В случае с Экзаром Куном о словах "поимка" и "реабилитация" можно было забыть. Мастеру Скайуокеру, может быть, и удалось бы спасти своего отца, но я не испытывал подобных иллюзий по отношению к черному человеку. Люк все силы бросил на спасение отца, да и Дарт Вейдер наладил со своим сыном связь и был готов к исправлению. Экзар Кун же просидел четыре тысячи лет в каменной ловушке - практически вечно, раздумывая над тем, что он совершил, - и если он до сих пор не решил стать на путь истинный, то вряд ли он вдруг решит исправиться, даже если его очень вежливо об этом попросить.
Но каким образом можно убить порождение темной стороны? Я не имел ни малейшего понятия, как отвечать на такой вопрос. Надо было всем вместе найти выход, а затем реализовать этот план.
Я совсем не удивился, когда я, улегшись в свою койку, увидел, что на потолке над моей головой расползается блестящее маслянисто-черное пятно. Вскоре оно обрело смутные очертания высокого подтянутого человека с заостренными чертами лица и длинными волосами. Одет он был в архаичные одеяния.
- Твоя мысленная шутка была довольно забавной,- он оперся руками о пояс, и его длинные пальцы соединились на животе.
- Весьма польщен,- я взглянул прямо в его полуприкрытые глаза.Похвала из уст Повелителя Тьмы дорогого стоит. Я на самом деле обдурил тебя, Экзар Кун, или ты слишком понадеялся на чувства Стриена?
Ситх забросил голову назад в немом смехе.
- Хорош, клянусь огнем и духом. Я недооценивал тебя, потому что Ганторис и Кип просто-напросто презирали тебя.
- А я-то думал, что лучший показатель твоей силы - это твои враги.
- Трюизм, согласно которому я когда-то жил,- тень спустилась с потолка и встала у моей кровати. - Когда-то я был такой же, как ты - обычный человек, распираемый амбициями.
Я сел и фыркнул:
- Если ты всего лишь жалкая копия себя прошлого, то мне дальше слушать неинтересно.
- Что ж, считай, что ты меня позабавил, Кейран. Совсем не то, что другие - те либо перепуганы насмерть, либо задыхаются от злобы,- Экзар Кун прожег меня обсидиановым взглядом. Я попытался закрыть свой разум от его вмешательства, как сделал это с Марой Джейд, но он уже проник в мои мысли. Слишком быстро, чтобы я мог остановить его.- Ты такой опытный и мужественный. Совсем созревший… фрукт.
- Но не тебе меня срывать,- я подобрал колени и прижал их к груди. - Ты продолжаешь недооценивать меня, если думаешь, что мне хоть что-нибудь от тебя нужно.
- О, тебе есть чего просить у меня,- довольная улыбка озарила его черное, как смоль, лицо,- просто ты еще не осознал этого,- он сделал легкий жест рукой, и посреди комнаты повисло открытое окно. За ним мне удалось рассмотреть имперский звездный разрушитель и я понял, что смотрю на Возмутителей спокойствия. Корабль казался намного более потрепанным, чем на том изображении, что показывал мне генерал Кракен, но нельзя было сказать, что повреждения, полученные в боях, превратили его в развалину. Вокруг него несли боевую вахту мириады "исТРИбителей".
Картинка стала увеличиваться, приближая мостик, затем прорвалась сквозь передний обзорный экран. Там стояла Леония Тавира, немного постарше, чем на портрете из досье Кракена, но от этого не потерявшая ни капли своей красоты. Даже напротив. Ее фигура утратила долговязость и нескладность, и теперь глаз радовали округлые линии. Поскольку рядом не было ни людей, ни предметов, с которыми ее можно было сравнить, то в глаза не бросался ее низкий рост, и она казалась если не идеальной, то во всяком случае на сто процентов нормальной. Ее черные волосы отросли и теперь ниспадали на две заманчивые горки. Фиолетовые глаза сияли огнем необузданности и буквально прожигали меня, несмотря на то что я видел ее не в живую.
Давным-давно умерший Повелитель Тьмы едва слышно вздохнул:
- Я могу дать тебе силы разбить "возмутителей спокойствия". Растереть их в пыль. Или… - изображение Тавиры стало немного ярче,- я могу сделать так, что ты будешь обладать ею и станешь ее соправителем. Я использую вас двоих как фокальную точку для новой Империи, которая захватит всю Галактику.
Я почувствовал, как мне в пах ударила горячая волна, затем заставил себя расхохотаться и замотать головой:
- Спасибо за то, что показал красивую девочку, но ты ошибся адресом. Она мне не интересна.
- О нет, конечно, нет. Ты - человек долга. И все же здесь, на "Возмутительном" есть кое-что, нужное тебе.
Невидимая камера немного отъехала назад и повернулась, чтобы показать закованную в броню фигуру, стоящую позади Тавиры. Два метра в высоту. Явно мужчина. Он был одет в серый плащ, прикрывающий серые, стального оттенка доспехи. Казалось, что его латы выкованы из того же пластила, что и у штурмовиков, но их форма была другой, к тому же поверх нее был наклеен другой материал, который и придавал иную фактуру и серебристый оттенок. Стиль казался намеренно примитивным, словно обладатель этого одеяния старался имитировать сверхпрочную шкуру какого-нибудь животного. Это же касалось и маски, в которую была облачена фигура. Стилизованная под рептилию, с двумя узкими диагональными разрезами для глаз, она издалека казалась скорее пастью змеи, чем лицом человека.
Как только я увидел его, я понял, что именно благодаря ему "возмутители спокойствия" могли оставаться незамеченными. Пока я смотрел на него, он поднял голову и взглянул прямо мне в глаза. Затем он резко наклонил голову, и изображение на миг померкло. Следующее, что я увидел, было то, как он решительной походкой зашагал к Тавире. Он подал ей жест, она выкрикнула какой-то приказ, и все вокруг бросились выполнять его.
Экзар Кун зевнул:
- Вот тот враг, которого ты ищешь. Он - источник всех ее успехов. С моей помощью ты можешь победить его, занять его место, сделать с ней все, что хочешь.
- Я доберусь туда и без твоей помощи, Экзар Кун.
Голос призрака стал резче:
- Возможно, только тебе без меня не вернуться обратно.
Картинка, которую он показывал мне, немного изменилась, и у меня вдруг похолодело в груди. Я увидел Миракс. Она лежала на одре, совсем как мастер Скайуокер над нами. Ее заливали лучи мягкого серебристого цвета. Руки ее покоились вдоль ее боков, и создавалось такое впечатление, будто она просто ненадолго задремала. Единственной бросавшейся в глаза деталью была небольшая серая лента, повязанная у нее на лбу, пульсировавшая зеленым и красным. Она выглядела такой умиротворенной, и как я ни напрягал свои чувства, я не мог уловить сигнал бедствия, исходящий от нее.
