Вдох-выдох.

Оглядываюсь через плечо. Бросая взгляд на фотографа. Но я вижу не его. А всех. Всех своих знакомых, которым не показывала настоящую себя. Свою душу.

Первая вспышка. Вторая.

Теперь меня нет.

Есть только я. Фотоаппарат. И этот момент. Который изменит меня или убьет.

Как же сложно. Ты ощущаешь обнаженную кожу и первая мысль, которая возникает, показать тело. Красивое тело нужно запечатлеть на пленку. Но это эротика. А смысл задания составить историю из ничего. Из пустоты рассказать свою версию. Усмирить свою гордость, скрывающаяся за одеждой.

Показать свою уязвимость. И каким-то образом стать сильнее.

Какой же бред крутится в моей голове. Или не бред.

— Ксюш, — подходит ко мне Ануш и отдает оброненный халат. — Ты закончила.

Моргаю, но не понимаю, смысл слов.

Это конец? Все что ли? Я справилась?

— Эм… правда? — накидываю халатик, и затягиваю узел. На фотографа мне страшно смотреть. Поэтому упираюсь взглядом на куратора. — И как?

— О чем ты думала? — резко спросила она.

А внутри меня все обрывается. Я не справилась?

Все зря…

— Плохо получилось? — уточняю и страшусь услышать свой приговор.

— Ты не ответила на вопрос, — требует она и скрестила руки на груди. — О чем ты думала?

— Я… об уязвимости.

Ануш молчала. Она взглянула на фотографа и спросила.

— Как, по-твоему, у нее получилось?

— Ксюша? — уточнил парень. И я медленно поднимала голову, чтобы взглянуть на него. Невысокий коренастый и с большими ушами. Он подмигнул мне и посмотрел на Ануш. — Я думаю, ее впереди ждет более впечатляющая съемка в стиле ню. Но и сейчас очень неплохо. Только судить не мне.

Поспешно открестился он и пошел готовить место для следующей девушки.

— Уязвимость это неплохо, — начала Ануш. — Но ты можешь лучше. Когда ты приехала, мне показалось, что тебя что-то тревожит. А сегодня я в этом убедилась. Это что-то тебя сдерживает. Но во время фэшн съемки этой тревоги не было. Задумайся об этом. Потому что “это” мешает тебе в работе. А теперь иди.

Киваю ей и прохожу мимо.

— И еще, — тормозит она меня около двери. — Ты выиграла индивидуальный урок со своим куратором. Завтра встретимся в тренировочном зале номер три утром в одиннадцать. Оденься во что-нибудь удобное. Можно даже в спортивное. Будем устранять твою тревогу. Она мне не нравится. А теперь иди.

Прикасаюсь к ручке двери и отпираю ее.

Меня встречают девушки. Они сначала отскочили, видимо пытались подсмотреть в скважину. Но почти сразу накинулись с вопросами. Каждая хотела спросить. Каково это сниматься голой. Но я всех отталкиваю и ухожу переодеваться.

За ширмой падаю на стул и прячу лицо в ладонях.

Что меня сдерживает?

Вина. А еще стыд. А также желание исправить собственные ошибки.

Может пора набраться смелость и сделать это? Но только где взять эту смелость.

— Ксюша, — кричит из своей комнаты Марина и выходит в новых черных джинсах с потертостями на коленях и в бюстгальтере. — Давай поедем на вечеринку к Максу.

— Не хочу, — бурчу я и отпиваю чай.

— К тому, который снимался месяц назад в нашем агентстве. Черненький и кареглазый, — продолжает она словно не слышала моего ответа.

— Не-ет, — громче отвечаю и откусываю шоколадку.

Марина возвращается к себе, но через пять минут возвращается в платье и с телефоном.

— Тогда давай поедем к Ловкач на домашнюю вечеринку, — предлагает она.

— Нет, — качаю головой и допиваю чай. И достаю новую дольку шоколада.

— А может к модельерам новым поедем, — говорит она и печатает в телефоне ответ. Но ей звонят. — Хорошо. Приеду. Малахит? Спрошу у нее. Ага, до скорого. С наступающим. Та-ак, — Марина становится передо мной и руками упирается в бока. Она угрожающе скрестила брови и прищурилась. — Ты поедешь со мной.

— Нет, — снова говорю я и встаю, чтобы отнести кружку в раковину. — Я сегодня никуда не собираюсь.

— Даже на вечеринку к Ольге, — тихо спрашивает Рубин и наклоняет голову.

— К кому? — включаю воду и ополаскиваю кружку.

— Наш распорядитель. Она кстати говоря знает как пробраться к любому фотографу и знает многих модельеров. Поэтому с ней дружить, ой, как полезно.

— Класс, — выключаю кран и вытираю руки. — Мне что теперь прыгать от радости, что у меня есть возможность пробраться к “великим и прекрасным”? — У Марины прекращает улыбаться на моих словах и отворачивается. И до меня начинает доходить, как прозвучали мои слова. — Прости, Марин. Я не хотела показаться стервой.

Девушка не поворачивается, но, к счастью, бурчит в ответ.

— Но ты ведешь себя как стерва.

— Знаю, у меня просто нет настроения, — вешаю полотенце на крючок и подхожу к подруге. — У меня второй новый год без родителей А прошлый раз… праздник это мало напоминало.

— Ах, да, — кивает она. — Предприимчивая тетка, вредная сестра, безучастный дядя.

— Ага, мне лучше остаться дома и не мешать праздновать людям.

— Ладно, — соглашается подруга. — Тогда пока я собираюсь. Расскажи как прошел твой урок у Ануш.

Марина улыбается и тянет меня за руку к себе. Она выбирает себе наряд. А я плюхаюсь на кровать и рассматриваю ее книги.

Их много.

— Что ты хочешь услышать?

— Все, — улыбается Марина и прикладывает свой белый брючный костюм, но тут же откладывает. — Сомневаюсь, что не умудрюсь облить себя вином.

— Мы работали над моей тревожностью, — выпаливаю я, глядя на книжную полку.

— Что? — тормозит Рубин. — В смысле. Она вместо того, чтобы показать хитрости фотосессии и новые позы. Работала психотерапевтом для тебя.

— Да, — соглашаюсь. — Может в джинсах останешься. Они тебе идут.

Марина достает джинсы и рассматривает из в зеркале. И подумав, начала снимать с себя платье.

— Продолжай.

— Ну, ты наверное заметила. Я напрягаюсь перед каждой съемкой. И мне приходится работать над этим каждый раз.

— А то, — поднимает руки кверху и поднимает голову, а потом хитро смотрит на меня и достает красный топ. — Ты как дзен-буддист. Может скоро с ковриком для йоги начнешь приходить для медитаций?

— Возможно, — улыбаюсь ее шутке. — Но Ануш это достало. И она пыталась разобраться почему я так веду себя.

— Ты ей рассказала про парня?

Отрицательно машу головой и начинаю говорить.

— Про родителей. Про дядю Мишу.

— Это ваш сосед, ведь так?

— Да. И она попыталась до меня достучаться. И вроде как ей удалось, — встаю я с кровати, потягиваясь.

— Значит хандрить ты больше не будешь? — с сомнением спросила подруга.

— Я буду стараться.

— Ксюша, — тихо уточняет Марина и неуверенно продолжает. — Ты уверена, что хочешь встретить новый год одна?

Рубин задавала этот вопрос часто на этой недели. Она действительно беспокоилась обо мне. Да и мое желание звучит странно. Остаться одной на праздник, который празднуют с друзьями даже самые заядлые интроверты.

Но мне нужна передышка. Тишина. Умиротворение. Особенно после психоанализа с Ануш.

Поэтому да, я уверена.

— Марин, беги скорей. А то это твоя последняя возможность побыть со своими друзьями из Москвы.

— Ты права, — согласно кивает и выходит прихожую, а я за ней. Она достает дубленку и одевает ее, затем окутывает свою шею шерстяным шарфом. Но замирает с его концами в руках. — Ты ведь не упадешь в обморок, расквасив себе голову?

— Нет, не упаду. Гормоны я больше не пью.

— Это хорошо, — заканчивает она и достает сапоги. — Ну что ж…

Ее прервал дверной звонок. Она удивленно смотрит на меня.

— Ты кого-то ждешь? И поэтому хочешь меня спровадить?

Вообще-то нет. Я не жду. Но отвечать нет смысла. Рубин уже открыла дверь и через порог вальяжно зашел Матвей. В руках пакеты, цветы, шампанское. Дед Мороз в свои лучшие годы.

— Не ждали, а я к тебе.

— Ого, — цокнула Марина. — Теперь поняла почему меня выгоняли весь день. Пока детишки, балуйтесь, но в меру. Ей в следующем году толстеть нельзя.