Последовавший шквал весьма фривольных, хотя и благодушных шуточек он встретил со снисходительной улыбкой, согласившись, что да, он очень ответственный начальник и своих работничков предпочитает охранять и проверять самостоятельно. А вот сколько раз за ночь — то совершенно не ваше дело, и шли бы вы, господа чародеи отсюда, пока и к вам проверка не нагрянула.

Последняя сентенция вызвала новый взрыв хохота и притворный ужас, после чего все, наконец, поспешили заняться более насущными делами, чем зубоскальство. К моему облегчению, надо сказать. Я пока к подобному стилю общения не привыкла и несколько тушевалась.

После весьма плотного ужина неугомонный Верден предложил «барабольку раскидать», быстро нашел желающих из числа присутствующих в общем зале, и достал колоду карт и мешочек с разноцветными не то кубиками, не то камушками, размером примерно с ноготь большого пальца каждый. Мне стало интересно, что это за бараболька такая, и я присела рядом с игроками. Оказалось, что этим смешным словом называли карточную игру. Игроки поочередно бросали кости — те самые камушки, определяя силу-слабость разных карт в этом раунде, а потом начинали рубиться в сами карты. Мастей в этой колоде оказалось шесть: мечи, щиты, пики, шлемы, сердца и кубки, при этом мечи, шлемы, кубки и обозначались черными значками… а пики, щиты, и сердца — белыми. Бойцы, защитники и целители Тьмы и Света.

— Иди к нам, — позвал Верден меня в их тесный кружок.

— Я не умею, — развела я руками.

— Давай научим, — взяли меня в оборот братья и попросили сидящего рядом с ними Ледора составить нам компанию: игра требовала четного числа игроков. Так у нас возник небольшой междусобойчик под лозунгом «сейчас мы быстренько научим Дейку плохому». Поначалу я ужасно путалась, никак не могла запомнить, кто кого усиливает, а кто — ослабляет. Да и очки считать надо было достаточно шустро, не то вмиг объегорят. Тот же Дор, например. Он, хотя и держал себя эдаким правильным джентльменом, но на игру все эти правила явно не распространялись, потому что жульничал этот тип не хуже остальных. Правда делал это с таким серьезным и благочинным видом, что я бы ни за что о нем такого не подумала, если бы он лично не обдурил меня уже на втором круге. Начиная с четвертого дело у меня пошло значительно лучше, я смогла слегка расслабиться и одновременно поддерживать весьма непринужденную беседу, даже рассказала к месту пару забавных случаев из своей непродолжительной учебы в Упырятнике и рабочих будней у Агира. Однако после весьма озадаченных, но очень заинтересованных расспросов на тему моей жизни в Растабане, я насторожилась и дальше предпочитала высказываться на откровенно нейтральные темы.

— Эй, Верд… мы тут тебе нового игрока подготовили, — окрикнул старшего товарища Аллен, — принимай.

— Ага, отлично… Тут как раз один дезертир имеется.

Под «дезертиром» имелся ввиду Ругер, которому наскучила игра, и он решил присоединиться к компании что-то обсуждающих магов, где, кстати, говоря, ошивался и Лик.

Так я оказалась за одним столом с Верденом, Миром и еще одним товарищем не из нашей компании.

Здесь уже игра велась на деньги, пришлось тоже раскошеливаться на медяшку.

— Вы тут тоже мухлюете? — сразу спросила я.

— Как можно? — так возмущенно ответил рыжий, что я сразу поняла — еще как мухлюют.

Игра затягивала. В основном я, конечно, проигрывала, но пару раз все-таки умудрилась взять банк. Очень подозреваю, что мне просто поддались, чтобы я не сбежала. Через некоторое время место Мира занял Каэль, а еще чуть позже единственного чужака сменил Дор. За тем, куда разбредаются закончившие игру, я не особенно следила, да вообще, положа руку на сердце, не замечала ничего, что не относилось к картам. На очередном круге, когда я должна была кидать кости, мне на плечо опустилась рука, и один вредный магистр осведомился, не слишком ли я тут засиделась с этим пройдохами, и не пора ли мне уже спать. Я сгоряча чуть не поинтересовалась, что это он тут разуказывался. Потом вспомнила, что он вообще-то у нас командир, и негоже с ним скандалить при подчиненных. Да и глаза, по правда говоря, уже слипались. Поэтому я, вздохнув, встала, взяла ключ от комнаты и побрела было понуро наверх. Но по пути заметила, как этот… жук тут же занял мое место.

— Лик! — вознегодовала я тут же, — ты нагло пользуешься своим положением.

— Ну должен же я от него получать хоть какую-то выгоду, — невозмутимо пожал он плечами, а потом все-таки слегка подсластил пилюлю: — Скоро приду, — сказал и посмотрел почти тепло в первый раз за весь день.

— Как игра? — спросила чуть позже, когда он зашел в комнату. Я успела только кое-как ополоснуться в той лоханке, которая считалась здесь умывальником, и натянуть ночнушку.

— Стряс с Вердена твои медяшки обратно, — сказал этот потрясающий мужчина, ссыпая на столик горсть красноватых монет. Выиграл или отжал в честном поединке, правда, не уточнил.

— Тоже жульничаешь? — спросила, не в силах побороть улыбку. — Мне казалось, ты не любишь врать?

— Не люблю, — подтвердил Лик, неторопливо расшнуровывая ворот рубашки, — но это не значит, что не умею. И потом, там все плутуют, и все об этом в курсе. Так что это и враньем назвать-то нельзя.

И он с полуулыбочкой, глядя мне в глаза, принялся раздеваться. Знал же, разбойник, как действует на меня, знал и дразнил… Я следила за ним, как маньячка, слегка закусив нижнюю губу.

— Поможешь? — он слегка склонился над лоханкой и указал рукой на кувшин с водой.

С радостью. Я подошла, и, подхватив сосуд, принялась лить ему воду на руки, пока он с удовольствием умывался.

— Как водичка? — завела я непринужденную беседу, голодным взглядом следя за тем, как прозрачные капли, поблескивающие в полумраке, стекают по его шее на плечи, грудь и живот…

— Охрененная… — хрипловато заявил этот нахал, привлекая меня к себе за талию. От его взгляда и этого грязноватого слова, явно не о предмете нашего разговора высказанного, меня бросило в жар.

— Грубиян, — смогла только выдохнуть ему в губы, прежде чем в голове окончательно помутилось.

— Иногда, — не то сознался, не то похвастался боевик, избавляясь от единственной оставшейся тонкотканной преграды между нами…

Ночью я совершенно не выспалась: во-первых, не до этого было, во-вторых, вставать пришлось ни свет ни заря. А в-третьих, мне неожиданно приснилась наша беседа с Эн-Джи-Эль. Ничего нового, просто голограмма во сне, как заведенная, напоминала, что я должна буду «принять решение», и, когда я проснулась, эта фраза назойливым комаром зудела в голове, портя все настроение.

Ничего удивительного, что по утру я была тиха, неразговорчива и часть пути проехала, просто вцепившись в Лика и отчаянно борясь со сном. В какой-то момент руки мои почти разжались, и я чуть не съехала вниз. После чего меня в приказном порядке пересадили вперед, и я смогла пару часиков вполне сносно подремать. И разные двусмысленные комментарии на эту тему от самых языкастых членов отряда сегодня меня совершенно не волновали.

Кстати, сам виновник моих ночных бдений невыспавшимся точно не выглядел. Да и остальные маги так и лучились бодростью и приподнятым настроением. Поэтому я тут же заподозрила всю эту честную компанию в употреблении допинга, и на привале потребовала себе того же самого средства.

И оказалась права — допинг был, только делиться им со мной никто не спешил.

— Дея, — решил объяснить Миртен, — это довольно гадская штука. Действенная, но с откатом и мерзкая на вкус.

Ага, ну прямо родитель, рассказывающий ребенку о стоящем в буфете бяке-каке-алкоголе.

— Наверняка ты так говоришь, чтобы тебе больше досталось, — нахмурилась я, — сами-то сразу ее наглотались. А что за откат?

— Упадок сил, головная боль, головокружение, навязчивые состояния, — степенно начал перечислять Ледор, — так что этот эликсир, действительно, не слишком полезная штука. Да и привыкнуть к нему еще нужно. Но в Бездне он бывает необходим.