— По условиям договора все пункты будут учтены, верно?

Заказчик кивнул. Улыбка исчезла с его лица.

— Конечно, Юаса-сан. Я — человек слова.

После этого он взглянул на них — и Сакура вздрогнул, когда их взгляды пересеклись.

Неторопливо он вытянул руку в сторону — к Юасе, словно для закрепляющего рукопожатия. И в эту секунду пространство сверху пошло рябью; после этого в руку заказчика упал револьвер. Рука взметнулась вверх, и мужчина нацелился на Юасу.

Дело нескольких секунд.

Но Сакура знал, что так и будет. Чувствовал. Вот, что за ощущение преследовало его все это время. Окружение словно замедлилось. Он видел, как Юаса широко распахнул глаза, как медленно двинулись остальные его подчиненные. Как из едва заметных следов аугментации на лице и шее у заказчика начала сходиться маска, образуя силуэт лисы.

Лисица в красном шарфе. Кицунэ-00, чистильщик «Накатоми», герой многих легенд.

И, схватившись за спрятанный пистолет, Сакура выстрелил — ровно два раза.

Первым он выбил револьвер из рук Кицунэ. Второй должен был поразить его самого, но рябь по потолку пошла вновь — и что-то рухнуло вниз перед самым ударом. На землю упало тело в эластичной облегающей броне.

Киберниндзя «Накатоми».

И, с дырой в боку, он протянул Кицунэ меч. Все это было словно в замедленном действии — но не следующий шаг самого чистильщика. И Сакура дрогнул, ощущая ужас — потому что Кицунэ обернулся и уставился прямо на него голодным волчьим взглядом.

Снаружи донесся крик Ягью:

— Подстава!

А затем, начался кошмар.

Вода приятно охладила кожу, и Хотару тихо выдохнула сквозь зубы, проклиная дотошность Ягью. Привести себя в порядок… зачем? Они больше не собирались лезть в места, где внешний вид значил все. Юаса видел ее и в состоянии похуже, можно было и потерпеть, тем более, это были просто мокрые волосы.

Умывшись, она уперлась в край раковины и взглянула в собственное отражение. За последние полгода жизнь потрепала ее, но сейчас все, казалось, начало восстанавливаться. Алкоголь все еще был проблемой, но она хотя бы не выглядела так же мерзко, как и до этого. Работа вернулась, умения стряхнули с себя слой ржавчины, у нее появились полезные знакомства. Да, конечно, вместе с этим пришла и огромная проблема в лице Мотизуки и ее вируса, но, если все получится… Нет. Теперь, когда все получилось, ей точно дадут полный антидот. И тогда можно будет зажить. С кучей денег и знанием, что больше ничего от нее не требовалось.

Медленно она провела пальцами по коже под глазами.

Но что она будет делать дальше? Они просто разойдутся? Может, вдруг пронеслась мысль в голове, работать в команде было не так уж и плохо. Она совсем забыла об этом ощущении после того, как ушла из «Йошивары». Они все неплохо сработались вместе… Были, конечно, разногласия, но не настолько ужасные, как она ожидала после первой встречи…

За этими мыслями она осознала, что позади нее что-то не так.

Все инстинкты закричали, и Хотару протянула руку к мыльнице, внимательно (краем зрения), наблюдая за рябью в воздухе. Камуфляж. Она знала о таком непонаслышке. Что-то тут было нечисто, она сразу поняла это, когда только вошла в эту тесную конуру, и, резко развернувшись, она швырнула мыльницу вперед.

И ничуть не удивилась, когда ту располовинило надвое. Рябь вошла волной, а следом за ней появилась невидимая ранее фигура в облегающем бронированном костюме. Ей, как шиноби, работавшей на крупного игрока, было известно о том, кто это был — чистильщики «Накатоми». После их дела — совершенно ничего удивительного.

Значит, корпорация все время сидела у них на хвосте. Надо было добраться до Сакуры.

Уклонившись от клинка, едва не отсекшего ей голову, Хотару поняла, что настало время использовать все, что дала ей «Йошивара». Какие корпоративные импланты лучше? Глупость какая… Рукой схватившись за гарду, Хотару резко дернула руку чистильщика вниз, и затем ударила локтем в живот. Тот замешкался; и ей было достаточно этого, чтобы броситься вперед и вцепиться ему клыками в шею. Спасибо «Йошиваре» за стальные клыки, полные яда.

Даже обмундирование «Накатоми» не смогло выдержать.

Но чистильщик не стал медлить — рывком он отбросил ее в сторону, к ванной, а сам отшатнулся, держась за место укуса. Кровь на зубах неприятно горчила, и Хотару лишь хмыкнула — не важно, что он сейчас предпримет. У таких ребят точно не было имплантов против яда, а с уже введенной дозой он ничего не мог поделать. И, судя по тому, как он пошатнулся, все шло именно так, как ей и нужно было.

Но парень не сдавался. И метнул в нее несколько сюрикенов: один из которых угодил в стену, второй — прямо у нее над головой, а последний — прямо в нее, заставив рухнуть прямо в ванную. В воду. Черт! Было весьма больно!

В глазах потемнело, и Хотару крепче сжала зубы. Как же все это было некстати.

У Сакуры было множество поводов бояться — по жизни. Он был шиноби, и его жизнь каждое задание висела на волоске; он работал на якудза, а потому не мог просто уйти из бизнеса — слишком много знал. Корпорация была тем столпом, что держала его жизнь, и, лишись его, он потерял бы все. А теперь, к этому превосходному месиву, когда буквально что угодно могло уничтожить его, добавилось еще несколько факторов: «Йошивара», которой он зачем-то был нужен живым, и «Накатоми», которые решили наказать его и остальную команду за воровство клинка самого Тамасабуро.

Это было глупо. Он был согласен. Были в его жизни неразумные решения, но еще никогда он не действовал настолько безрассудно. Перейти дорогу «Накатоми» значило подписать себе смертный приговор, и он только что размашисто это сделал, не только выкрав катану с ребятами, но и подключившись к ней, а затем — не дав Кицунэ убить Юасу.

А потому он не удивился, когда изображение Кицунэ пошло рябью, а затем его копии возникли тут и там в комнате. Началась бойня. Логично, что чистильщик «Накатоми» собирался использовать все подручные средства. Они были противниками той корпы, которой обычно не переходят дорогу, и в таком случае все заканчивалось… весьма одинаково.

Одна из копий, та, что стояла перед ним, резко ударила его, замешкавшегося, ногой в живот, отчего Сакура отлетел назад и тяжело ударился о кровать. В голове пронеслась радостная мысль о том, что как же хорошо, что в последний раз он ел какие-то невнятные салатики в том ресторане в отеле, выплюнуть сейчас всю еду не хотелось бы. Хотя, конечно, тоже своего рода неожиданная атака. Ну и, хотя бы, не лезвием в живот, тоже хорошо.

Вторая фальшивка сошлась в клинче с одним из парней Юасы; третий набросился на Сатоши, замахиваясь мечом… Брызнула кровь. Начался полный хаос. Акеми где-то скрылась, бутерброд Сатоши полетел на пол, из ванной донесся шум. Юаса тоже исчез из поля зрения. Что-то происходило в коридоре, где был Ягью.

Их убьют. Боже, их по-настоящему убьют. А все потому, что они купились на уловку «Накатоми». Мысли текли в голове у Сакуры хаотично и быстро, и он вдруг осознал, что все это — вся эта идиотская ситуация — было нелогично. Если «Накатоми» все это время были их заказчиками… зачем им это делать? Заказывать собственный меч, который они сейчас пытались вернуть? Все это воняло войной фракций, или же еще большей грандиозной подставой.

Сзади раздался оглушающий выстрел — и в плечо одной из копий Кицунэ прямо перед ним врезалась в пуля, заставив его пошатнуться. Один из парней Юасы, значит. В закутке Сатоши раздался шум, другую из копий снес громила со входа, пальба в коридоре стала громче…

И все это — за те доли секунд, когда он только ударился спиной о кровать.

Когда Кицунэ пошатнулся, Сакура направил пистолет на него. Живот все еще болел, но не настолько, чтобы он не мог стрелять — и, нацелившись прямо в голове, выстрелил несколько раз. Первый — в грудь, вторым — в шлем. И, когда тот раскололся, фальшивый образ спал, демонстрируя, что под обликом этого Кицунэ все это время был простой чистильщик.