне не удается. Мне приходится вернуться. Нужно пройти вместе со всеми в честь окончания показа. Криво улыбаюсь и хлопаю. Но мои хлопки отдают отчаянием. А стоны боли все чаще срываются с губ.

Последние шаги и я за кулисами.

Ух, я справилась? В это трудно поверить, но я тут. Вижу свою ширму и уже повернулась всем корпусом в сторону. Как слышу окрик безумного халка.

— Куда? — кричит на меня Ольга. — Малахит, живо на подиум неси цветы модельерам.

Мне толкают в руки букет. Не менее острые шипы розы царапают мои пальцы. Мне даже мерещится кровь.

Я могу или нет.

Выдох. Медленный и успокаивающий. Но боль не проходит. Я поднимаю выше голову и разворачиваюсь. Новый виток боли и зуда проходит сквозь все мое тело. Руки дрожат от усилий, а глаза застилают слезы. Но мои губы растягиваются в улыбке, и я протягиваю букет белых роз девушке. Она вроде модельер этой коллекции.

Мне уже неважно. Кто передо мной. И что на меня смотрят все в этом зале. У меня осталось единственное желание. Сбежать. Как можно скорее.

Я возвращаюсь за кулисы и меня встречает ор.

— Ты совсем обнаглела, Ксения! — орет на меня Ольга. — Все увидели, какая ты не профессиональная! Ты что просраться не успела? Поэтому ведешь себя как будто у тебя расстройство желудка. Так и думала, что они зря делают ставку на тебя.

Она кричала еще что-то, но я ее отталкиваю. Скорее бы добраться до своего закутка.

Терпеть эту боль невозможно. Но я заставляю себя дойти до ширмы шагом, а не бегом. И наконец-то могу снять платье.

Зуд не прошел, а только усилился. Хотелось зачесать себя до смерти. И только сильно покрасневшая кожа на груди, животе и бедрах останавливало. Я убеждала себя от чеса лучше не будет. И я заставила себя думать.

У меня нет аллергий. По крайней мере мне неизвестно об этом. Значит что-то другое заставило мое тело реагировать так.

Я опустилась на единственный стул и спрятала лицо в ладонях. Слезы текли все сильнее: от боли, от отчаяния, от страха. Мое тело зудело, болело и еще сильнее краснело. А мне было страшно даже прикоснуться к себе. Вдруг я сделаю себе хуже. А вдруг если я сейчас прикоснусь к себе, то моя кожа отвиснет как в каком-нибудь ужастике. И я сдеру ее с себя. Может это все мне мерещится? Может я приняла какой-нибудь галлюциноген?

Смотрю на руки, на стены. И вроде ничего не двоится. Красные глаза не появляются. И смешным ничего не кажется.

Что со мной?!

Снова чувствую прикосновение этого мерзкого отчаяния.

А еще добавилось отвратительное чувство жалости к самой себе. И они медленно убивали во мне крупицы надежды. Слезы остановились, а вот всхлипы нет. Дышать становилось все сложнее от накатывающей истерики. Я не упала, но истерика наступила. И не смех выйдет из меня, чтобы успокоиться. А слезы.