— Борись или умрешь! — Голос Сангвии раздавался отовсюду, а затем я осознал, что говорила со мной моя собственная кровь, которая была везде: в ушах, в глазах, в горле. Усилием воли я попытался контролировать поток, раз за разом и всегда это оканчивалось неудачей. Моя собственная жизнь утекала между пальцами, и я ничего не мог с этим поделать. Вдруг до меня дошло, что я делал все неправильно. Я пытался мысленно запечатать потоки, а нужно было их направлять, подобно руслу реки, заставлять течь по каналам тела и тем мысленным конструктам, что я формировал, подобно трубам. Это было похоже на принцип работы магии воды, которую пытался донести до меня Габриэль в период наших тренировок, за тем исключением, что здесь была нужна не только гибкость мысли, но и сила и всплеск. Разобравшись с основным принципом работы, я уже было возликовал, когда понял, что мозг отказывается работать и медленно отключается. Видимо, это был второй акт пьесы, в которой мне была уготована главная роль. Однако, в этот раз я был готов. Глубоко вздохнув, я открыл путь для притока кислорода и разум сразу прояснился. Я услышал, как будто вдалеке тихое одобрительное покашливание, но не подал вида.

— Ты устал, мой дорогой Штефан, спи крепким сном. — Селития предстала передо мной в необычном образе заботливой женщины. Она сделала пасс руками и я провалился в глубокий сон.

***

— Что сейчас произошло? — Хельга с обеспокоенностью смотрела на происходящий процесс инициации. Ее охватывали самые противоречивые чувства: страх, любопытство, удивление. С начала ритуала прошло несколько часов, а время как будто замерло в комнате, где все они находились. Михай, хотя она сомневалась, что это его настоящее имя, с каждой секундой наполнялся неизвестной могущественной силой. Сангвия неотрывно проводила манипуляции с его телом, от чего он, то истекал кровавым потом, то бледнел, то задыхался. Никто не смел даже подумать о том, чтобы помешать этому действу. Когда все закончилось, и богиня опустила руки, тяжело выдохнув, она первая, кто решился задать этот вопрос в гнетущей тишине, нарушаемой лишь размеренным дыханием спящего воина. Даже Бладмир был шокирован происходящим и не торопился с ответом.

— То, что сейчас произошло трудно описать правильно, чтобы вы, простые смертные поняли. Если говорить максимально точно и понятно- обряд прошел успешно, причем настолько, что он умудрился впитать частицу моей божественной силы. Его кровь — она странная. Я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. — Сангвия выглядела довольной. Хотя и с трудом, она присела на скамью рядом со спящим и провела рукой по его волосам. Создание, которое не принадлежало этому миру, смогло вымотать ее. Впрочем, это было неудивительно, десятилетия без практики и отсутствие паствы с ее дарами и жертвами сделали свое дело. Он может стать ее величайшим творением, новой ступенью на пути к верховенству с той же легкостью, с какой и погибелью. Впрочем, деваться было некуда. Она слишком долго была в тени, слишком долго пряталась. Это уже было сравнимо со смертью, так что терять ей было нечего. Кровавая богиня сделала свою ставку в этой игре, и это было единственно верным решением. — Нам всем нужно отдохнуть, как только он проснется, мы выступаем. Ешьте, пейте, спите, но к пробуждению вы двое должным быть готовы. — И договорив эти слова, Сангвия потеряла сознание. Вовремя подхваченная Бьорном, она была заботливо уложена на скамью и укрыта своим плащом.

Комната вновь погрузилась в молчание. Каждый думал о своем.

Румыния. Замок Бран. 2050 год.

— Заходим, не стесняемся. Перед смертью не надышишься. — В замковую лабораторию под веселые смешки затолкали сотню удивленных и испуганных людей. Охрана, подбадривавшая их электропогонялками и прикладами, отлично знала свое дело. Когда все оказались внутри помещения, старший из них нажал кнопку на специальном устройстве на поясе и в тот же момент все кандалы, которые были на пленниках упали. Один из солдат с некоторым сочувствием посмотрел на напуганных людей, хотя думал он, скорее о том, что никогда не хотел бы оказаться на их месте, ну и, конечно же о сытном ланче, который ждал его в столовой. Он обратился к стоящему спиной здоровяку в лабораторном халате.

— Герр Кригер, мы всех привели, можно идти? — Словно бы от назойливой мухи ученый, которому было от силы лет тридцать на вид, неопределенно махнул рукой, намекая, чтобы его оставили в покое и не отвлекали. Пожав плечами, охрана направилась к выходу спиной, медленно отступая, как и полагалось по протоколу. Те, кто сейчас напоминал скотину на убой были одними из самых, если не самыми опасными преступниками на Земле, если не во всей солнечной системе. И, тем не менее с тем, кто стоял за лабораторным столом, неспешно переливая из одной пробирки в другу различные жидкости, что-то бубня себе под нос, они и рядом не стояли.

— Кто вы такой и зачем мы здесь? — Норвежец средних лет внимательно изучал обстановку, которая их окружала и мужчину. Лаборатория была огромных размеров, фактически занимая почти тысячу квадратных метров подземного пространства замка. Свободного места было достаточно, чтобы разместить и большее количество народа, однако в основном площадь была разделена на секции, забитые различным медицинским оборудованием, оружием и странного вида предметами, вероятно оккультного назначения. Соседний отсек с тем, где находились пленники, представлял из себя небольшой тренировочный ринг, где находилось различное холодное оружие, щиты и доспехи разных эпох. Ученый, казалось проигнорировавший вопрос, все-таки повернул голову и внимательно осмотрел тех, кого к нему привели. Лицом он был молод, но вот глаза его выдавали человека, который видел в этой жизни слишком многое. Холодные голубые, от одного взгляда в которые даже закоренелым отморозкам стало не по себе. Хотя их и разделяла перегородка из толстого оргстекла, люди невольно отпрянули под натиском этого спокойного, но одновременно жуткого мужчины

— Творец всемогущий, я же просил… — Ученый картинно воздел руки к потолку, словно вопрошая невидимого собеседника себе в свидетели. — А, впрочем, неважно. Рассказываю максимально коротко и понятно. Ваша задача слушать меня и не перебивать. Общество поставило на вас жирный крест, в виде смертного приговора за ваши прегрешения. Вы все: маньяки, террористы, серийные убийцы и военные преступники попали сюда, чтобы часть из вас получила второй шанс на искупление. — При этих словах он начал медленно расхаживать по комнате, направляясь ко входу в тренировочный зал. — Только тринадцать из вас смогут получить не только жизнь, но и полностью искупить долг перед обществом и богами. Ваша задача сейчас- показать, что вы не просто отбросы общества, но и еще на что-то годны. Вопросы, замечания, предложения?

— А если мы откажемся? — Женщина неопределенного возраста с заднего ряда с хорошо поставленным голосом с вызовом посмотрела на человека в лабораторном халате. Тот в ответ добродушно улыбнулся широкой теплой улыбкой, которая никак не вязалась с его леденяще-мертвым взглядом.

— О, я уважаю свободу воли в любых ее проявлениях. Все недовольные могут вернуться обратно в тюрьмы, откуда их вытащили или могут попытать счастья на арене. Победитель получит свободу. Правила простые: победите своего соперника и получите свободу. Соперник вправе отказаться. Оружие-любое на ваш вкус, но никакого огнестрела, впрочем, его вы здесь и не найдете.

— Абсолютно любого соперника? — Молодой парень с первого ряда, просто кипел от гнева. Понять его было можно. Это был Данила Волков- старший сын, тех Волковых, встреча которых со Штефаном, а перед этой разномастной толпой отморозков стоял именно он, закончилась плачевно.

— Да, молодой человек, вы абсолютно правы. Абсолютно любого.

— Тогда им будешь ты, мерзкий обортнев прихвостень. — Глаза Штефана опасно сузились. Никто и никогда не бросал таких оскорблений и уходил после этого безнаказанным. Однако, взяв себя в руки и глубоко выдохнув, мужчина согласно кивнул и показал рукой на открывшиеся прозрачные двери в тренировочный зал. Пока молодой боец вооружался и облачался, рядом с ученым появилась проекция пожилого мужчины и что-то начала говорить. Естественно, что никто не мог слышать их разговора, однако по все более хмурому лицу мужчины можно было сказать, что новости не самые радостные.