— Как ты… смеешь говорить так об отце…

— Ты и сам видишь, — оборвал его тот. — Ему нельзя установить имплантов. Он стареет с каждым днем. Все это его безумие с титулом сегуна и прочее… Мы можем обернуть его себе на пользу. И взять его наследство с собой. Повести «Накатоми», сделать их еще более великими.

— Ты змея! — взъярился Хабакири и отшатнулся. — Не думай, что я так просто это оставлю!

И, одарив Нирэхару взбешенным взглядом, стрелой вылетел из кабинета, напоследок громко хлопнув дверью. Следом, повисла тишина.

Нирэхара продолжил смотреть в сторону выхода, слегка улыбаясь. Не каждый день удавалось посеять сомнения в душе братца. Затем, улыбка пропала с его уст, и он опустил взгляд вниз, на собственный планшет. Сделал пару движений, пока, наконец, перед ним не высветился один из контактов.

Мотизуки Тиемэ.

Он коснулся кнопки вызова.

Но не только на вершине небоскреба «Накатоми» кипела жизнь.

Ниже, гораздо ниже, сгорбленный старик добрался до лифта. Еще твердой рукой он нажал кнопку, и двери перед ним отворились, впуская внутрь, а затем двинулся вниз, на нижние подуровни небоскреба. Один, два… Пока, наконец, не остановился на подуровне «10.8».

Он знал, куда направлялся.

Впереди его ждал огромный зал; было слышно, как гудели охлаждающие элементы, как стрекотали лопасти. Старик двинулся прочь, мимо — не смотря в сторону огромных массивов серверов, размером с небольшое двухэтажное здание, игнорируя бегущие по стенам и полу провода. В этом царстве прогресса он, маленький архаичный старик, выглядел нелепо, не от мира сего. Но ему было все равно. Его цель ждала его в центре этого огромного круглого зала — где на постаменте сидела фигура. Со скрещенными ногами, одной рукой на уровне живота, сложенной в молитвенном жесте. От ее головы шло множество проводов, что ветвились все дальше и дальше, словно корни дерева, пока, наконец, не уходили вверх, где и скрывались в темноте окончательно.

Старик подошел ближе.

За фигурой была видна пластина с символом лотоса; встав напротив, он тяжело вздохнул и крепче сжал трость в своих руках.

— Времена в Эдо уже не те, что раньше. Воры смеют поднимать руку на величайшую семью самураев. Молодежь не уважает старших и перечит им, а другие выскочки думают, что они могут откусить от нас хоть кусок. Но я, Накатоми Тамасабуро, клянусь, что приведу семью на вершину. Я стану тем, кто будет стоять за спиной у императора. Я стану тем, кто будет править Японией и всем миром за ее пределами. Яркое солнце Аматэрасу воссияет над всем миром. И ты поможешь мне.

Его рука опустилась на плечо фигуры.

Лишь гул серверов был ему ответом.

Тяжелый вздох…

И она распахнула глаза.

Поплыли строчки кода, за ними — пришло сознание, пришли в порядок когнитивные функции, а следом начался бесконечный цикл загрузки. Но бесконечность — понятие относительное, ненастоящее, поэтому в один момент она завершилась, а следом за этим одинокий зеленый сигнал возник в Сети.

Нирманакайя вновь была онлайн.

Тяжело дыша, она огляделась по сторонам, после его провела рукой по лицу. И зажмурилась, с силой, чтобы потом процедить сквозь зубы:

— Ну и поездочка.

Но затем она все же открыла глаза вновь, потому что сейчас, тут, она была не одна. Не надо было быть великим детективом, кем-то вроде маленького симпотяги Конана или Когорэ Акети, чтобы понять это — достаточно было просто чуть-чуть взглянуть вправо, туда, где рядом с ней стояла сияющая фигура, слепящая своим светом. Настолько яркая, что, казалось, она прожигала сами слои реальности одним своим существованием.

Слева тоже кто-то был. Силуэт, размытый. В сравнении с ослепительной фигурой рядом он был едва заметен.

На лице Кайи расплылась неприлично широкая усмешка.

— Интересно. Кто же тогда третий. И кто же я тогда такая?

Она еще успеет это выяснить. Впереди было полно времени.

Затем, она опустила взгляд вниз, туда, где тут же перед ней появился список контактов. Взглядом она быстро отыскала нужную ему строчку, и, на мгновение застопорившись, Кайя пробормотала:

— Да. Наверное, стоит позвонить им. Они, наверное, волнуются.

Перед ней значилось имя «Инами Сакура».

Скрывшись в переулке, некоторое время Хэнми шла в тенях.

Мимо разрушенных зданий; мимо лисы, что смотрела на нее сверху яркими желтыми глазами. Ее путь лежал в канал, водосток, что уходил под улицу, в широкую сточную трубу. В нос мгновенно ударила какофония отвратительных сладковатых запахов, словно там была настоящая свалка трупов.

Впрочем, не далеко от истины.

Множество тел: чистых, с аугментациями, были свалены в кучу, разлагаясь и источая зловоние. Какие-то из них уже перестали напоминать прежних себя, исказившись в нелепых чудовищ. Где-то остались уже лишь кости и хром. Но Хэнми это интересовало мало — ее дорога лежала вперед, в небольшое помещение, где в это время хозяйничал грязный мерзкий старик. Он даже не повернулся в ее сторону, лишь бросил хриплым голосом:

— Наконец-то. Опаздываешь.

Хэнми даже не взглянула на него, придирчиво осматривая помещение.

— Я прихожу вовремя. Сроков никто не назначал.

— Не умничай. Вон тело, — кивнул он в сторону одного из трупов. — Все, что нужно, у него в шее. Доставай.

Бросив недовольный взгляд на старика, Хэнми склонилась над трупом и брезгливо поморщилась, после чего потянулась к карману. Достав нож, она с легкостью вскрыла шейный порт и затем аккуратным легким движением вынула небольшой черный чип без маркировки. Повертев его между пальцев, она сжала его в ладони и затем отвернулась.

Воняло горелым. От чипа. Опять перегрелся и вышел из строя.

Вздохнув, Хэнми открыла сумку и швырнула его к оставшимся — точно таким же. Она даже не обернулась, когда позади скрипучим голосом донеслось:

— Вот его бы тебе лучше не заставлять ждать. Он сегодня в Восточном храме.

На лице Хэнми расцвела кривая улыбка, и она отвела взгляд в сторону.

— Посмотрим.

Затем, она развернулась к выходу.

Через некоторое время, за пределами Эдо, в разрушенном далеком храме с дырой в крыше, что целиком была заделана солнечными панелями, она нашла того, кто ее ждал. Множество кабелей от них тянулось вниз, к центральной колонне, что целиком состояла из различного типа телеэкранов. На них постоянно что-то показывалось, переключаясь с одной картинки на другую.

Перед колонной стоял человек в темном одеянии, перед столом — а рядом с ним стояла и Хэнми. Они оба смотрели на несколько чипов перед собой, аккуратно разложенных на поверхности в пластиковой упаковке. Сгоревшие, вышедшие из строя…

На них белым аккуратно было выведено: Акеми-1.01, Акеми-1.02… Акеми-1.09.

Только восьмого не хватало для полной коллекции.

Мужчина, смотревший на них, улыбнулся. Спокойно, одухотворенно. В полумраке и блеклом освещении экрана даже его лицо казалось белым, но лишь одна деталь выделялась на фоне этого пыльного монохрома — зеленые яркие глаза. Сплетенные в косы волосы, аугментация на лица, несколько рук. Словно цифровой Будда, сошедший в мир смертных.

— Ну и как выглядела Восьмая?

— Забавный цвет волос, — не отрываясь от стола, хмыкнула Хэнми.

Мужчина задумчиво взглянул на чипы.

— Интересно. Я не вкладывал туда такой функции.

Его рука коснулась восьмой пустой выемки, и мягко он произнес:

— Посмотрим, чем она сможет удивить нас еще.

— Она съезжает оттуда.

— Не страшно. Куда бы она не поехала, «Сэцува» всегда будет наблюдать за ней.

По итогу, «Йошивара» крепко впилась в них зубами.

Насколько ему было известно, Акеми устроилась работать в чайный домик, на который она давно облизывалась. Не как мадам для болтовни, а медиком, и, кажется, она была счастлива. Она даже переехала в их общежитие, впрочем, не бросив и свою клинику, хотя Сакура не мог понять, на кой ляд ей сдался этот подвал после того, как ее новая комната была больше его раза в два и роскошнее. Впрочем, как он мог осуждать? Он тоже любил цепляться за старые и дорогие сердцу вещи.