— Зачем? Островной Улей больше не наша сфера ответственности, — выдает Дэрил.
— А чья?
— В ближайшее время всем будет не игр на выживание, — терпеливо объясняет он. — Нельзя допустить хаоса внутри Корпорации. Верхняя ступень структуры снесена, но, если посыплются нижние, не только нас накроет, весь мир содрогнётся.
— А что будет с пчёлками и трутнями? — спрашиваю я.
Меня сейчас мало волнует судьба Корпорации, которая едва меня не угробила. Дэрил не спешит с ответом, словно что-то взвешивая в уме. По моей спине пробегает неприятный холодок. Почему он так долго молчит?
— Пока все не устаканится Гейб возьмет на себя управление объектом.
Дождавшись объяснений, я не чувствую ни малейшего удовлетворения от довольно обтекаемой формулировки.
— Каким образом? — требую конкретики. Дэрил пригвождает меня к месту свинцовым взглядом, явно намекающим на то, что я порядком достала его своими вопросами. — Ты не собираешься их освобождать? Да? — осеняет внезапной догадкой.
— Как ты это представляешь,? — уточняет он с непроницаемым выражением на лице. — Ты сможешь убедить их молчать? Или возьмешь расписку о неразглашении? Или сотрем им память? Отрежем язык?
— То есть ты их заочно приговорил, — мрачно подытоживаю я, мягко говоря, охреневая от его непробиваемого равнодушия.
— Предлагай свои варианты. Я послушаю, — хладнокровно заявляет Дэрил, небрежно привалившись к косяку дверного проема.
Он выглядит таким спокойным и уверенным, что я мысленно кричу, ожесточенно сжимаю пальцы в кулаки, но не нахожу ни одного вразумительного аргумента, чтобы возразить.
— Нечего сказать? — удовлетворенно подмечает он. — А ты попробуй представить, чтобы с тобой сделали эти несчастные угнетенные пчелки, окажись вы снова на одной арене. Не нравится картинка? Страшно? — проницательно ухмыляется Дэрил. — И это естественная реакция, Ди. Мир жесток и несправедлив. Тебе ли не знать?
— А пока миром правят такие циничные хищники, как ты, тем более, — не сдержавшись, бросаю я, а этот мудак широко улыбается, словно ему отвесили комплимент.
— Пойдем в гостиную, Ди, — сменив тему, непринужденно предлагает Дэрил. — Там теплее. Я затопил камин и разогрел вчерашний ужин.
— Мечта, а не муж, — язвительно комментирую я.
Ни в какую гостиную, разумеется, не иду. Направляюсь прямиком в душ, мимоходом заметив идеальный порядок у камина, где вчера мы оставили грязную посуду и остатки генеральской щедрости, которой хватило аж на завтрак. Свою одежду нахожу аккуратно сложенной на тумбочке в ванной.
— Ну надо же какой заботливый, — беспричинно раздражаюсь я, прикрывая за собой дверь.
Еще вчера обратила внимание, что ни замка, ни задвижки нет. Коттедж явно предназначен для одного человека. Не свои ли апартаменты пожаловал нам Одинцов? Или здесь жила та девчонка, которую он застрелил? От этой мысли становится не по себе. Слишком живы воспоминания. Я видела в ее глазах вспыхнувшую надежду в том момент, когда появился генерал. Успела ли она понять, что спасения не будет? Надеюсь, что нет.
Отодвинув шторку, забираюсь в керамический поддон и, повернув кран, встаю под теплые струи. Прислоняюсь лбом к покрытой трещинами кафельной плитке и позволяю себе ненадолго расслабиться.
Вода смывает напряжение и липкую испарину с кожи. Лениво натираю тело губкой, смоченной в приятно пахнущем геле. Никуда не спешу, превращая процесс в своего рода медитацию. Пожалуй, это единственная доступная радость, которая мне осталась. Хотя нет… есть еще кое-что.
Почувствовав на своей заднице требовательные прикосновения Дэрила, я нисколько не удивляюсь. Не сомневалась, что он заявится и даже предвкушала. Ночью у него хватило здравомыслия не лезть ко мне с супружеским долгом. А сейчас мы в одинаковой степени нуждаемся в разрядке. Смущает только то, что я снова не вижу его лица.
Дерил не тратит времени на прелюдию. Движения требовательные, быстрые, резкие, но на удивление слаженные. Знает, как меня трогать и где. Сжимает грудь, оттягивает соски, трет ребром ладони между ног, пока не начинаю похотливо скулить, приподнимаясь на носочки. Пара толчков согнутыми пальцами, и я в шаге от оргазма. Дэрил целует меня в плечо, в тоже место, где в прошлый раз оставил отметину от своих зубов, по телу проходит дрожь. Его рваное хриплое дыхание будоражит кровь, превращая ее в кипяток. Властно давит ладонью на поясницу, ставя меня в удобную позу, и, подхватив мои ягодицы, резко входит. Глубоко, жестко, с грудным стоном, от которого я рассыпаюсь на атомы и пылаю… внутри, снаружи, даже кожа горит от удовольствия.
Задохнувшись от острых ощущений, запрокидываю голову назад, упираюсь ладонями в плитку и, балансируя на носочках, насаживаюсь сама. Один раз, другой, третий. Льющаяся сверху вода придает особое звучание нашему сексу. Пошлое, откровенное и дико возбуждающее. Всхлипываю, сжимаясь вокруг его пульсирующей плоти. Внизу живота собирается невыносимый жар. Сдохнуть можно, как приятно. Может, и не плохо что мы застрянем тут еще на двое суток…
Дэрил не двигается, но я всем нутром чувствую его пожирающий взгляд, дурею от собственного бесстыдства и на четвертом толчке кончаю. Трясусь, как припадочная и кричу. Он хрипло смеется, шлепая меня по заднице, и забирает инициативу. Трахает в том же бешеном ритме, что в прошлый раз. Жесткие, грубые толчки, синяки на бедрах и запредельный кайф. Сегодня я нуждаюсь в его животном доминирование еще больше, чем он сам. Не успеваю толком остыть, как меня уносит снова. Еще ярче и острее. Запредельно. До помутнения сознания и искр из глаз. Спазмы удовольствия только нарастают, прошибая до кончиков пальцев.
После очередного взрыва, падаю на колени и удовлетворяю его ртом. Беру максимально глубоко, издавая похабные звуки, и кайфую от того, как несдержанно стонет и дрожит мой хладнокровный монстр, когда с гортанным рычанием изливается в мою горло. Дэрил одержимо смотрит, как я судорожно глотаю и жадно вылизываю то, что осталось на нем. В почерневших глазах плещется что-то по-звериному дикое. Он расслабляет пальцы, которыми до этого держал в кулаке мои волосы, и ласково проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.
— Я хочу убить всех, кто тебя этому научил, — хрипло произносит он. На лице Дэрила смятение, почти шок, и на контрасте с нежностью прикосновений, агрессия в его голосе вызывает временный ступор. И кажется, он удивлен не меньше меня.
— Это потому, что ты меня любишь, Дэрил, — отмираю я, перехватывая его руку. Закрыв глаза, блаженно улыбаюсь и целую открытую ладонь. — Успокойся, чудовище. Никого убивать не нужно. Я тоже тебя люблю, — всасываю указательный мужской палец губами, бросая на онемевшего растерянного мужа самый развратный взгляд.
Боже, он такой забавный, когда пытается проанализировать то, что не поддается анализу.
— Уж прости, что красавица тебе досталась с гнильцой, — выпустив его палец, ухмыляюсь я. — Поможешь подняться, а то ноги разъезжаются? — прыскаю от смеха.
Дэрил молча кивает, бережно подхватывает меня подмышки и ставит на поддон. Сцепив руки вокруг его шеи, я ласково мажу губами щетинистый подбородок. Никогда не видела Дэрила таким заросшим, но мне нравится, как и лучики морщин в уголках глаз, которые раньше не замечала.
— Нет никакой гнильцы. Только мед, — расщедривается на улыбку. — С небольшой горчинкой, — добавляет с ухмылкой и, склонив голову, целует меня в губы. Чувственно, но настойчиво. Я впускаю его язык и сдавленно стону, потираясь твёрдыми сосками о его грудь. С ума сойти, кажется, я не прочь повторить. И Дэрил тоже, судя по тому, как торопливо подсаживает меня за ягодицы, и быстро выносит из запотевшей ванной.
Через неопределённое время затраханная, вымотанная и дважды вылизанная, я с чувством зашкаливающего удовлетворения лениво потягиваю вино, перекинув ноги через колени сидящего рядом мужа.
Он задумчиво смотрит на огонь, одной рукой лениво поглаживая мое бедро, во второй держит наполненный бокал, к содержимому которого так и не притронулся. А я смотрю исключительно на него. Жадно пожираю глазами, не таясь своего обожания. Не слепого, не больного и не одержимого. Несмотря на весь ужас, боль и грязь, через которые мы прошли, моя любовь так же чиста, как небо в его глазах. Я не питаю несбыточных наивных иллюзий. Я знаю, кто он и на что способен. Знаю, что завтра он может заставить меня рыдать кровавыми слезами и безжалостно раздавить мое сердце, но это будет завтра, а сейчас я отчаянно мечтаю, чтобы снежная буря заперла нас в этом доме навсегда.
