Я подошла к нему вплотную.

— Лик, я… — комок встал поперек горла, и, без того сбивчивая речь моя оборвалась, словно треклятый сигнал.

Сумеречные, почти черные сейчас, глаза оказались вдруг так близко, что я совершенно растерялась и будто околдованная, снова окунулась, не успев даже воздуха набрать, в эту невозможную предвечную Бездну. Мне казалось, что я снова стою один на один со Вселенной, только Вселенная эта вся легко вмещается в одном человеке. Будто мы всегда были — я и он. А все вокруг: весь Космос, все мироздание — лишь отражение других реальностей в его глазах.

Я стояла, не дыша, без единой мысли в голове, оцепенев от этого благоговейного смятения и острого предчувствия непоправимого. А потом его губы коснулись моих, бережно, осторожно, и меня накрыло волной теплой безотчетной нежности. Затопило тихим обожанием, будто любовь моя вышла из берегов и теперь заполняет собой все вокруг.

Он снова прощался со мной. Я чувствовала это в каждом вдохе, каждом касании. И не могла сейчас заставить себя оторваться от этого прощального подарка. Я почти потеряла себя в этот момент. Не от страсти, а от тех совершенно новых граней, которые открывала в нем. От сдерживаемых эмоций, которые ощущались так пронзительно, от неожиданной уверенности и спокойствия, которые от него исходили. Он будто снова вдохнул в меня этим поцелуем желание жить. Отнял надежду и дал взамен кое-что получше — веру. В то, что, не смотря на разворачивающийся вокруг нас апокалипсис, масштабы которого пока понятны только нам, не смотря на предстоящие утраты, боль и смерть, мы все делаем правильно.

— Надеюсь, в оставшихся мирах я принесу тебе больше счастья, — сказал он, слегка отстранившись, и уголки его губ тронула ласковая, немного печальная улыбка.

— Лик… — это было единственное, что я смогла произнести. Единственное, что сейчас имело значение. Остальные слова ко мне еще не вернулись.

— И еще, Дея. Искать причину надо не в этой реальности. События здесь, похоже, только последствия..

Я усиленно закивала, соглашаясь с его выводами. А еще отчаянно надеясь, что так он не разглядит слезинок, которые предательски выползли вопреки всем моим стараниям. Не хочу, чтобы он запомнил меня зареванной.

Лик тем временем повернулся к слегка подобравшемуся Миру. Снова мельком взглянул на меня, а потом адресовал блондину долгий взгляд, выражающий вопрос и, пожалуй, просьбу.

Тот кивнул и, приблизившись ко мне, положил ладонь мне на плечо. Я на миг прикусила губу.

«Держи ее», — донеслось из прошлого.

— Я присмотрю за ней, — раздался почти над ухом голос нашего космического зайца, — и Ли, я тоже не прощаюсь.

Мир шутливо отсалютовал капитану. Тот мгновение еще пристально, слегка прищурившись, смотрел в глаза нашему другу, словно раздумывал, спрашивать того о чем-то или нет. Потом усмехнулся, молча развернулся и направился к катеру. Вопрос так и остался неозвученным.

Я смотрела вослед Лику, зная уже, что он не обернется, чувствуя, что часть моей души навеки осталась с ним, разрываясь между двумя совершенно противоположными желаниями: броситься за ним, чтобы оттянуть хоть на миг агонию прощания, и прямо сейчас воспользоваться Ключом и перенестись в Черный мир. Только теплая тяжелая ладонь на моем плече удерживала меня на месте.

Катер задрожал, поднимаясь в воздух, и исчез за закрывшейся дверью шлюзового отсека. А я так и стояла, тупо разглядывая то место, где он стоял раньше.

— Он не вернется, — сказала тихо в пустоту.

— Скорее всего, — согласился Мир. Его голос звучал при этом настолько невозмутимо, что я тут же с подозрением на него уставилась. — Раз ты смогла вытащить наружу его воспоминания, то надеяться на «долго и счастливо» не приходится.

— Мир, кто ты такой? — спросила, пытаясь найти ответ в знакомых зеленых глазах.

— Это, Деечка, зависит от того, во что ты веришь.

— «Веришь да веришь», что ты заладил! — рассердилась я, — Нашел, тоже мне, время загадки загадывать.

Мир только рассмеялся в ответ, весело и совершенно не к месту.

— Ладно, тебе, по-моему, пора, — он слегка склонил голову к плечу, явно намереваясь посмотреть на мои манипуляции с волчком.

Да и действительно, чего время тянуть? От Мира, похоже, ответа я так и не дождусь. Развел тут секретные секреты, зла не хватает. Скучать я, конечно, все равно по нему буду. Но мне, и правда, пора.

Я извлекла из кармана Ключ, быстрым движением уколола о стрелку палец и, сглотнув от напряжения, медленно перевела острый указатель на черное поле. Даже думать не хочу о том, что меня там ждет.

Ну вот, осталась только фраза.

“Credo in unum deum” — пронеслось в голове. И тут же сухо, будто для справки, последовал мысленный перевод — «Верю в единого бога».. да, так… Верю в…

Я резко подняла взгляд на стоящего рядом мужчину.

«Единого….»

На его лице расплылась довольная улыбка, глаза радостно сверкнули.

— То-то же, — произнес он, почти мурлыкая, — Тогда сможешь найти меня и там, — и резко, без перехода велел: — Пошла!

— Credo in unum deum! — неожиданно звонкий, почти пронзительный выкрик мячиком отскочил от металла и пластика стен, заполнил собой пространство, ввинтился в уши. В следующее мгновение я увидела себя сверху. Себя и Мира. Тот смотрел четко на меня. Не на ту, которая стояла рядом с ним, а на меня настоящую, которая сейчас была сплошным невидимым потоком мыслей, воспоминаний и энергий.

— Не прощаюсь, — пространство наполнилось беззвучным смехом, будто все звезды и туманности разом заискрились и замерцали, хитро подмигивая. Я, оглушенная, растворилась в этом бесконечном течении и позволила времени и пространству нести меня дальше туда, где у меня будет еще один шанс все исправить. Должен быть. Не может не быть.

Боль. Она снова настигла меня. Прострелила насквозь и стихла на время. Притаилась подобно дикому зверю, загнавшему свою жертву и ждала, забавляясь, когда та окончательно потеряет бдительность. Я знала это. Но, пока могла, пыталась сделать вид, что ничего не чувствую. Это легко: нужно только замереть, не шевелиться, замедлить дыхание и почти…

«…умереть» — эта мысль вызвала огромное облегчение, почти счастье: так просто… и это хороший выход. Очень хороший: не будет больше страха, мучений, не нужно будет все время куда-то бежать… Но нет, не могу, иначе давно бы уже так и сделала, давно бы сдалась. Разочарование было столь велико, что я чуть не застонала.

«Не могу, потому что должна что-то сделать. Вспомнить бы только что..»

Боль снова вернулась, когда мне почти удалось снова нырнуть в обволакивающее зыбким спокойствием небытие. Пронзила каленым вертелом с головы до кончиков пальцев ног, вышибая слезы из глаз, не давая возможность сделать вдох. Перед глазами летели искры, все нутро жгло огнем, будто там ворочали раскаленной кочергой. Я не могла соображать, не могла орать, только судорожно цеплялась за что-то твердое, что попадалось мне под руки, срывая ногти. Сипела, билась головой о твердую неровную поверхость, выворачивалась наизнанку. Тело предало меня, быстро показав, насколько я слаба и ничтожна, но мне уже было все равно: сознание милосердно угасало, прекращая эту жестокую, лишающей разума пытку.

Я открыла глаза. Было темно, но я могла различать силуэты камней и валунов, даже трещины в каменной стене напротив видела вполне отчетливо. Мне было холодно. Я почти закоченела, лежа в луже нечистот собственного тела. От сознания этого стало противно. Вернулось обоняние, и от витающего в воздухе зловония снова замутило. Боли не было. Пока. Она снова отступила, но не ушла далеко. Я ощущала ее присутствие, она кружила подобно темной твари, чуявшей добычу.

«Кап-кап-кап», — ко мне вернулся слух, и через некоторое время я поняла, что где-то в той крошечной пещере или расщелине, в которой я валяюсь, скрючившись, как личинка в земле, есть вода. Я сглотнула — горло ссохлось и по ощущениям напоминало шершавый камень под моими руками.