Скооперировавшись с Девяткой, он прикрепил флажки к небольшим шестам, которыми отмечают мины или взрывчатку, и оттащил в казарму «Гелиоса». На очередных учениях по разминированию случился конфуз, который усугубило присутствие какой-то высокой комиссии. Командовавший «Гелиосом» Ласло Надь насылал на головы шутников чудовищные проклятия и грозился страшно отомстить, чем только подстёгивал и без того буйное веселье.

Скарт и Девятка вернулись, толкая друг друга локтями и довольно посмеиваясь.

– Ты их лица видел, Грязный? – поминутно спрашивал орк. – Только ради этого стоило заниматься всей этой вознёй.

Сицеро почему-то выходку не оценил.

– Ну вы и придурки, – заявил он, посмотрев на парочку поверх газеты.

– И чё тебе не нравится? Подумаешь, прикололись немного.

– Он просто скучный, – сказал Скарт. – Почти как Виктор. Давай лучше отпразднуем, брат. У тебя паёк остался?

Девятка задумался.

– Надо посмотреть.

– Впишусь к вам с колбасой, – сказал Сицеро.

– Знаю я этот фокус, держи свою колбасу подальше от меня.

– Тогда будешь давиться галетами и завидовать.

– А, так ты другую колбасу имел в виду, брат!

– Не называй меня братом, Грязный.

– Давай доставай, не томи. Ты с нами, Каин?

– В другой раз.

* * *

– Появилась информация о Младшем, – сказал Виктор, сосредоточенно рассматривая экран ноутбука.

Каин сбросил со стула бумаги и сел.

– Сам нарыл или Квантрейн расщедрилась?

– Это её работа, так что пусть занимается. Нечего сачковать.

– И где он находится?

– В Офене есть порностудия, которая торчит среди холмов, как свечка в жопе. Младший решил пересидеть там.

Второй район был застроен домами, предназначенными для обеспеченных граждан, аренда земли или съём жилья там стоили немалых денег. А организация легального предприятия стоила ещё дороже.

– Кому она принадлежит?

Виктор отмахнулся.

– Оформлена на какое-то подставное лицо, не важно. Всё равно конечный владелец – Мамаша Ди, по-любому.

– Не лучший ход. В таких местах его будут искать в первую очередь.

– Младший никогда не отличался сообразительностью. Думает, что мамочка его прикроет, как и раньше. Да и предприятие легальное, полиция им не заинтересуется. Хотя и явно убыточное. А значит, это просто прикрытие для чего-то другого. Или же Младшему дали дорогую игрушку, чтобы под ногами не путался.

– Какой у нас план?

– Берём его. Сдадим Квантрейн и посмотрим, что удастся выяснить.

– Кальфу идёт с нами?

– Разумеется, магическая поддержка никогда не помешает. Я уже обрадовал её.

Кальфу ввалилась в кабинет, не удосужившись постучаться.

– Что-то ты недовольная, – заметил Виктор. – Не вижу энтузиазма, Тринадцатая.

– Раньше не мог сообщить? – спросила она, усевшись на стул верхом. – У меня тренировка. В следующий раз звони заранее, а не шли сообщения на пейджер.

– Не перетрудись, всё равно в эльфийский спецназ тебя не возьмут. Больше никаких тренировок, только упорный и тяжёлый труд во славу федеральной инквизиции.

– Не нагнетай.

– Вот когда научишься убивать движением ягодицы, тогда и поговорим.

– Готов выступить в качестве тренировочного снаряда, Нокс?

– Не так же сразу, красавица. Сперва выгоним Каина и обсудим этот вопрос наедине. И учти – в некоторых вопросах я несколько… старомоден.

Кальфу саркастично приподняла бровь.

– Только сверху можешь, что ли? Тогда у нас ничего не выйдет.

– У тебя какая-то нездоровая тяга бить ниже пояса, – ответил Виктор. – Я всего лишь хотел сказать, что предпочитаю, чтобы первое свидание обходилось без секса. Но если ты настаиваешь…

В окно ударился какой-то предмет. Затем отлетел назад и ударился ещё раз. Виктор открыл окно, впустив в кабинет летающий череп. На пожелтевший от времени кости виднелись щербины, сколы и трещины, лоб охватывал похожий на диадему металлический обруч, с которого свисали небольшие полосы пергамента, закреплённые сургучными печатями. Вставленные в глазницы сапфиры время от времени вспыхивали.

В зубах он сжимал небольшой тубус из тёмного пластика.

– Никак не могу привыкнуть к местному способу передачи важных сообщений, – признался Виктор, глядя на хаотичные перемещения черепа. – В Транслейтании странное отношение к мёртвым. Вам уже все блага цивилизации дали, но всё равно периодически я вижу подобные штуки.

– Это всего лишь череп-курьер, – безразлично ответила Кальфу. – Граждане сами завещают свои останки некромагам, никто их не принуждает. За некоторую плату, разумеется, так что всё честно и по закону.

– Не зря те два француза приравняли капитализм к шизофрении. Им бы памятник поставить за прозорливость.

Загнав курьера в угол, Виктор взялся за тубус и попытался отобрать. Череп начал мотаться из стороны в сторону, как вцепившаяся в палку собака.

– Да чтоб тебя…

– Пальцы береги, – посоветовал Каин, следя за импровизированным перетягиванием каната.

Наконец Виктору удалось получить посылку, упёршись ногой в череп и сильно потянув тубус на себя. От этого усилия он упал на диван, а освободившийся от ноши курьер врезался в стену, несколько раз перевернулся в воздухе и приземлился на шкаф.

Виктор покрутил в руках тубус, но не нашёл крышку.

– И как открыть эту штуку? – спросил он, стуча тубусом по краю стола.

– Ты как последний тупорылый Ласло из деревни, который в Офенпешт только вчера попал, – сказала Кальфу, протянув руку. – Дай сюда.

Она провела пальцем по торцу, и оболочка растворилась без следа, оставив у неё в руках плотно свёрнутые листы бумаги, перетянутые лентой с сургучной печатью инквизиции.

– Всему вас, провинциалов, учить надо.

– В моё время такого не было.

– Это время до рождения Инри было или уже после?

Курьер слетел с насеста, завис перед ней и грозно сверкнул сапфирами.

– Ведьма! – заорал он. – Сжечь!

Кальфу выбросила его за окно точным пинком.

– Говорят, раньше эта черепушка принадлежала наставнику Регины, как его там звали… – сказал Виктор, закрыв створку. – Забыл. Ну ладно, не важно. Он всю жизнь работе посвятил, там же и помер – у себя в офисе, но в завещании упомянул, что даже после смерти желает остаться на посту и помогать по мере сил. Полная дикость: мужик умер, а его работать заставляют.

– Дебилу какому-то она принадлежала, – пробурчала Кальфу.

– Ты путаешь фанатизм с умственной неполноценностью.

– А что, есть разница?

– Ты мне лучше вот что скажи – как при таких порядках у вас до сих пор не появилась партия, которая борется за права мёртвых?

– Уже было несколько таких, – ответил Каин.

– Да? И где они все?

– Их запретили, а самых упёртых функционеров пересажали.

– Ну и как после этого воспринимать вашу страну всерьёз?

– Просто наслаждайся благами нелиберальной демократии[1].

Виктор взломал печать и бегло просмотрел бумаги.

– Пошли к остальным, им тоже должно быть интересно послушать.

* * *

Большая часть «Дельты» сгрудилась вокруг стола.

– Передай соус, Грязный.

– Ты поменьше наваливай, а то на всех не хватит.

– У меня ещё есть. Достану, если вежливо попросишь.

– Да не гони, ты его ещё на той неделе стрескал.

– Опять решили пожрать в расположении взвода? – спросил Виктор, добавив в голос напускной строгости. – Давно дисциплинарные взыскания не получали?

Скарт тут же спрятал бутерброд за спину. Каин навёл на него палец, изображая пистолет.

– А теперь медленно положи бутерброд и толкни его ко мне.

– Не переживай, Грязный, когда-нибудь ты научишься не палиться, – сказал Виктор.

– Как раз когда Каин отучится реквизированную хавку с пола подъедать.

– Если будет брать пример с тебя, то прогресса придётся ещё целый век ждать.