— Уильям практически вырастил тебя, Дэрил, — в голосе Марии появляются совершенно неуместные мягкие нотки. — Он знает тебя лучше, чем ты думаешь. От него ничего нельзя скрыть. Поверь, я тоже пыталась. Долгие годы пыталась жить так, словно его не существует. Но он был, и не позволял мне забыть об этом ни на один чертов день, — последние слова срываются с ее языка с агрессивным шипением. — Для Дианы я хочу совсем другой судьбы. Она заслуживает лучшего, и ты дашь ей это лучшее, Дэрил, но только, когда за твоей спиной не будет стоять Совет. Сначала разберись с ними, а затем своди свои счеты с Кроносом. — Мария прерывается, делает глубокий вдох, и скрестив руки на груди, отворачивается от меня, возвращаюсь к созерцанию золотых рыбок в аквариуме. — Моя миссия на этом выполнена. Я передала послание и больше не скажу ни слова. Даже под пытками.

У меня нет никаких сомнений, что она не лукавит. Женщина, способная годами носить маску, играть в благополучную семью с купленным ее мужем мужчиной, лгать и причинять боль своей дочери, не станет просто так разбрасываться пустыми клятвами. Вряд ли бы дело дошло до пыток, но даже в этом случае, она бы не дрогнула и не произнесла ни слова. Меня должно это злить и приводить в ярость, но я чувствую… восхищение.

Истинная королева Улья не погибла на арене. Она стоит прямо передо мной и жаждет возмездия.

Как и я.

Несмотря на то, что разговор с Марией получился совсем не таким, как я рассчитывал, я сделал для себя несколько важных открытий. Худшее из моих предположений подтвердилось. Кронос знал о бункере, и наверняка поспособствовал тому, чтобы я тоже об этом узнал, а вовсе не случай и моя прозорливость.

Он просчитал все мои шаги наперед, пока я пытался сражаться с ветряными мельницами, и обвел вокруг пальца Верховный Совет, виртуозно разыграв сценарий собственной смерти. Кронос предугадал даже то, что я захочу вернуть его жен на остров, чтобы он не добрался до них первым.

Теперь я понимаю, что на самом деле у него не было такой цели. Он получил лучший козырь из всех, что мог использовать против меня — Диану. И отчасти, я помог ему в этом. Мария права — Уильям Демори знает меня лучше, чем я думаю. А значит уверен, что его единственная королева не пострадает от моей руки.

Короткий диалог с Марией открыл мне глаза на многие детали пазла, которые раньше не складывались, отказываясь выстраиваться в логическую цепочку. Сейчас некоторые его мотивы видятся мне гораздо четче и прозрачней.

Диана у него, в этом тоже больше нет никаких сомнений. Насколько она вовлечена в планы биологического отца — вопрос пока открытый, но я непременно его задам, когда появится такая возможность.

Розыскные мероприятия придётся организовывать крайне осторожно и втайне от глав Корпорации. На острове Янга ее точно нет. Взрыв в бункере организовал Эйнар, больше некому. Замел следы четко, грамотно, по плану, но явно не моему. В бункере нет никаких потайных ходов и отдельных убежищ, где можно было укрыться. Я видел схему и проверял лично.

Как Кроносу удалось вывезти Диану и Эйнара с острова под носом у ищеек Корпорации, я даже гадать не берусь, но рано или поздно секрет на миллиард вскроется. Раз смог, значит, это возможно. Для Кроноса не существует нерешаемых задач. Впрочем, как и для меня.

Как и когда он завербовал Эйнара, двуличный продажный сучонок ответит мне лично, прямо перед своей кастрацией, которую я тоже проведу лично, используя любимые игрушки Медеи. И Диану заставлю смотреть, чтобы ей больше никогда не пришло в голову обещать трутням Улья ни первое, ни второе свидание. Она, конечно, не в курсе, но я слышал все, что происходило в апартаментах, предоставленных Янгу в день его убийства. К херам ее просьбу не убивать мальчишку. Он собственноручно подписал смертный приговор на свою ликвидацию, когда нарушил мой приказ.

Но сначала я спущу трусливую шкуру с еще одного мечущегося предателя. Трой слишком долго определялся к какой команде окончательно примкнуть. Время вышло, терпение лопнуло, и я не в том настроении, чтобы впустую раздаривать вторые шансы.

Он не умрет быстро и безболезненно. Пусть даже не надеется на милосердную казнь. В процессе мы будем говорить, долго и подробно, пока мне не надоест, пока я не пойму, что он рассказал все и достаточно искренне раскаялся. Возможно, к этому моменту он лишится некоторых частей тела и не сможет внятно выговаривать свои извинения. В таком случае, я буду крайне недоволен и отрежу ему лживый язык, и, может быть, после этого позволю Трою сдохнуть и, наконец, почувствую себя лучше. Питона Медеи сегодня ждет знатный обед. Такого экзотического блюда королевской рептилии еще не подавали.

Охваченный кровожадным азартом, я спускаюсь на медуровень и стремительной походкой направляюсь к третьему боксу. Микрочип слежения внедренный Трою под кожу (как и всему высокоспециализированному персоналу, не имеющему отношения к стримам) указывает, что док находится именно там.

Датчик не врет. Трой действительно в третьем боксе. Однако он успел подготовиться к нашей встрече, воткнув скальпель в сонную артерию.

— Ублюдок! — взбешено рычу я, подходя к краю кровавой лужи, медленно расползающейся вокруг неподвижного тела.

Остекленевшие выпученные глаза, на лице посмертная застывшая гримаса. Рана на шее уже не фонтанирует, но все еще кровоточит. Значит, Трой решил свести счеты с жизнью не так давно. Полчаса назад его еще можно было застать живым, но ровно столько занял у меня разговор с Марией Демори. Сукин сын догадывался, что после встречи с ней я приду за ним и заставлю отвечать на вопросы, ответы на которые мне очень не понравятся. Док выбрал быструю и легкую смерть. Жалкий трусливый ублюдок.

Диана

Когда я была маленькой, мама часто перед сном заходила в мою детскую. Она садилась на край кровати, поправляла одеяло, гладила по волосам, что-то тихонько напевала или шептала ласковые слова, а иногда мама плакала… когда была уверена, что я уже сплю.

Но я слышала все, каждый сдавленный всхлип и молчаливое рыдание, и не понимала, почему днём она улыбалась, по вечерам на неё вдруг накатывала отчаянная тоска.

Однажды ночью вместе с мамой в детскую зашел высокий светловолосый мужчина. Я успела взглянуть на незнакомца, как только он показался в проеме открытой двери, и почему-то очень сильно испугалась и закрыв глаза, притворилась крепко-крепко спящей.

Мама, как обычно, присела на мою постель, а мужчина расположился рядом, в кресле. Я почувствовала привычное прикосновение ласковой ладони на своих волосах, вдохнула родной запах, к которому примешивался другой — чужой, пугающий.

— Ты не подготовилась, — строго произнес мужчина, и я ощутила, как мамина рука замерла. — Она не выпила молоко, — добавил он, имея в виду нетронутый стакан на тумбочке возле кровати.

— Прости, я должна была убедиться, что она спит, — виновато ответила мама. — Ей нездоровилось сегодня, она весь день была сама не своя, — в ее голосе прозвучало волнение, которое тут же передалось мне.

Я зажмурилась из-за всех сил, но сделала только хуже и выдала себя.

— Она не спит. Тебе лучше уйти, — взволнованно произнесла мама.

— Я сам решаю, когда и что мне следует делать, — резкий ответ незнакомца резанул слух.

Я съёжилась, распахнула глаза и уставилась прямо на него. В полумраке мне показалось, что зрачки мужчины горят, как тлеющие угольки. Меня охватил необъяснимый ужас, я словно окоченела, не могла двинуть ни рукой, ни ногой, и даже дышала через раз.

Он медленно поднялся из кресла, подошел к кровати. Его сухая горячая ладонь дотронулась до моего лба. Меня словно обожгло, ошпарило. Я стиснула зубы, чтобы не закричать.

— У нее жар. Ты плохо следишь за дочерью, Мари. Тебе стоит уделять ей больше внимания, — холодным обвиняющим тоном произнес этот высокий жуткий человек, и на смену жару меня окатило волной леденящего озноба.