– Хватит, – ответил мне, по-моему, довольный майор Гунько.

В «Молодежный», кроме Лысого, вошли: Баскетболист, Шуня, Моряк, Швед, Падишах, Бара и Патлатый – вся его гвардия. Ребята все проверенные в боях. У каждого есть своя команда: у кого хулиганов, а у кого – уже бандитов. Но сегодня они самолично пришли поддержать своего однозначно всеми признанного патрона – Вову Лысого.

Понедельник – с утра пересменка, и оба бармена на месте. У входной двери остался дежурить, чтобы никто не вошел, Падишах, а остальные прошли к барной стойке.

Разговор как-то сразу же не заладился. Сначала из-за стойки выскочил двухметровый бармен Валера Косяк и успел даже зарядить первого попавшегося ему на пути, а это был Патлатый, в челюсть. И хоть это был очень большой и наглый тип, но Валеру сбили с ног, заломали и предупредили, достав ножи, что еще одна такая выходка, и никто из барменов живым отсюда не уйдет. Подействовало.

Затем уже второй бармен, Ткалич, начал дурковать и тянуть резину. И денег особых у них здесь нет, и платят они всем, и связи у них огромные. Да и своих охранников у них хватает.

Пока он толкал эту лабуду, с дивана в дальнем углу бара поднялся, до сих пор молча сидящий, пацан очень странного вида и со-словами, непонятно к кому относящимися:

– Ну, мне пора, – пошел к двери.

И хотя он, казалось, ничего не мог слышать, но Падишах все же решил его остановить. Уходивший как-то умело и сильно освободился из его объятий, и все-таки вышел. Пришлось дверь закрывать на ключ. Дело начинало принимать некрасивый оборот, и Лысый предложил всей компании сдать Патлатому ножи. Виталик собрал все холодное оружие и сразу же удалился. Все это на случай, если вырвавшийся сейчас приведет сюда ментов.

Говорили долго. И про переучет забыли. Барменам рассказали, что при двухстах посадочных местах в баре продается две-три тысячи коктейлей за смену. С каждого коктейля бармен имеет один-два рубля.

Плюс торговля американскими сигаретами. Это еще, по самым скромным подсчетам, рублей триста в день. Даже учитывая то, что бармены платят из своих и уборщицам, и посудомойке, и гардеробщику, и отстегивают ОБХСС, и бухгалтеру, и начальнику торга, и кое-какие еще расходы, то сумма заработка все равно выглядит внушительно. Те двести рублей в день, что они будут платить пришедшим – не такие уж и большие для них деньги. Объяснили, что рядом с баром всегда стоят новенькие машины обоих, и что они могут вспыхнуть, как спички в любой нужный момент. Понимая, что так вот просто бармены не согласятся, дали им на раздумье неделю и сообщили, что лучше им не шутить. С тем и попрощались.

А по выходу наших уже ждали. Как только Лысый с командой вышли во двор, а они решили лишний раз не светиться и выйти через хоздвор, их окружили человек двадцать, может и больше.

Сразу началась драка. Силы были не равны. Наших уже начали забивать, но тут во двор ворвался Патлатый. Ему было сказано вынести ножи и сидеть в машине чуть поодаль, и ни в какие разборки больше не ввязываться. Но, заметив, как из ближайшего двора к бару подбегает внушительная компашка, Патлатый не выдержал. Он подогнал одну машину почти рядом с входом в хоздвор и, увидев удручающую картину с избиением наших, рванул на подмогу. Вторая машина подъехала также, но оба водителя, на всякий пожарный, остались в машинах.

У Патлатого на шее болталась сумка, а в левой руке он держал небольшой железный ломик, которым, размахивая направо и налево, косил противников. Так Патлатый пробился к окровавленным нашим и скинул им сумку с ножами. Теперь дело пошло по-иному.

Шуня, Лысый, Моряк и Падишах прилично владели ножами, и сразу же было подрезано пяток противников. Наши пацаны знали свое дело, поэтому подрезали противников не насовсем, а для острастки. Воспрянули духом Баскетболист, Бара и Швед.

Ломик Патлатого очень помог переломить ход драки. Теперь уже наши принялись мочить нападавших. Те быстро попятились. Наши пацаны продолжать битву не стали, а погрузились, совершенно без спешки, в машины и отъехали. С минуту на минуту должна была уже приехать милиция.

Машины, забитые окровавленными ребятами, приехали в наш двор. Все выгрузились в квартиру Лысого, а Падишах рванул в соседний двор за Тамаркой-санитаркой – моей одноклассницей.

Тамарка окончила медицинское училище и вполне квалифицировано оказывала медицинскую помощь нашим, когда было нужно. Бинты, нитки, иголки, шприцы, медикаменты и даже гипс всегда были наготове. К тому же, она была влюблена в Иванушку, и отказать в спасении его друзей не могла по определению.

По дороге они заскочили к Гнедому в «Сиреневый туман» и забрали его. Гнедой в армии был фельдшером. Так что с медициной у нас все в порядке. В травмпункт обращаться было нельзя – врачи сразу же в таких ситуациях вызывали ментов.

Закончился переучет и бар заработал. Второй бармен не успел еще отъехать, и они оба живо обсуждали недавнее событие. Бармены все видели своими глазами из-за приоткрытой двери и, надо сказать, были под впечатлением случившегося. Уже и отбыла доблестная милиция со-своими допросами-расспросами. Конечно же, никто ничего не знал и не видел. Бар же на втором этаже и без единого окна. Еще не было и посетителей.

И тут в бар вошли сразу человек тридцать. Они деловито окружили всю барменскую компанию, а Плохиш отвел обоих здоровяков в сторону и изрек:

– Нас, собственно говоря, интересует всего один вопрос. Это с вашей подачи было нападение на наших пацанов или они по собственной инициативе напали? Никто вас сейчас бить не будет. Поэтому отвечайте прямо. Просто в зависимости от ответа будут приняты различные меры.

– Мы ничего не знаем. Разбирайтесь там сами, – довольно нагло ответил Косяк.

– Ну, так вот, – продолжил Плохиш. – Как только здесь появится их старший, то передадите ему, чтобы объявился с объяснениями. Если не объявится, пусть пеняет на себя. Вырежем всех. И вас, кстати, тоже.

– Мы не знаем кто у них старший, – уже заметно мягче ответил Валера.

– А вот тот, кто здесь сидел на диване, а потом взял и вышел, – спокойно сказал Виталик. – Шуточки закончились. Теперь будете платить, начиная с сегодняшнего дня. Пошли пацаны. – И вся компания вышла.

Как бармены не кочевряжились, а платить пришлось. Встречались еще раз через неделю. Наши в том же составе, что и в первый раз, хоть перевязанные и зашитые, а двое даже в гипсе. С барменами не торговались, время еще раз на обдумывание не давали. Сообщили их домашние адреса, рассказали, где они ставят свои машины на ночь и Лысый предложил:

– Или вы платите сейчас за прошедшую неделю, или уходите из бара подобру-поздорову. Мы поставим своих людей. С начальником торга мы договоримся за пять минут. Других вариантов нет. Есть, правда, еще один. Вы отказываетесь от первых двух вариантов и, для начала, наши сейчас же вскрывают гаражи, где стоят ваши машины, и они самовозгораются. Триста – это смешная для вас цена. Другие, если придут после нас, зарядят вам всю тысячу.

– Вы говорили двести, – вставил замечание Ткалич.

– Теперь триста. Слишком лечение дорогое, – ответил Лысый.

Бармены посовещались у себя в подсобке и предложение приняли.

Но конфликт с нападением на наших этим не разрешился. Выяснилось, что главным авторитетом в районе, окружавшем «Молодежный» был Юра Полоз. Он же и организовал нападение. Это был высокий, худой и жилистый, очень сильный пацан, совершенно неопределенного возраста.

Бритая его голова с выпуклыми, какими-то белесыми, глазами, впавшие щеки, в сочетании с сильно выраженными скулами, напоминала череп на пиратском флаге.

Юра, до инцидента, каждый день сидел в баре и очень часто помогал барменам утихомиривать слишком буйных посетителей. Что-то вроде вышибалы. Он собирал внушительную, как для одной драки, команду в считанные минуты. Якобы, во-всяком случае так утверждали бармены, нападение на наших была его собственная инициатива, и прямой договоренности у них с Полозом не было.