— Значит, риппер… — неожиданно, обошлось без ехидных комментариев. — Я знаю одну, она отличный специалист, но берет недешево.

— Конкретнее, молодой человек.

— Тысяч пятнадцать за диагностику.

— Дам ей тридцать, если она скажет, какого хера произошло.

Голова отдалась резкой болью на очередное задумчивое «хм-м-м» по ту сторону связи.

— Скажи, что ты от меня, — в сообщении пришел телефонный номер. — Может, это как-то посодействует… чему-либо.

Сатоши с сомнением уставился на присланный телефонный номер и затем огласил ту мысль, которая витала в его голове все время от начала диалога. Он еще раз с сомнением взглянул на трубку и бросил:

— Я точно с Сакурой разговариваю?

— В смысле?!

Вот этот вопль уже больше походил на него.

— Ты какой-то подозрительно добрый, — голова вновь решила расколоться, и Сатоши зарычал. — Твою ж мать!

— Вот и помогай теперь.

— Ладно, спасибо, — Сатоши вздохнул и ощутил, как голову посетила мысль еще лучше предыдущей: — Ну, ты если что, сестре привет передавай. И телефончик ее подкинь, что уж там.

На той стороне раздался полный возмущения вопль, а затем пошли гудки. Ну, теперь их встречи станут гораздо веселее, учитывая, что у него появился такой козырь в рукаве. Весьма симпатичный!

Когда Сакура разлепил глаза, Иккуко уже прихарашивалась перед зеркальной поверхностью телевизора.

Предыдущая ночь казалась безумием, диким сном — но это была, черт возьми, правда. За ними следила «Йошивара», его чуть не убили в подъезде, Хотару заявилась к нему домой и сейчас спала у него на коврике, обняв дакимакуру. Где-то внутри что-то противно заныло, что надо было уступить свое место, все же, это было как-то некрасиво, и он даже не мог придумать достаточных оправданий, чтобы убедить хотя бы себя в том, что это было верным решением.

Заметив, что он сел на кровати, Иккуко проследила за направлением его взгляда, после чего вновь резко уставилась ему в глаза и елейным голоском поинтересовалась:

— Так что? Правда ничего не было?

— Ты. Меня. Бесишь!

В ответ она показала ему язык.

Обдумывая, что бы такое сказать своей глупой сестре, чтобы точно заткнуть ее, Сакура уже было собрался с мыслями, но не успел и слова вымолвить, как перед глазами появилось небольшое окошечко — прямо на деку поступил звонок. От матери. Она редко связывалась с ним так, предпочитая в основном связываться через телефон, и, чуть помедлив, Сакура сквозь зубы выдохнул и перекинул звонок на мобильный. И все же поднял трубку.

Черт, видео-звонок… Ладно.

По ту сторону на него взглянула аккуратная женщина — Ито Умэко; и правда, Иккуко была полной ее копией. Для своего возраста она выглядела очень хорошо, молодо даже, подчеркивая это искусным макияжем и украшениями, дорогим кимоно, но глаза все равно выдавали ее истинный возраст — и то, что ей пришлось пережить.

— Доброе утро, — улыбнулась она, и Сакура вяло помахал ей рукой. Затем, взгляд матери стал острее. — Скажи пожалуйста, ты не видел Иккуко? Ее уже два дня не было дома.

Медленно Сакура перевел взгляд на сестру, уже прикидывая в мыслях, как именно будет на нее орать. Та, словно почувствовав его взгляд, обернулась и опасно уставилась на него. Ее глаза распахнулись еще шире, когда Сакура так же медленно произнес:

— Да. Я ее видел.

Иккуко провела большим пальцем по глотке, намекая, что ему за это будет, но он и бровью не повел.

Тем временем мать продолжила обеспокоенно болтать:

— Из школы пришло очередное напоминание…

— Из школы, да?

Самым трудным сейчас было скрыть ухмылку на лице, и Сакура продолжил сверлить сестру взглядом. Она наверняка понимала, чем это закончится, и что покрывать ее глупые гулянки он не собирался, а потому мгновенно сделала самое грустное, на какое была способна, выражение лица. Жаль, только, на нем такие фокусы не сработают.

Сдать сестру звучало жутко привлекательно. Когда Иккуко сложила пальцы пистолетиком и «выстрелила» себе в голову, он лишь хмыкнул и вернулся взглядом к матери.

— Если так и дальше продолжится, ее могут выгнать, — она подняла взгляд на него, и Сакура лишний раз отметил, что даже тоска на лице у них с сестрой выглядела почти одинаково. — Но это престижная школа, и…

— Я видел ее вчера, — продолжил Сакура, косясь на Иккуко. — Со своим тупым хахалем.

Он сжал кулак, когда та сделала многозначительный шаг в сторону полок с фигурками. Когда ее рука потянулась к стоявшей с краю Оками-тян, той самой, которую одалживал Ямаока, он выдохнул сквозь зубы и, сам не веря, что говорит это, процедил:

— Но мы просто поговорили и разошлись.

Иккуко отвела руку назад.

— Снова с этим мальчиком… — мать закусила нижнюю губу и опустила взгляд. — Но он же из приличной семьи… Это же Себонзакура…

Вспомнив наглую рожу Нико, Сакура отметил, что происхождение нисколько не влияло на наличие умственных способностей. Особенно у Нико. Когда-нибудь тот станет совершеннолетним, и тогда можно будет без зазрения совести намылить ему шею… Ах, сладкие мечты.

— А ты… О чем вы говорили?

Сакура с выражением мстительной радости бросил взгляд на сестру и заметил:

— Я сделал ей выволочку за то, что она прогуливает школу.

— Хорошо. Я просто не могу ей дозвониться, а ты единственный, кто с ней общается, и с кем у меня есть контакт, — взгляд матери стал еще несчастней. — Ее очень тяжело контролировать.

— Да уж, я знаю.

— И почему… Ты же был таким послушным сыном…

Она явно хотела сказать что-то еще, но оборвала себя, и Сакура нахмурился.

— Ну да. Был.

— У тебя все хорошо? Как твоя работа?

Внезапно, осенило Сакуру, довольно неплохо. Он успел позабыть о Мориноске, хотя, в общем-то, именно его люди вчера пытались его прирезать. Но попытка не удалась, и, значит, сегодня в офисе он увидит его несчастную рожу. Настроение от этого поднялось так быстро, что он не скрыл усмешки и пояснил все матери, отчего та счастливо заулыбалась.

— Я передам папе, он тоже очень обрадуется.

— Не надо, — резко оборвал ее Сакура, и взгляд матери поник.

— Но он тоже о тебе беспокоится.

— Это не важно.

Она еще раз взглянула на него с подозрением, словно не веря, что даже спустя десять лет Сакура все еще продолжал этот цирк с ссорой с отчимом, и затем более тихо проговорила:

— Тебе надо заехать. Поговорить с ним. Ты уже не ребенок, так что… Нам всем… пора бы уже поговорить, — казалось, больше она не нашла слов, и затем добавила: — Но ты позвони Иккуко, пожалуйста.

— Конечно, — отчеканил он, продолжив сверлить ту взглядом. — Я обязательно сообщу ей, чтобы она возвращалась домой.

— Может, ты сможешь ее образумить… Спасибо, — на лице матери появилась слабая улыбка. — Ты звони почаще. Ну ладно, не буду тебя отвлекать.

Когда мать отключилась, Сакура опустил руку с трубкой и тяжелым взглядом — Хотару, к счастью, еще не проснулась, поэтому продолжала посапывать на полу, не зная всей семейной драмы, — уставился на Иккуко. Та выглядела взбешенной, не серьезно, но достаточно злой, чтобы сказать ему пару ласковых, что родным братьям обычно не говорят.

Поджав губы, она возмущенно прошипела:

— И ты собирался меня сдать?!

— Да. Потому что ты маленькая противная вредная козявка.

— А ты — хорек!

— Понахваталась слов от Сатоши, да? — его взгляд стал менее дружелюбным, и Иккуко с отвращением отмахнулась.

— Мы, на улицах, презираем таких, как ты!

— Ты — не с улиц. Ты избалованная засранка, которая слишком много о себе думает.

В ответ она лишь засопела, явно не найдя, что сказать, после чего тем же недовольным тоном затараторила:

— Ну и зачем мне домой возвращаться? Опять начнутся нотации, про школу. Скука! Что мне там делать, смысл в этой школе? Чтобы пахать в офисе по семнадцать часов в сутки? Это бред! Я жизни хочу, а не этого!

— Образование — это очень важно, — стальным тоном отчеканил Сакура, испепеляя сестру взглядом. — Даже если ты просто удачно выйдешь замуж.