Кто-то крикнул моим голосом «Не-е-т».. И Хаос заметался, подхватил этот крик… Я даже не пыталась подняться, только трясущимися грязными руками достала из кармана Ключ, краем глаза замечая, как снова вспыхнул щит Миртена и ошалевшие ракши стали кидаться на нас, одна за другой. Я быстро проткнула палец, перевела стрелку на синее поле и прошептала «Credo in unem Deum», а потом еще и выкрикнула то же самое, боясь, что Ключ не сработает.

Когда поток уносил меня вдаль и вверх, передо мной, как в сумасшедшем калейдоскопе мелькали картинки: вот схлопывается Разрыв в Бездне, а вот, почти в ту же минуту, потревоженное пространство рвется сразу в нескольких местах — недалеко от Растабана, на Юго-западе Шедара, в Эррагалии… и оттуда озлобленным черным потоком выходят и выходят ракши… Я не могла закрыть глаза… и видела это, летя все выше и дальше, но думать могла лишь об одном.

«Я верну тебя, слышишь?.. Я все исправлю… клянусь всем, что у меня есть. Я…верну… тебя..»

Сначала пришли звуки. Они просачивались в сознание по капле, будто через толстый слой ваты: шорохи, поскрипывания, приглушенные голоса. Потом проснулось осязание: руки и ноги затекли и не слушались, а щека самую чуточку зачесалась. «Не вспоминай, не надо», — пробежала жалобная мысль, и я послушно согласилась. Не буду, не стоит… там точно что-то нехорошее.

Память хлынула потоком, заставляя скрючиться от боли. Мне казалось, моя голова разорвется сейчас на тысячи осколков. Я закричала, но не услышала своего крика. Резко открыла глаза — и мне показалось, что я схожу с ума, или уже сошла: вокруг все белое или металлическое… Как? Где?

— Лик! — прохрипела я, совершенно ничего не понимая… — Лик..

Потом вокруг кто-то суетился и что-то говорил или спрашивал, я ничего не понимала, едва не теряя сознание от боли. Что-то кольнуло в руку и стало легче. А потом я увидела родные темно-синие глаза.

— Ты?.. — заволновалась я, чуть не рыдая от облегчения — Ты..

— Я, — ответил любимый голос, — и меня поглотила тьма.

Следующее пробуждение оказалось намного хуже: память вернулась первой. Не открывая глаз и стараясь не шевелиться, я смотрела, как проносятся перед моим внутренним взором знакомые уже кадры: вот Аллен бросается в неравную битву с ракшами, вот Лик говорит свое последнее «прости» и уходит к Разлому, вот раздается взрыв, а нас с Миртеном тащит по траве. Вот я с Ключом в руках выкрикиваю фразу для переноса, а вот черными волнами хлещут ракши из свежеоткрывшихся рваных пространственных дыр… И все, по новой: Аллен кричит «Идите, я их задержу», Лик целует меня на прощание, крепко держит за руку Мир…

— О, вы проснулись, мисс Рин-Стокк? Как вы себя чувствуете? — раздался снаружи приветливый женский голос.

Я заставила себя медленно открыть глаза, уже понимая, что именно увижу перед собой: медотсек гражданского космического корабля «Флейт-17» как он есть — очередная металлическая коробка с белыми пластиковыми панелями стен, несколько коек, на одной из которой я и лежу, рядом посверкивают разноцветными огоньками панели медицинской аппаратуры, встроенной в специальные ниши. А передо мной склонилась немного знакомая молодая женщина в белом костюме медика с планшетом в руках. Доктор Анита Фей-Конти — так было указано на ее нашивке. Она внимательно смотрела на меня и несколько хмурилась.

— Вы плачете?

Да? Наверное… я не заметила.

— Голова болит, — пожаловалась я ей. — Что со мной произошло?

— За обедом у вас случился приступ. Вы резко побледнели, у вас закружилась голова, и вы потеряли сознание.

Прекрасно, значит, я еще умудрилась опозориться прилюдно. Хотя… какая мне разница?

— Ничего не помню, — ответила я и постаралась присесть. Доктор Фей-Конти тут же нажала рычажок на моей койке, и спинка кровати приподнялась, так что сама койка стала похожа на весьма комфортный шезлонг.

— Спасибо, — поблагодарила я женщину, — а приступ чего это был?

Не то, чтобы меня уж очень это интересовало, но надо же о чем-то с ней разговаривать.

— Больше всего это было похоже на шоковое состояние, мисс Рин-Стокк, — пояснила та, — но причину его выявить не удалось. В вашей карте, — она пролистала несколько страниц на своем планшете, — о подобных случаях ничего не упоминается. А в графе «аллергические реакции» указана только умеренная непереносимость цитрусовых.

Понятно, значит, в этом мире с апельсинами нужно быть поосторожнее.

— Никаких идей, — пожала я плечами в ответ на вопросительный взгляд, — раньше такого со мной не случалось.

Доктор провела осмотр, измерила датчиком температуру, взяла эскпресс-анализы, чему-то удовлетворенно кивнула, записала результаты в планшет, а потом сделала мне инъекцию.

— Это снимет головную боль, — пояснила она. Все показатели у вас в норме, так что завтра вы сможете вернуться в свою каюту. Позвать ваших друзей? Они просили сообщить, когда вы придете в себя.

— Я бы хотела отдохнуть, — вымученно улыбнулась.

«И побыть одной. Это мне сейчас нужнее сна»

— Хорошо, — женщина снова щелкнула рычажком, возвращая койку в исходное состояние, — если что-то вам понадобится, скажите мне.

— Зеркало, — тут же попросила я, — если можно.

Доктор, конечно, удивилась, но просьбу мою выполнила: перед тем, как отправиться по своим делам принесла мне маленькое складное зеркальце.

Ну что же, здравствуй, дивный Синий мир!

Я тут же села, подложив под спину подушку. И, вертя в руке одолженную вещицу, принялась думать, что же делать дальше.

План действий у меня был. Не слишком умный, но все же. Задерживаться здесь я точно не собиралась. Раз Эн-Джи сказала, что я сама могу выбирать время перехода в другой мир и продолжительность моего прибывания в каждой реальности не важна, то я собиралась этим воспользоваться: сразу перепрыгнуть в Черный мир, а оттуда — в свой. И вот там уже встретиться с посланницей-голограммой и попросить ее изменить… что? Вот тут нужно подумать.

Я прикусила палец, пытаясь оставить в стороне эмоции. Но какой там..

Ясно одно — «схлопывать» Разрыв не стоило. Я не совсем поняла, что Лик для этого сделал, просто зашел туда или что-то еще? Но вот то, что резкое исчезновение одного Разрыва повлекло за собой появление множества новых, я видела точно. Будто зашили прореху в одном месте, но ткань оказалась такая изношенная, что тут же, на глазах разлезлась в других… Где же та самая развилка, которая мне нужна? Не пускать Лика в саму арку и, скорее всего, погибнуть всем вместе от когтей и зубов ракш? Или раньше — вместо того, чтобы идти к Разлому, отправиться вместе с Верденом на поддержку боевиков? Или еще раньше — не лезть к аль Гарду, и пусть бы Лик оставался в неведении о планах аль Тари? Останется ли он жив в этом случае?

У меня не было ответа.

Да и сделать я сейчас ничего не могла — дурацкий волчок пока не нашелся. Я осмотрела всю кровать, заглянула под подушку, пошарила под койкой, осмотрела сложенные стопкой вещи — Ключ отсутствовал.

Я ухмыльнулась невесело, покрутила в пальцах зеркальце, и открыв его, уставилась на свою нынешнюю физиономию.

Ну, здравствуй, Дея Рин-Стокк, вот и свиделись. Бледновата ты что-то, но и не мудрено с этими «приступами». Но не только в этом дело — привычного уже золотистого загара как не бывало. Солнышка здешней мне явно не хватало. Волосы обрезаны по плечи и слегка высветлены. Очень естественно, кстати, будто выгорели. Однако память мисс Рин-Стокк подбросила воспоминания о внушительном счете за окрашивание волос из центра красоты.

Тело… явно не столь тренированное, как было у Деяниры, но зато с гибкостью все в порядке: Дея из Синего мира предпочитала заниматься легкой гимнастикой.

А вот глаза… красные, зареванные.

Я захлопнула зеркальце и отложила его на стоящую рядом тумбочку.

Ладно, раз все равно придется тут куковать, познакомимся с текущей моей версией поближе. Кто вы, мисс Рин-Стокк? Я позволила чужой памяти захватить мое сознание.