– И всё?

– Нет, конечно. Первое и самое главное – не трогай пушку, пока я не скажу.

– Они нас даже обыскивать не стали.

– Там столько вооружённых горилл, что ты просто не успеешь вытащить ствол. И помни, что в этом мире единственный порок – это тупость. Единственный и фатальный.

Бео толкнул дверь и проскользнул внутрь. Обстановка походила на модные руинные бары. Часть посетителей расположилась на распиленных надвое ржавых ваннах или криво склеенных табуретах. В центре помещения стоял разваливающийся каменный колодец с деревянной крышкой, под потолком болтались повешенные готичные куклы и ржавые светильники.

Вошедший следом Каин громко хлопнул дверью. На пол посыпалась штукатурка. Мощно сложенный бородатый бармен убрал бокал и положил похожие на окорока руки на стойку.

– Вы гляньте, кто явился! Решил вернуться к старой жизни, Бео?

– Не сегодня, – ответил пикси, забираясь на высокий табурет.

Бармен покосился на Каина.

– Он со мной, – пояснил Бео.

– Прости, брат, крови нет. Бар для гомиков…

– Я знаю, дальше по улице, за углом.

– Да ты, смотрю, прошаренный. Как обычно, Бео?

– Пожалуй.

– Шакшуку[2] возьмёшь?

– Нет.

Бармен начал готовить сложный коктейль. Закончив, он поджёг его и катнул бокал по стойке.

– Смотрю, вы обстановку своего бомжатника обновили, – заметил Бео.

– Не всё же время смотреть на срань, доставшуюся нам в наследство от коммунистов. Если настало время великих перемен, то глупо сопротивляться.

– Помнится, здесь ещё музыканты были.

– Все выступления теперь по средам и субботам. Ты за этим пришёл, по музыке соскучился?

– Мне нужно с Мамашей поговорить, – ответил Бео, задув ядовито-зелёное пламя.

– Не думаю, что она будет рада тебя видеть.

– Я попробую её переубедить.

– С ней Младший, так что…

Бео скривился и отставил бокал.

– Да, это сильно усложняет дело. Но разговор серьёзный, заднего включать не буду.

– С возрастом Мамаша стала слегка повёрнута на контроле, никуда его не отпускает от себя. А то опять накосорезит, а ей разгребать.

– Всё правильно делает. Отпусти такого, и его резиновыми дилдаками отмудохают в ближайшей подворотне.

Бармен хохотнул.

– Так что, устроишь нам встречу? – спросил Бео.

– Ждите здесь, – ответил бармен и отошёл, доставая мобильник.

Его место тут же занял мрачный бритоголовый дроу.

– Давно здесь? – спросил у него пикси.

Дроу не ответил. Бео не стал настаивать и попробовал коктейль.

– Всё тот же вкус, – сказал он и сделал ещё один глоток. – Хоть что-то в этом мире остаётся неизменным.

– Когда ты был тут в последний раз? – спросил Каин.

– Вспомнить бы ещё… пожалуй, лет десять назад, как раз после развода. Хреново тогда было, решил нажраться как следует.

– И тебя до сих пор помнят?

– Меня вообще сложно забыть.

Вернулся бармен.

– Пошли, Мамаша примет вас.

Бео и Каин последовали за ним. Они шли по длинному тёмному коридору в сопровождении двух вооружённых громил.

– Говорить буду я, – шепнул Бео. – А ты молчи и выгляди как суровый наёмник. И внимательно следи за окружением, держа руку в кармане. Только куртку сперва застегни.

Их отконвоировали в богато обставленный кабинет. Вдоль стен разместились атласные диваны, стены увешаны картинами, а в углах стояли скульптуры. Огромные витражные окна отбрасывали разноцветные блики на роскошный ковёр. Со стен неодобрительно взирали многочисленные портреты других пикси – видимо, предыдущие поколения преступной семейки. В камине уютно потрескивали эвкалиптовые дрова.

– Бео Ракоши. Не думала, что увижу тебя когда-нибудь.

За столом сидела пожилая пикси, одетая в деловой костюм. Белые волосы она собрала в высокую причёску, вышедшую из моды ещё полвека назад. На лацкане жакета поблёскивала рубиновая брошь в серебряной оправе.

– По крайней мере, живым, – добавила Мамаша Ди. – Но ты не перестаёшь меня удивлять.

– Я тоже рад тебя видеть, Мамаша.

На одном из диванов развалился Младший, который злобно уставился на визитёров. В отличие от своей консервативной матери, он предпочитал носить блестящие костюмы и яркие галстуки с аляповатыми рисунками. Беспокойно барабанящие по подлокотнику пальцы были унизаны массивными золотыми перстнями. Тёмные волосы он зализывал назад с прямо-таки маниакальной тщательностью, отчего они казались нарисованными.

– Располагайтесь, – сказала Мамаша Ди, указав на приготовленные стулья.

Бео сразу же залез на стул. Каин остался стоять. Мамаша Ди перевела на него взгляд.

– Тебе предложили сесть, вампир. Не заставляй меня повторять.

Тяжёлые руки надавили на плечи, и Каин рухнул на заботливо подставленный стул.

– Давай сразу к делу, Бео, время дорого. Зачем пришёл?

– Что ты знаешь о недавней заварушке в Уйлипотвароше?

Мамаша безразлично пожала плечами.

– Ничего. У меня нет интересов в том районе.

– Думаешь, я поверю, что такое предприятие может обойтись без тебя? Федералы оттуда, по меньшей мере, тонну наркоты вывезли. Пришлось пару грузовиков подгонять.

– Не имеет значения, во что ты там веришь, Бео. Я ничего об этом не знаю. Разве что…

Она покосилась на сына. Тот беспокойно заёрзал на месте и принялся поправлять залитые бриолином волосы.

– Давай начистоту, – сказал Бео, подавшись вперёд. – Дело серьёзное, Мамаша. Твои подручные облажались – этим делом заинтересовались ищейки инквизиции. Откупиться не выйдет. Так что лучше расскажи всё мне.

– И ты меня прикроешь по старой памяти?

– Обещать не могу, но сделаю всё возможное.

– Покажи мне дурака, который поверит храмовнику. Да ещё такому, который с федералами связался.

Бео покосился на Младшего.

– Кажется, я знаю одного такого. Не храмовник, правда, но тоже ходит под мухой и заколпачен по самую макушку.

– Да? – изобразила удивление Мамаша. – И кто же это?

– Не могу сказать, он страшно обидится.

Младший то ли не понял, о ком речь, то ли решил собрать в кулак всё скупо отпущенное ему природой самообладание и промолчать. Мамаша Ди сложила пальцы домиком и внимательно посмотрела на Бео.

– Тогда скажи мне кое-что другое, Ракоши.

– Спрашивай.

– Ты же не забыл про моё обещание?

– Какое именно? Про собак? В то время обещаний много было, некоторые уже и не вспомнить сразу.

– И про собак тоже. Что помешает мне убить вас и самой разобраться с этой проблемой? Федералы тоже продаются, только стоят дорого. И умирают, как и все остальные.

Некоторое время пикси молча, уставившись в пол.

– Только одно, – наконец ответил он, подняв голову. – У моего друга под курткой набитый взрывчаткой жилет. Сейчас он сильно нервничает и держит вспотевший палец на взрывателе. Если обстановка чрезмерно накалится, то случится большой бабах, а наши останки можно будет вымести отсюда веником.

– Враньё! – заорал Младший, вскочив с дивана. – Ты не мог протащить сюда взрывчатку, у нас…

– Замолчи и сядь, – спокойно велела Мамаша.

Она откинулась в кресле и довольно заулыбалась.

– А ты не растерял хватку, Бео. Это хорошо.

В это момент Младший щёлкнул пальцами, подав сигнал.

Стоящий позади громила схватил Каина за горло и начал душить.

Каин напряг шею, нащупал мизинцы и сломал их. Затем сломал безымянные пальцы. Развернулся, ткнул громилу большим пальцем в глаз. Остальные пальцы засунул в ухо и нажал изо всех сил. Большой палец продолжил погружаться в орбиту.

Каин позволил ему отшатнуться и свалил второго громилу, который пытался придушить Бео удавкой. От удара в висок глаз выскочил из орбиты, а громила вырубился от боли.

– Неплохо, неплохо, – сказал Бео, перешагивая через неподвижное тело. – Ты всё-таки наш парень, в душе к тебе можно без опаски спиной поворачиваться.

Он вытащил пистолет, навинтил на него глушитель и добил покалеченных охранников парой выстрелов.