— Ты готов? Я боюсь, что горячесть твоего возраста затуманила твой разум. Предупреждаю, я не буду церемониться с тобой только потому, что я убил твоих родителей. Они осознанно пошли на этот риск, следуя с тем ничтожеством, что в меру своих садистских наклонностей пыталось убить мою супругу.

— Хватит болтать! Бери оружие и сражайся или ты струсишь? — Как только Штефан пересек барьер, Волков кинулся в его сторону, размахивая двумя десантными ножами. Однако в мастерстве он явно проигрывал своему оппоненту. Тот просто блокировал часть его ударов перехватами рук, а от остального играючи уклонялся. Уличив удачный момент, ударом ладони, Штефан отправил парня в другой конец зала. Раздался хруст, что было неудивительно. Удары такой силы не проходят даром, даже если падение было удачным. В этот раз оно таковым не оказалось: когда Данила вскочил, его кисть была изогнута под неестественным углом и быстро начала опухать. Сжав зубы от боли, он завел сломанную руку в защитную позицию, чтобы от нее была хоть какая-то польза. Бой продолжался

Тем временем за стеклянным барьером было очень шумно. То, что Волков проигрывал в мастерстве Штефану, не означало, что мальчишка был плох или недостаточно подготовлен, напротив. В свои двадцать девять лет, он успел пройти несколько горячих точек и стать одним из лучших в своем деле. Он не хотел подводить семью своей слабостью, вот только не учел одного: уровень подготовки любого спецподразделения в подметки не годится тому уровню, который требовали в "Альфа Корп". Планка устанавливалась на таком уровне, что многие не могли подобраться даже к нижней границе приемлемости, даже имея за плечами не одно мастерство. Это и вызвало волну обсуждения: ученый, который с легкостью швыряет взрослого мужчину больше центнера весом на несколько метров в стену, владеющий таким высоким уровнем подготовки, что может с легкостью сражаться без оружия… Теперь всем стала понятна причина, почему охрана так беспечно покинула свои посты: защита нужна здесь только им, да и то, пока они полезны, как расходный материал для экспериментов. Впрочем, если игрушки сломаются, никто не будет горевать. Их места займут новые.

— Дамы и господа, этот молодой человек, послужит вам наглядной демонстрацией того, что случается с теми, кто силу своей глупости или наглости решит перейти дорогу. Без обид парень, сегодня просто не твой день. — Виновато улыбнувшись, мужчина поманил пальцем Данилу, который понесся на него, взвыв, словно раненый зверь, а затем двумя быстрыми и точными движениями выломал колено, фактически оторвав часть ноги. Жуткая непереносимая боль сковала тело настолько, что тот не мог даже кричать от боли. Люди, оставшиеся за стеклом, в панике заметались, увидев, как легко и непринужденно обычный с виду человек сделал то, что зачастую трудно осуществить даже при помощи специальных приспособлений. Проведя данную манипуляцию четыре раза и превратив некогда молодое и здоровое тело в тряпичную куклу без конечностей, Штефан вытер руки о полотенце и что-то негромко сказал проекции мужчины. Она все это время была тут, просто никто ее не замечал, поскольку была она безмолвна и неподвижна. Спустя несколько минут, дверь в комнату, где находились пленники вошел охранник и приказал построиться. Никто даже не думал сопротивляться: моральный дух этих людей был не просто сломлен, он был втоптан в грязь. Как только последний из бывших преступников вышел, за спиной доктора Кригера раздался хлопок, при звуке которого, он болезненно скривился. — Я слушаю, Габриэль. Что случилось на этот раз?

— Как продвигается работа над созданием Чертовой Дюжины? Насколько я слышал, ты уже познакомился с пленникам. — Длинноволосый мужчина с волчьими глазами с усмешкой посмотрел в сторону изломанного парня, лежащего в центре ринга и тихо стонущего от нестерпимой боли.

— Создание дюжины будет закончено в течении полугода. Через неделю ты сможешь получить в свои руки первый образец.

— Тебе не кажется, Штефан, что ты несколько нерационально подходишь к исполнению моего приказа? Неделю на создание одного и полгода на остальных.

— Отнюдь, каждый из них будет создан в индивидуальном порядке, за одну неделю, однако, с учетом того, что всю эту неделю я буду без сна и еды, накачанный таким коктейлем из различных препаратов по самые брови, который вызовет передоз даже у суккуба. После этого мне нужна будет неделя отойти от сего процесса, поскольку даже мой организм имеет предел прочности. В общем-то, поэтому вместо трех месяцев мне понадобится полгода. Попытку протянуть этот процесс ни к чему хорошему не приведет. Утомляемость организма приведет к экспоненциальному..

— Ладно, убедил. Как я понимаю, весь этот процесс автоматизировать невозможно.

— Нет. В противном случае, мы получим, в лучшем случае, дешевые подделки под задуманное…

— Жду отчета по итогу недели. — И с этими словами, Габриэль растворился в черной дымке, оставив после себя запах паленого волоса. Мужчина лишь пожал плечами, и с легкостью водрузив изломанного юношу на стол, принялся что-то негромко насвистывать себе под нос, попутно включая различные жутковатого вида инструменты, среди которых явственно раздавался визг циркулярной пилы, перемежающееся с отчаянным мычанием человека, попавшего в ад

8 дней спустя.

Тревога!!! Тревога!!! Прорыв оборонительных сооружений минус сорокового этажа. Всем сотрудникам службы безопасности надлежит проследовать в северное крыло.

Сирена выла без умолку, разнося не самые приятные новости по всей территории научного комплекса. На минус сороковом этаже находилась лаборатория Штефана Кригера и если включилась тревога, то дела приняли действительно скверный оборот. Особенно, если принять во внимание тот факт, что внутри самой лаборатории не было никаких сирен, ни других систем безопасности. Все это, плюс тот факт, что ученый не выходил на связь, подсказывало бойцам, что впереди их ждет жаркая заварушка. Отряд шел за мужчиной, похожим на античную статую: великолепное телосложение, гордый греческий профиль и короткостриженные волосы чуть тронутые сединой. Он был не просто рад подвернувшейся работенке, он буквально сиял от предвкушения скорой заварушки. В руках у него не было привычной для службы безопасности штурмовой винтовки. Ее место занимал ксифос- прямой меч, излюбленное оружие жителей Лаконии. Войдя в северное крыло, где и был локализован прорыв, бойцы стерли со своих лиц какую-либо веселость и приготовились встретить отпор. Крыло напоминало Дрезден после бомбежки: оборудование было разворочено, по стенам и потолку виднелись опалины, которые появляются от действия высокотемпературной плазмы и куски плоти разных существ валялись то тут, то там. Вишенкой на торте из плохих новостей был стойкий запах жженой серы, который мог указывать только на одно.

— Эй, Габ, у нас тут чертовски неприятная ситуация. — Командир отряда сказал это в гарнитуру, которая была прикреплена к внутренней стороне его шлема.

— Отец, сколько раз я просил тебя не называть меня так. — Голос мужчины с другой стороны так и сочился отвращением к происходящему. Получив первичный результат сканирования северного крыла подземного этажа, Габриэль уже и сам понял что произошло. Крепко выругавшись на весь мир, он тяжело вздохнул и спросил. — Что же произошло?

— Судя по первому впечатлению, тут наблюдается немалой силы прорыв одного из планов ада в наш мир. Пострадавших сотрудников пока что не наблюдаю, поскольку в этой части кроме нашего умника никого в это время нет обычно.

— Так чего ты болтаешь попусту? Тебе нужно немедленно его обнаружить и эвакуировать, до полной зачистки комплекса. И это называется бог войны, ей богу.

— Я делаю свою работу хорошо. Не смей во мне сомневаться, сын. — Последнее было сказано таким тоном, что мужчина, один лишь вид которого внушал благоговейный трепет самым могущественным армиям, невольно поежился. А мужчина, тем временем показал группе собраться и двигаться осторожней. Повсюду виднелись следы недавней битвы: дымящиеся горы плоти, которые когда-то были демонами, плачущие раскаленным металлом створки дверей и стены, покрытые выбоинами. Впереди раздалось надрывный кашель и бойцы, после отмашки своего командира, прикрывая друг друга, выдвинули в сторону источника. То, что было раньше залом для тренировок, теперь походило на филиал ада. На полу в центре была вычерчена пентаграмма, пылающая голубым пламенем. За этой пентаграммой и находился источник звуков. Им оказался Штефан, который свисал со стены и тяжело дыша, срывался на периодический кашель. Одежда, если те клочки ткани что на нем остались можно назвать таковой, была окровавлена и сильно обожжена, а прямо в центре грудной клетки торчало изогнутое копье, которое и удерживало мужчину на стене. Услышав звуки шагов, он поднял голову и невесело улыбнулся. Лицо его так же пострадало: некогда густая борода, была частично опалена, изо рта на пол капала струйка крови, а все лицо было в жуткого вида кровоподтеках. Арес подошел поближе, чтобы рассмотреть насколько глубоко засело копье, случайно задел его и резко отдернул руку. Боль, которую причиняло это оружие, от одного касания была неприятной даже для бога. И тут он встретился глазами с израненным мужчиной. В них была боль, невероятная, практически нестерпимая, но не было того, что свойственно человеку в такой ситуации — страха. Вместо него в глазах пылал огонь несгибаемой железной воли. Арес всегда уважал этого человека, с самого первого дня их знакомства. Штефан никогда не был солдатом и никогда не хотел быть им, однако душа этого мужчины была подобна душе воина. Вот и сейчас, умирая от жуткой раны нанесенной демоническим копьем, он лишь презрительно усмехался всему и вся в этом мире.