Приезжай скорее.

Барвиха под Москвой

9/V 46 г.

Родная Наталинька,

вчера получил твой листок от 5/V и вчера же звонила Елена Эрв. и сообщила, что получила твое письмо. Меня так тянет в наш уголок (это и в самом деле колыбель юности и первых чувств и исканий наших), что порой подымается желание все бросить и приехать домой. Мы непременно сохраним за собой нашу «мансарду», если переедем в Москву. Но мы знаем, что прежде чем обстоятельства сложатся раз в нашу пользу, они сто раз сложатся против нас. Так и сейчас. 8/V ожидалось решение Презид. АН о штатах нашего Института и о слиянии Московского и Ленинградского музеев истории религии, но вопрос оказался неподготовленным и будет вновь откладываться на неделю. Во всяком случае, я буду в мае и, на этот раз, настроение, обусловленное положением наших дел, будет у нас лучшим, если иметь в виду уже многие прошедшие годы. Я возобновил занятия в здешней публ. библиотеке (им. Ленина), работаю жарко – ты знаешь, что иначе я не умею. Сейчас занят той главой моей диссертации, которая называется «Литературные памятники новгородских еретиков». Она основана и пишется по русским, арабским и древнееврейским первоисточникам и будет напечатана Вл. Дм.140 в виде отдельной статьи. Сделал я еще один шаг, за который жду твоего осуждения – но осуждение издали предпочтительнее, нежели вблизи. Помнится, кто-то из древних (забыл кто) говорил – Пускай меня ругают, когда меня нет. Так вот я решил написать (параллельно диссертации) книгу о Пущине. Это будет большая книга – опыт исторической, философской и литературной характеристики, листов на 15–20. Напишу ее по всем пущинским письмам, по всем бумагам, относящимся к нему и хранящимся в архивах, по записям его знакомых и друзей и т. д. Вл. Дм. согласен заключить со мной договор. Ты скажешь, что я разбрасываюсь, но я обещаю цепко взяться за диссертацию. Что же касается Пущина – он давно влечет меня, еще с тех пор, как в Сибири оба мы волновались над его письмами. Это характер необыкновенный – благородство, сочетаемое с философским глубокомыслием и детской непосредственностью душевных движений. Я собираюсь и тебя заразить интересом к этой работе. Вчера я приехал на дачу к Вл. Дм. Библиотека сегодня закрыта, а здесь чудесно и я предоставлен самому себе. В Москве читал китайских поэтов и когда приеду, познакомлю тебя с новыми стихами. Хотел было тебе их послать, но раздумал – лучше я тебе их сам прочту – они тебе тогда больше понравятся! Ну, кончаю, любимая, Вл. Дм. просит у меня письмо, чтобы приписать несколько слов. Целую, родная нежно и горячо и пусть весна струит в твоей душе свои ароматы, как сказал наш знакомый китаец Ли-тай-по.

Тв. Саня

Глубокоуважаемая Наталья Владимировна, Александр Ильич сейчас гостит у меня на даче. Он все рвется к Вам в Ленинград, а я его задерживаю, так как он здесь крайне нужен при организации музея, и потом Института истории религии. Думаю, что в течение дней 7–10 все уладится, нам дадут штаты, он будет введен в штат, получит командировку и укатит в Ленинград на некоторое время, к Вам, в Вашу уютную квартиру, наполненную прелестными художественными вещами лучших живописцев. И там закончит свое исследование об литературе новгородских еретиков. Пожалуйста, простите меня, что я его здесь задерживаю, но это очень нужно во благо нашей отечественной науки. Он Вам расскажет о многом, очень интересном.

Всего Вам наилучшего. Надеюсь, что у него не разбегутся в поезде Ваши любимые крысята, которых он Вам повезет целый транспорт.

Всего вам наилучшего. И в день нашего «праздника праздников», когда наша доблестная Красная армия разгромила врага человечества, от всего сердца желаю Вам побед и одолений над ужасным бичом человечества.

Влад. Бонч-Бруевич

9 мая 1946 г.

Воскресенье

21/VI 46 г.

Родная Наталинька,

вчера долгая полоса мытарств – окончилась. Теперь я прочно обосновываюсь в Москве, оформляюсь во вторник в Академию Наук в должности старш. научн. сотрудника, прописался, площадь собственную получу, как надеюсь, от Ак. наук. Руководитель Ин-та Истории Религии, куда я устраиваюсь, Вл. Дм. Б. Б. Он часто тебя вспоминает, справляется и приглашает провести лето у него на даче. Не могу сказать, как тяжело на меня подействовал твой обморок и болезнь. Нет, надо быть всегда вместе и только вместе. На праздники приеду. Целую, родная, как умею. Горячо. Береги себя.

Твой Саня.

Москва, 21/VI. 46 г.

Родная Наталинька,

все эти дни, с тех пор как приехал, занят всевозможными хлопотами, главным образом, карточными и, наконец, сегодня собрал все резолюции, необходимые для моего оформления на «карточное довольствие». Я зачислен на работу в качестве ст. научн. сотр. АН и зав. отделом истории старообр. и сект-ва в музей истории религии, – деньги мне будут пересылаться из Ленинграда, т. к. я пока прохожу по Ленингр. штатам впредь до окончательного слияния музеев. На отдых у меня лично надежды плохие, так что ты должна сама добиваться получения путевки в санаторий, именно в санаторий, а не в дом отдыха. Надеюсь, что мне удастся примерно к 20 июля приехать в Ленинград и тогда мы на неделю сможем поехать в Ригу и Таллин, как нам этого хочется. Еще не ходил по делам, связанным с получением педагогической работы, – этим займусь с будущей недели. Сейчас живу у Вл. Дм. на даче, два раза ночевал у Еланчиков, они в основной своей части на даче. Вл. Дм. купил тебе духи (кажется, одеколон?) в качестве подарка к твоему минувшему дню рождения и ждет оказии, чтобы тебе их переслать в Ленинград. Анна Семеновна141 благодарит тебя за внимание к В. Д. Питаюсь я у В. Д., так что ты не беспокойся об этой стороне дела, а на днях я перейду на свое собственное иждивение. С квартирой пока все неясно – неясно, что будет с помещением Музея. Во всяком случае к осени вопрос будет решен – музей либо останется в нынешних своих стенах, либо перейдет в другие, а где музей, там буду и я, хотя нельзя предвидеть, в какой мере жилищные условия будут удовлетворительны. С понедельника 24/VI сажусь за работу в Рукописном отделе библиотеки им. Ленина – работать буду пока через силу, т. к. что-то руль волевой расшатался и болтается из стороны в сторону, и физическая основа моя также достаточно источена невзгодами и переживаниями. Уповаю на целительную силу времени и пытаюсь мобилизовать все резервы воли – посмотрим, что получится. Наталинька, убедительно прошу тебя следить за собой, хлопочи непременно путевку, только в крайнем случае поедешь в Одессу. Тебе необходимо воспрянуть, ибо я считаю твое состояние явно тревожным и, если ты способна смотреть на вещи по-взрослому, ты обязательно организуешь себе полноценный отдых – для меня это будет большая радость. Как всегда, грущу без тебя и крепко-крепко целую тебя, родная. Пиши мне по адресу Еланчиков, я туда звоню и захожу. Еще тебя целую, радостная моя девочка.

Саня.

Родная Наталинька,

на днях послал тебе письмо. [Сейчас пользуюсь любезностью Деи Осиповны, чтобы послать тебе привет.] Сегодня я уже получил часть карточек, послезавтра получу остающуюся часть, так что мой быт будет устроен, если не считать квартиры. Пока что живу у Вл. Дм.142, то на даче, то в Москве. Я уже писал тебе, что надежды на отпуск у меня почти нет, однако в конце июля буду в Ленинграде, и мы обязательно поедем с тобой в Ригу и Ревель. Я очень прошу тебя немедленно ответить мне, что ты предпринимаешь для того, чтобы получить отпуск и, главное, направление в санаторий или дом отдыха. Не понимаю, почему до сих пор ты ничего не сообщаешь о своем здоровье и самочувствии, – очень беспокоюсь.