— Дорогая, что ты на это скажешь? — мужчина в купальне указал рукой на происходящее на экране и девушка демонстративно сморщила аккуратный носик и отвернулась.

— Ты же знаешь, мой дорогой супруг, что я не очень люблю такого рода развлечения.

— Я не о них, а о нем. — Изображение приблизилось так, чтобы можно было разглядеть лицо ученого. Оно пугало тем, что в его ледяных глазах не было ни намека на жалость или сострадание, равно как и удовольствия от процесса. Это было его ремесло, которое он нехотя, но выполнял. В отличие от дня, когда они смогли познакомиться лично, тот факт, что его наживили на трехметровое копье, как какого-то жука, казалось, нисколько не смутил. Девушка, поправила полупрозрачное нечто, что выполняло роль халата на своих тонких руках и продолжая ублажать своего супруга и господина, начала говорить более официально, с некоторыми профессорскими нотками.

— Если ты хочешь знать мое мнение, мой господин…

— Да хочу, иначе бы не спросил. Ко всему прочему, это же не я строил глазки старику Фрейду и не я довел его до хронического наркотического запоя.

— Напомни мне, любовь моя, почему я вообще вышла за тебя замуж?

— Потому что я красив, силен и умен. А ну и еще на дворе был пятнадцатый век и выбора у тебя, в общем-то не было.

— Ах да, точно. Ну так вот, твой главный научный сотрудник- социопат, однако же, довольно занимательный с точки зрения классического образа.

— Что ты подразумеваешь под этим?

— Классический социопат не признает таких ценностей как семья, долг, друзья. Для Штефана же, семья- один из столпов, который удерживает его от того, чтобы устроить какой-нибудь грандиозный бабах. При этом, его мало волнует современная политика, он плохо понимает значение денег, кроме того, человеческая жизнь для него не имеет никакой ценности.

— И?

— В обычной ситуации, я бы порекомендовала своему руководству как можно скорее избавиться от столь проблемного сотрудника, желательно навсегда, однако, ситуация у нас не столь обычная, мой господин. — В этот момент на экране начали происходить необычные вещи. Из всей группы вторженцев в живых остался только архидемон, который, в данный момент, пытался пробиться через защитников к порталу. Из охраны пострадал только Мефис, который получил колотую рану в область печени и теперь сидел прижавшись к стене и восстанавливался. Удивительно было то, что кроме непонятного существа никто не вступал с ним в противостояние. Арес и Штефан вообще стояли чуть ли не спиной к происходящему, в то время как архидемона швыряло по помещению, словно тряпичную куклу. Наконец ученый повернулся в сторону камеры, внимательно посмотрел в нее, и почтительно поклонившись, отдал существу какую-то команду. В то же мгновение лицо демона исказила маска нечеловеческой боли, а тело его стало согнутым под неестественными углами. Это произошло от того, что все кости оказались одновременно сломаны, а сам он был подвешен на огромный мясницкий крюк. К мужчине, который в этот момент надел на себя лабораторный халат, подъехал небольшой медицинский робот, который держал два ящика: один из них был наполнен различными хирургическими приспособлениями, а на втором гордо красовался знак радиоактивной опасности. Водрузив на голову плексигласовый щитоки заведя болгарку, все с тем же хладнокровием, что-то насвистывая, Штефан вскрыл грудную клетку воющего от боли демона и при помощи специального щупа поместил содержимое второго контейнера между левым и правым сердцем. Затем стянув ребра вместе, он грубо запечатал зияющую рану строительным степлером и удовлетворенно осмотрел результат. Повернувшись лицом к камере, ученый показал рукой жест, который был воспринят смотрящими совершенно правильно и к изображению добавился звук. Первое, что услышали Габриэль и Оливия был глухой стон вторженца из ада перемежающийся с отборным матом. Получив внушение посредством удара щитком по лицу, он замолчал, хоть и продолжал тихо стонать.

— Босс, мне нужна помощь. — Лицо Штефана озарила открытая улыбка, которую никак нельзя было связать с той вакханалией, которую он устроил не далее как несколько минут назад. В этом и была его главная опасность: никто никогда не думал, что человек, который улыбается столь ярко и искренне, может иметь столь чудовищную силу и власть.

— Да ты вроде бы и сам справляешься. — Ехидное замечание начальника совершенно не обеспокоило мужчину, который прикреплял в этот момент к груди демона гротескно большой будильник. Хоть тот и выглядел как обычный механизм, восемь паучьих механических ножек, которые впились в кожу говорили о том, что это робот.

— Ты можешь захлопнуть портал в тот момент, когда я выброшу этот мусор туда, откуда он пришел?

— Это мы запросто. Интересно, что ты такое там сделал? Каждый раз поражаюсь твоей неуемной фантазии по части того, как нужно расправляться с конкурентами.

— Сейчас увидишь. Я отправил дрона, изображение с него сейчас пойдет на экран. — В этот момент на второй части экрана в ванной появилась трансляция того что наблюдал в своем поле зрения дрон в момент перехода. Безжизненная пустошь грязновато-желтого цвета, на фоне которой иссиня-черный замок, находящийся в паре километров, казался еще более зловещим. В это же время, на Земле, Штефан тащил к порталу упирающегося демона, словно тот был нашкодившим котенком, а не исчадием зла. Поравнявшись со входом в преисподнюю, он повернул свою ношу к себе лицом, внимательно его осмотрел, а затем со вздохом, не сулящим ничего хорошего, начал набирать комбинацию символов на панели, вылезшей из робота. Установив таймер на десять секунд, он, словно бы извиняясь, отвесил полупоклон в сторону недавнего противника, а затем швырнул его в проход.

— Сайонара, отброс. Босс, можешь закрывать, сейчас хорошенько тряхнет. — Габриэль, щелкнув пальцами, захлопнул портал и вгляделся в экран. С диким ревом и отборными матами, на каменистое плато летел уже бывший демон, пока таймер на его груди отсчитывал время. Когда оставалась одна секунда, раздалось громкое «Банзай» и вместо цифр на экране появился флаг императорской Японии. В ту же секунду, уже бывший архидемон пропал во вспышке разрастающегося ядерного гриба.

Для меня же вспышка закончилась неприятным пробуждением от ведра ледяной воды. Проснувшись и оглядев взволнованных спутников, я понял, что произошло что-то нехорошее. Цикл кровавой луны начался

— Всем понятно, что нужно делать? — вопрос, который я задал, породил нескладные, но уверенные кивки головами мои товарищей. Только один Бладмир в силу своей ехидно призрачной сущности поднял палец вверх. Насколько я понял, в этом мире данный жест использовали, когда хотели спросить что-то или подметить. Ощущая всеми фибрами души пакостливость вопроса, я, тем не менее, страдальчески закатив глаза, спросил. — Ну что на этот раз?

— Правильно ли я тебя понял, что ты не собираешься по-тихому пробираться к городу, а планируешь рвануть прямо по главному тракту?

— Именно. А в чем собственно проблема. Разве лорд Синт не для этого его строил?

— То есть тебя абсолютно не смущает все то, что мы тебе вдалбливали в голову с начала обсуждения этого безумно-идиотского плана? Ты попал в наш мир хорошенько набедокурив и померев в собственном. Сколько ты там протянул с таким отношением к жизни и собственной безопасности?

— Я все ещё довольно паршиво ориентируюсь в ваших временных единицах, но что-то около одного цикла (100 лет. Прим. Автора) по вашему летоисчислению. Впрочем, роли это сейчас не играет абсолютно никакой. Бьорн, твоя задача: любыми правда и и неправда и нестись в сторону города и доставить Сангвию. — Волкоподное существо, иссиня-черного цвета, внимательно смотрело на меня и поодакивало в те моменты, когда это от него требовалось. — Хельга, ты следуешь за ними по деревьям. Если встретите препятствие — гони их в мою сторону, не жалея стрел.

— Что собираешься делать ты? Они же знать, их уровень, навыки и экипировка делает их непобедимыми.