Я не получил денег из Новгорода – поэтому займи, если можешь, у кого-нибудь деньги недели на две, за это время я получу и рассчитаюсь. Как твои дела? Может быть, в воскресенье 17/IV позвоню к тебе по телефону. Целую, родная, крепко, до скорого свидания, следи за собой – жизнь складывается так, что лучшие годы нам приходится передвигать на будущее. Помни об этом и береги себя. Целую, моя любимая.

Твой Саня

Москва, 13/IV.46 г.

№ 241. Н. В. Ельцина – А. И. Клибанову

20/IV. 46 г.

Родной Санек, я здорова и работаю, поэтому не волнуйся. То, что случилось у телефона – был ненастоящий обморок, а полуобморочное состояние, которое через 10–15 минут прошло. Причина мне неизвестна, вероятно, переутомление. Обидно и горько, что это случилось в ту минуту и что я заставила тебя переволноваться.

Больше всего меня волнует твоя неустроенность. Я надеюсь, что Виктор Мих.128 передал тебе 800 руб., я их здесь ему отдала 20–22-го. Но как же ты жил все это время. Отчего просто

мне

не мог написать. Отчего не занял деньги у А. О.129? Вероятно, ходишь с мокрыми ногами.

Если бы я не купила туфли, то все было бы просто. Я настолько была уверена, что ты получишь моментально перевод за работу, что сделала этот легкомысленный шаг. Деньги на пальто (часть) я одолжила и в воскресенье получу его. Зарплату же отдала В. М.

Санечек, по лимиту я могу купить тебе здесь галоши, ботинки и т. д. – по госуд. цене – имей это в виду. Но не ходи с мокрыми ногами и все же галоши купи.

Хотелось бы, чтобы скорее все у тебя разрешилось.

Работаю много и не успеваю еще больше. Нужно читать литературу.

Моя статья вышла в августе 1945 г. в Америке и было даже от одного американца (Harry W Reybin) письмо на мое имя. Санечек – обязательно привези мне опухолевых крыс, – иначе все станет.

Милый мой, дорогой, приезжай – я измучилась ожиданием и беспокойством и хочу, чтобы ты был скорее здесь…

[У Манечки t° нормальная. В понедельник она идет на работу. Соображения, что это был бруцеллез – совершенно взяты с неба, но принимая ее мнительность – сыграли неположительную роль.]

Сейчас бегу в Онкологический130 на утреннее заседание. Вчера была у меня Ирина131. Играли заключительный прелюд Рахманинова и 5-ый этюд Скрябина.

Нежно, нежно целую, мой любимый.

твой К<оинька>

[Привези зонтик

, иначе испорчу новое пальто и будущую шляпу.

Привет сердечный Лиле.

Макс не отвечает. Удивительное существо.

Вероятно, это согласовано с министром просвещения – Юлей. Как хотят!]

Будешь ли ты к 1-му мая?

Приезжай!!

Нева частично без льда и в ней видно голубое небо. Город делается чудесным. Лошадь кланяется132.

№ 242. А. И. Клибанов – Н. В. Ельциной

Родная Наталинька, не буду писать, как мне горько, что не удалось на праздники приехать домой. Может быть, одно только хорошо – это то, что я после многих месяцев перерыва занят день за днем работой по организации Института Истории Религии. Пока это еще музей, но на днях сольют его с Казанск. собором в Ленинграде и на этой базе создан будет крупный Ин-т в системе А. Н. с архивом, библиотекой, собственным теоретическим журналом («Вестник истории религии») и со штатами в 150 чел. Директором Ин[ститу]та Ак[адемии] наук уже назначили Вл[адимира] Дм[итриевича]133. С 8‐го мая я буду официально назначен на должность ст. научн. сотр. и, вероятно, завед. отделом. Сейчас идет борьба за здание, и, если здание на Каляевск. ул. останется за нами (что скорее всего), то имеется перспектива получить хорошую 20-метровую комнату в небольшом каменном жилом доме возле музея, на втором этаже. Работа сейчас организационная – борьба за здание, набор штатов, разработка структуры ин-та, [этн. отд.]. Мне предлагали различн. должности – зам. директора по научн. части, ученого секретаря, но я хочу заниматься диссертацией и только ей. Поэтому я ограничусь должностью ст. научн. сотрудника и возьму педагогическую нагрузку в университете или в Моск. педагог. ин-те, чтобы не окончательно отрываться от вопросов общей истории. Моя статья о декабристах и письма декабристов приняты в Рослит. музее и выходит в очередном номере сборника «Звенья»134. Получил твое письмо, Наталинька, был рад и горд узнать, что твоя работа вышла в Америке, желаю, чтобы это была только первая работа и чтобы ты продолжала сообщать туда о своих результатах. Как идет твоя работа, каковы успехи? Сегодня говорил с Шабадом и он обещал подготовить к моему отъезду в Ленинград (в конце первой половины мая) корзинку с животными.

Родная моя девочка, очень сокрушаюсь твоим болезненным состоянием. Надо будет самым серьезным образом организовать летом отдых. Со мной дело посложнее и нынешним летом, может быть, и не удастся получить отпуск. Впрочем, посмотрим, быть может что-нибудь придумаем.

Любимая моя, целую тебя крепко и нежно. Все время меня точит мысль о том, что из скромного числа дней, отпущенных нам природой, мы сами себя лишали друг друга очень и очень многих. Правда, дело не в нашей расточительности, все это мы знаем, но как же это все все-таки трагично. Может быть, скоро все уладится, ты переедешь, и мы уже не разлучимся больше. Целую тебя, родная, [твои любимые глазки, твои ручки].

Береги, береги себя.

На днях позвоню в Ленинград. Праздники проведу у Бонча на даче. Он не раз тебя вспоминал и просил написать тебе его привет.

До скорой встречи, мне даже немного грустно, что придется переезжать в Москву, – не хочется покидать наш уголок, где столько пережито, столько читано стихов и слышано музыки, где были первые наши свидания – мы его может быть сохраним за собой, будем наезжать сюда и опять читать стихи, играть на пианино, [и опять буду целовать тебя у нас, родная.]

Шлю тебе все мои лучшие приветы!

Твой Саня.

Кормишь ли ты лошадь?

Москва, 30/IV. 46 г.

№ 243. Н. В. Ельцина – А. И. Клибанову

5/V.46 г.

Родной Санечек, приезжай скорее домой. Наш уголок очень уютен. После развески картин стало так хорошо, что не хочется уходить из комнаты. Синий Рерих135, очень мягкий и психологический портрет Кустодиева, мастерски написанный натюрморт Браза136, реалистическая натура крестьянина Серебряковой, ароматная весна Субботиной137, Бенуа, иконопись и трогательная голова нашей лошади. Да, много пережито светлых, радостных и тяжелых минут, и кажется, что в этом уголке всегда будут храниться первые вспыхнувшие чувства, первые робко возникшие мысли, слова каких-то стихов и звуки игранной музыки.

А какая весна в Ленинграде, как дышит хорошо и порывисто Нева, как смело перекинуты мосты, какая стройность улиц, первая зелень на островах сквозь ажур еще черных сучьев деревьев.

Приезжай мой любимый, [я буду тебя нежно ласкать и целовать и ужасно вкусно кормить.] Очень спешу кончить, т. к. хочу бросить это письмо в Стрелу.

Привези мне животных для работы. Мечтаю о нашем совместном отдыхе – иначе даже не мыслю. Сделай все возможное для этого.

Одновременно отправляю письмо Энгельгардту138 и Ел[ене] Эрв[андовне]139.

Обнимаю крепко и горячо.

Твой К…