— Как ты…

— Это не важно. Если хочешь, можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. Еды здесь практически нет, я только вчера прилетел из командировки. Я оставлю немного денег, можешь купить продуктов и все что тебе необходимо.

— Ты не понимаешь, они будут меня искать.

— Кто?

— Ребята типа Грыла. Я им должна и много. Поэтому я и работаю проводником, отстегивая приличную долю им. Моя жизнь — дерьмо. Я чувствую себя грязной. Мне негде жить, практически нечего есть… — в конце она просто уронила голову на стол и разрыдалась. Немного успокоившись, она вытерла глаза и продолжила. — Ты не такой, ты — хороший. Я не знаю, зачем я тебе все это рассказываю. Я лучше пойду, пока меня не начали разыскивать.

— Сколько?

— Сто тысяч. — Я чуть не поперхнулся. Сумма серьезная, девчонка либо блефует, либо дела ее реально отвратны.

— Я готов поговорить с ними и уладить, но только если ты дашь кровавую клятву.

— Нет. Из кабалы в рабство я идти не готова, лучше уж там.

— Не на службу, только на честность. И расскажешь все заново, с подробностями. И не пытайся меня обмануть, я хоть и не колдун в полном смысле, но кое-что понимаю.

— Это справедливо. — И взяв нож, она начала вычерчивать на правой руке символы чести. Я, глубоко прорезав руку, чтобы рана не успела слишком быстро затянуться, принял свою часть клятвы. Она повторила все то сже самое, только уже более стойко, хотя я и боялся, что она снова сорвется. Все, вплоть до последнего предложения, ни слова лжи. И, как оказалось, я ей и вправду понравился.

— Как ты влипла в это?

— Мой брат, проигрался в пух и прах в покер.

— Неприятно. Но, как и обещал, я помогу тебе. У меня есть такая сумма, и я готов выкупить твой долг себе. Можешь не беспокоится, ты мне не будешь должна ровным счетом ничего.

— Но почему? Никто и никогда не сделал подобного мне. Мой родной брат сбежал, как только я пришла, чтобы спасти его от ростовщиков.

— Считай это моей природной добротой. А пока я не ушел, ты все таки кое что мне обещала. Время и место вечеринки. Чувствую, разговор будет нелегким и мне нужно будет отдохнуть.

— Они могут тебя покалечить. Я боюсь.

— О, я думаю, что смогу договориться. Не бойся.

— Хорошо. Я все равно буду за тебя переживать. А насчет вечеринки, то тебе нужно это. — И легкая, словно лань она подошла ко мне, взяла запястье и слегка укусила его. — Теперь тебя пустят внутрь. Тебе нужен док номер тринадцать на причале, ангар четыре. Начало сегодня, на восходе луны.

— Они будут в баре? — Ольга, подумав, кивнула, не сразу поняв, кто эти они.

— Главного у них зовут Дрикс. Ты его сразу узнаешь: мелкий зеленый и гоблин. — Последнее она сказала с омерзением. — Береги себя Андрей. Я очень на тебя надеюсь, но я не хочу, чтобы ты пострадал.

Я ничего не ответил, пока одевался, и лишь на выходе еще раз горячо поцеловал покрасневшую от смущения магичку.

Пришло время расставить все точки над и.

За долгие годы занятия своим не слишком честным бизнесом, Дрикс сталкивался с различными личностями и неизменно выходил сухим из воды. Где-то вычислял, практически на интуитивном уровне продажного судью или полицейского и умел в нужное время занести им, как он любил говорить " благодарность за оказанное содействие". Сегодняшний его день начался с любимого занятия- пересчитыванием наличности. Будучи уже не мелким мошенником, а вполне состоявшимся бизнесменом, имеющим за своей спиной штат сотрудников, в том числе и профессиональных "черных счетоводов" этот гоблин любил пересчитывать деньги самостоятельно. В целом, его можно назвать современным Эбенезером Скруджем, поскольку он предпочитал экономить эти деньги на всем, что только можно, а большинство работников работали за мизерным процент, связанные долговыми расписками и не смеющие перечить ни самому Дриксу, ни уж тем более его громилам. Обычный день, впрочем, прервался, когда в небольшую комнатушку, которая заменяла ему рабочий кабинет ввалился один из троллей, заполонив собой все помещение.

— Босс, гость.

— Доога, я же просил не беспокоить меня до полудня, как минимум. — Дрикс устало поднял свои огромные, непропорционально большие глаза на вошедшего. Тролль, хорошо знающий этот тяжелый взгляд зеленого коротышки, сразу стал как будто бы меньше и неуверенно замялся. Он уже даже не знал, стоило ли ему вообще приходить. А поскольку он был самым умным из трех братьев-громил, то ко всему прочем, еще и подумал о том, что и рождаться то ему не следовало, чтобы так сильно не досаждать своему кормильцу. Из тех, кто работал на Дрикса, Доога и его братья- единственные, кто получал хорошие деньги и были преданы ему до самой могилы. Много лет назад, будучи еще подростками, они промышляли разбоем на улицах городов, пока однажды не встретили гоблина, который предложил им кров и пищу, одел и воспитал, как своих детей. И вот уже бывшая шпана принимает участие в светских раутах. Увидев, что его подопечный смутился сильнее, чем положено, пожилой гоблин устало вздохнул, отложил в сторону недосчитанную пачку купюр, снял очки и по-отечески спросил у вконец сникшего громилы. — Ладно, что у нас там?

— Приехал человек. Грыл говорить, он быть здесь вчера. Дорогой машина, дорогой костюм. Богатый человек.

— И чем же он так примелькнулся вам? — В ответ на этот вопрос раздался скрежет, похожий на трение пары гранитных булыжников друг о друга. Тролль чесал голову и видимо в его большой, но пустой башке шел сложный мыслительный процесс. Наконец, придя к какому-то решению, Доога хлопнул себя по лбу с силой, достаточной, чтобы нокаутировать медведя и сказал.

— Он уйти с Оля. — Слова эти смутили Дрикса. Ольга была из тех его девушек, которые просто делали свою работу, либо раскручивали клиентов на выпивку и уходили в кульминационный момент. Нужно было узнать, кто этот малый. Кроме всего прочего, нужно было узнать, насколько он состоятелен. Для тролля, богатая одежда может представлять из себя моток стеклянных бус или какая-то подобная безвкусица, а дорогая машина на деле окажется развалюхой, выкрашенной в золотой цвет.

— Ладно пойдем посмотрим, что там за человек. — Специально передразнивая интонации своего подопечного, гоблин ловко, для своего возраста, спрыгнул с кресла и направился в комнату охраны, где и находились камеры. На этот раз, тролль оказался абсолютно прав. Перед входом в бар стоял новенький, буквально с конвейра, спорткар, с хищной мордой зверя на эмблеме. На капоте устроился молодой парень в элегантном костюме и будто бы, совершенно не реагируя ни на что вокруг, наслаждался погодой, покуривая сигарету. Широкоплечий и высокий, для человека, он производил впечатление умиротворения и спокойствия. Вдруг, он повернул голову и уставился в камеру, через которую за ним наблюдали все четверо и улыбнулся. Очень нехорошо улыбнулся. Медленно затушив сигарету о парковочный столб, он взял портфель с капота и направился в сторону входа в бар. Остановившись перед дверью, осмотрелся вокруг и нажал на звонок.

****

Интересно, долго этот тормознутый гоблин будет открывать дверь, если я почти полчаса ждал, пока он соизволит обратить на меня внимание. Об этом я думал, пока держал кнопку звонка нажатой. Говорят, что резкие звуки максимально быстро мотивируют на скорейшее выполнение работы. Во всяком случае, когда дети начинают закатывать истерику, то у них срабатывает, отчего бы и мне не попробовать. Наконец, дверь приоткрылась и показалась голова мое старого знакомого.

— Чего хотеть.

— Хотеть говорить с Дрикс. — Я не смогу удержаться от очередной подколки этого туповатого создания. В конце концов, не я виноват, что они уродились столь интеллектуально-ограниченными. Удивляюсь, как они вообще выжили. Возможно, Создатель не зря наградил их практически непробиваемой кожей и потрясающей живучестью.

— Дрикс нет. — Ответил тролль и начал закрывать дверь.

— У меня к нему есть предложение и деньги. Много денег. — дверь остановилась на половине пути и сзади раздался топот, а затем по голове Грыла прилетела мощная затрещина, от которой он чуть было не вылетел на улицу, но удержался. Дверь распахнулась шире и на пороге показался еще один представитель горного народа. Он не сильно отличался от своего собрата, разве что грива была синего цвета, а не болотно-зеленого, как у Грыла. Смерив меня взглядом и отпихнув в сторону зазевавшегося товарища, он вышел вперед и с чуть более поставленной речью, произнес