— Я рада, что ты позвонила. И что я тебя услышала. Я хотела тебя поискать, ну… Когда не будет завала на работе. А то, ну, я говорила, через пару недель что-то планируется, и потом получится отдохнуть. Вот после этого большого дела… Ну… Ты знаешь. Что полная картина как обычно только у Мотизуки-сан.

— Блаженно неведение, — невесело отозвалась Хотару, и Морияма активно закивала.

— Вот-вот. Поэтому я никуда и не лезу. Не хочется, чтобы меня… ну, обнулили… Хотя говорить с тобой тоже довольно опасно… Ты… Ты точно не собираешься? Обратно?

— Я, конечно, очень сильно подумаю. Но ты сама понимаешь.

Вряд ли Мотизуки обрадуется ей после того, как именно она и стала причиной, по которой несколько оперативников «Йошивары» не вернулось. Хотя, может, она расценит это как доказательство ее умений. То, что творилось на уме у Мотизуки, было огромной загадкой. Хотару еще раз взглянула на сбитые костяшки и припомнила ее новых товарищей, отметив, что если Юаса их не обманул, то, наверное, ей просто не будет смысла вновь идти под крыло корпорации.

Но Юаса всегда был связан с чем-то мутным, темным. С враньем.

Как лисица.

— Н-ну… — Морияма «нукнула» в очередной раз. — После праздника имеет смысл говорить с Мотизуки-сан… Когда все закончится.

— Я подумаю, конечно, — соврала Хотару, невольно сжав кулак. — Спасибо, Рэй.

— Береги себя.

Что ж, значит, вот так. В голове зародилась отличная идея для личного маленького факультатива. Осталось выяснить лишь то, где теперь живет Масакадо…

Неожиданно, захотелось выпить.

— Знаешь, Акеми, у тебя тут довольно симпатично, да и работать нам в ближайшее время все равно вместе, так что я пока останусь у тебя.

Акеми, ковыряясь в холодильнике и пытаясь отыскать хоть что-то съестное — она совершенно не помнила, как вчера прикончила лапшу, хотя ей в два голоса утверждали, что именно так и было — замерла и, схватив бутылку спирта, которую собиралась осушить, резко оглянулась назад. Чуть не запустила, но сдержалась. Сатоши лениво махал ей с диванчика, всем своим видом говоря, что никуда отсюда не денется.

Направлявшийся к выходу (уже десять минут направлявшийся и все никак не уходящий) Сакура бросил на него осуждающий взгляд и скривился.

— Ты что, альфонс?

— А ты что, завидуешь? — парировал Сатоши, и Сакура подавился, возмущенно на него уставившись. — Вот и вали. Вали давай! К своим отчетикам!

Решив, что слушать еще один их бессмысленный спор было выше ее сил, Акеми вцепилась зубами в крышку банки и отпила оттуда добрую половину, после чего тоном абсолютно смирившимся (да и не то, чтоб она была особо против, хотя такая наглость поражала) выдохнула:

— Ладно, только закажи что-нибудь поесть, а то я сейчас отрублюсь от голода.

— Думаю, Сакура очень хочет мне помочь это сделать. Да, Сакура?

У того нервно забегали глазки, очень подозрительно. Кажется, кто-то ей тут истошно врал… И явно не один.

— С чего бы?..

— Это был не вопрос.

Еду ей все же купили; Сакура, забрав ключи, по-быстрому вылетел из клиники, даже толком не распрощавшись, и с улицы до них донеслись обрывки его разговора с Ямаокой о том, что пора было «возвращать залог». Затем прибыл «курьер» — в их район ходила лишь одна доставка, дронами, и драла за это огромные деньги, но хоть что-то; и, сидя на диванчике и замешивая специи в коробку с лапшой, Акеми невольно вслушалась: потому как Сатоши звонил… кому?

— Привет, Кайя.

— Доброе… — связь на телефоне была громкой, поэтому Акеми, пусть и приглушенно, но слышала ее ответы, в том числе и зевок. — … утро.

На часах был полдень.

— Кто-то любит засиживаться допоздна, да? — Сатоши фыркнул, когда в ответ ему донеслось:

— Вот уж неправда! Я была занята… своими важными хакерскими делами. Чего звонишь-то?

— Звоню, потому что дело есть. Это, типа, разве не очевидно?

— Может, ты хочешь позвать меня на свидание, — судя по тону, Кайя улыбалась.

Зато вот Сатоши — совсем нет.

— Слушай, ты у нас звезда. Даже в моей районе слышали о том, какой ты крутой раннер, но давай по-честному: я люблю видеть людей, с которыми флиртую, а тебя мы видим только на камере. Откуда мне знать, что это не маска, а ты на самом деле не жирный семидесятилетний мужик, который дрочит на аниме-фигурки?

— А что не так с фигурками?

— В фигурках? — взгляд Сатоши встретился с Акеми, пока та продолжала уплетать лапшу. Она пожала плечами. — Ничего плохого в фигурках. Плохо только то, что ты можешь оказаться жирными семидесятилетним мужиком.

— Вау! И ты приходишь ко мне, говоришь все эти гадости, обвиняешь, а потом хочешь, чтобы я тебе еще и помогла? Да еще и утром.

— Двенадцать. Часов. Дня.

Железный аргумент.

— … так что тебе нужно?

Дальше пошли деловые разговоры о полицейских ордерах, фальшивых документах и взломе баз данных, которые срочно надо было переделать. Акеми это интересовало мало, поэтому она продолжила наслаждаться чудесным вкусом и запахом лапши — после вчерашнего она ощущалась, как не простая дешевая соевая дрянь, а как что-то по-настоящему вкусное. Еще бы, зло подумалось Акеми, если бы она вчера поужинала, то было бы проще. Но кое-кто решил, что куда интереснее будет нагло сожрать ее порцию.

Два засранца.

Она покосилась на телефон, где в общий чат пришло сообщение от Сакуры с датой и припиской «идем в бар, все, никаких отмазок». С чего это вдруг такая щедрость?

Внезапно, ее осенило — Сакуры уже не было, так что можно было и взглянуть, что же такого он там передал Ямаоке. Она по-быстрому рассказала про камеры Сатоши, и тот, хмыкнув, кивнул:

— Ну давай, взглянем.

Вместе они уставились в экран монитора, где Акеми воспроизвела вчерашнюю запись; там Ямаока возился с кейсом, и, затем, вдруг резко поднял голову, уставившись наверх. На его устах расцвела хитрая ухмылка, и Акеми поняла ее смысл лишь в тот момент, когда вместо объекта в кейсе оказалось лишь размытое пятно.

— Да ну блин!

— Если там не ядерная боеголовка, — задумчиво проговорил Сатоши, — то я даже не знаю что.

А в день, когда Сакура звонил договариваться, Ямаока в ответ на просьбу забрать автомобиль на день поинтересовался:

— А я могу одолжить коллекционку Кехиме на денек, м-м-м?

Речь шла о коллекционной аниме-фигурке, естественно. С лучшей чудесной очаровательнейшей девочкой оттуда. Они оба были фанатами «Прекрасной Мико Кехиме», которую смотрели утром в воскресенье, и, конечно же, как настоящие фанаты, уже давно не подходившие под возраст основной целевой аудитории, могли позволить себе тратить часть денег на ужасно дорогие фигурки.

— Никакой Кехиме, — прорычал Сакура. — Но что-то другое могу отдать.

Ямаока задумчиво поджал губы, явно понимая, что сторговаться за Кехиме они не смогут — Сакура ценил ее больше всяких быстрых знакомств и всяческих дружб, а потому не отдал бы даже под угрозой смерти, а потому осторожно поинтересовался:

— Что насчет Оками-тян?

— Ну, Оками-тян еще можно… — благосклонно пробормотал Сакура с самым кислым выражением лица, на какое был способен. — Только на день.

— Коллекционку.

— М-м-м…

— Со сменной одеждой.

— М-м-м-м…

— Три кимоно. В коробке!

— В коробке.

— И с полосатыми трусиками, — прошептал Ямаока, отчего Сакура позеленел еще сильнее.

Одна мысль о том, что Юаса мог узнать о проблемах в задании, что возникли из-за того, что Сакура зажопил какую-то аниме-фигурку, заставила его покрыться холодным потом, а потому с огромной тяжестью в голосе он неохотно прокряхтел:

— … да.

— С трусами?!

— С… ними.

— Договорились! — Ямаока засветился от счастья.

Поэтому Сакура притащил Оками-тян в черной коробке вместе с тремя сменными комплектами одежды, и, конечно же, с полосатыми трусами. Все, как они и договаривались. Господи. Ну и позор.