– Все пушки под один патрон, так что можно будет обмениваться боеприпасами, – пояснил Девятка и отошёл.

– Фонарь не забудь прилепить, – напомнил Виктор. – Если зомби подойдут близко, то сможешь ослепить их. Но будем надеяться, что до этого не дойдёт.

– Вик, это жестоко, – сказал Сицеро.

– Что именно? Шары мертвякам засвечивать?

– Оставлять Девятку здесь. Он мается от безделья.

Тем временем орк начал стучать кулаком по корпусу телевизора, пытаясь вернуть картинку.

– Зря стараешься, всё равно ничего путного не показывают. Только проповеди и новости про войну.

– Ага, конечно. Щас настроим. Там у Грязного в заначке есть одна горячая штучка…

– Он всё-таки записал «Глубокое проникновение»? – оживился Сицеро. – Тогда нас ждёт нескучный вечер.

– Держи карман шире, так он с тобой и поделится.

– Я умею убеждать.

– Возьмём его за ноги, перевернём и будем трясти, пока не сознается?

– Смекаешь.

Девятка снова занёс кулак.

– Всем затаить дыхание, доктор своё дело знает.

После очередного удара телевизор вырубился окончательно.

– Мы потеряли пациента, доктор! – констатировал Скарт.

– Отставить панику, ничё ужасного пока что не произошло. Но может.

Картинка снова появилась.

– Я ж говорил! – обрадовался Девятка.

Каин взял фонарь и проверил батарейки.

– Что насчёт Кальфу? – спросил он у Виктора. – Ты сообщил ей о переводе?

– Не успел порадовать, в расположении её нет.

– А у тринадцатых спрашивал?

– Говорят, в увольнении. Уточнять не стали, а трясти их бесполезно.

– Шаркёзи видел?

– Его тоже нет. Да и хрен с ним, сейчас и так есть чем заняться. Потом найдём или Регина разберётся. Сейчас нам нужна Кальфу.

– Канцелярия?.. – подсказал Каин. – Они точно знают, где она.

– Меня там не любят, – скривился Виктор. – Так что не катит.

– В этом городе вообще есть хоть кто-нибудь, кому ты ещё не наступил на хвост?

Виктор пожал плечами.

– Значит, снова мне за тебя отдуваться, – заключил Каин. – Мелочь есть?

– Зачем?

– Не жмись, Виктор. Раз сам не в состоянии справиться с проблемой, то побудь моим спонсором. Гони монету на благое дело.

Тот пошарил в карманах и после продолжительных поисков извлёк горсть мелочи.

– Держи.

– Приготовь машину, – сказал он, задержавшись в дверях.

Добравшись до штаба, Каин купил кофе и направился в канцелярию.

* * *

– Где вы взяли эту развалюху? – спросил Каин, критически осмотрев изрядно побитый Таурус М-1.

Крылья и задний бампер машины были помяты, пороги источены ржавчиной. По лобовому стеклу змеились многочисленные трещины.

– Личные запасы Виктора распотрошили. – Бео открыл багажник и закинул туда сумку с оружием. – Это она снаружи страшная, движок мы перебрали и починили. Походит ещё.

На зеркале заднего вида болтался какой-то буддистский оберег. Перспектива получить штраф за публичную демонстрацию символа иной веры Виктора нисколько не волновала, и снимать преступный предмет он не спешил. Впрочем, в Офенпеште хватало подобных вольнодумцев.

– Ну как? – поинтересовался Виктор, устроившись за рулём.

– Порядок.

– И как у тебя это получается?

– Что именно? – спросил Каин, развалившись на заднем сидении. – Женщин очаровывать?

– Добывать секретные сведения, необходимые для выполнения текущего задания. Хотя бабы как оружие – любят ласку, чистоту и смазку. Всё просто. Если поймёшь эти простые истины, то они падут к твоим ногам.

– К твоим почему-то не падают. Чем объяснишь этот казус?

В салон забрался Бео.

– Просто Виктор такой старый, что у него встаёт только на подушку, да и то не всегда. Потому и фантазирует.

– Зато выдуманные тёлки никогда не отказывают. Это большой плюс для самолюбия.

– Жалкое оправдание.

– Нормально оправдание для того, кто давным-давно ушёл из большого секса и дал дорогу молодым. Иначе Каину пришлось бы играть в карманный бильярд до конца жизни.

– Раньше ты не мог считаться мужчиной, пока не трахнешь по девке в каждом районе Офенпешта, – напомнил Каин. – Как у тебя с этим, Виктор?

– Никак, я уже не идиот. В некоторые районы даже зайти страшно, не то, что хрен там совать куда-нибудь.

– И кто тебя из Валахии выпустил…

– Пограничники.

– Хватит трепаться, – прервал их Бео. – Что там с Кальфу?

– Она поехала в Рёбра, в тату-салон «Двойное дно», – сказал Каин. – Так что нам повезло, заодно и к Мамаше Ди заглянем.

– «Двойное дно»? – переспросил Виктор. – По-моему, так раньше БДСМ-клуб назывался. Культовое было местечко.

– Раньше – это когда? В восьмидесятые?

– Скорее в семидесятые. Но могу ошибаться, давно дело было.

– Ты безнадёжно застрял в прошлом, Виктор.

– Шёл тысяча девятьсот семьдесят первый, омерзительный год Господа нашего. Как сейчас его помню. Когда доживёшь до моих преклонных лет, тоже начнёшь путаться в датах. Мир меняется слишком стремительно.

– Дорогу-то помнишь? Или старческое слабоумие прогрессирует?

– По пути разберёмся.

Каин не знал, сколько Виктору лет. Большую часть жизни Каин провёл среди людей и плохо ориентировался среди сородичей. Вампиры старели не так как люди, внешне признаки деградации почти не проявлялись. Виктор выглядел как тридцатилетний мужчина, а возраст выдавали лишь слегка поблекшие фиолетовые радужки.

На пропускном пункте Виктор показал дежурному жетон инквизиции и выехал на трассу.

* * *

Чепель, двадцать первый район Офенпешта, получил своё второе название из-за исполинских рёбер, в тени которых ютились ветшающие лачуги. Невероятных размеров грудная клетка была местной достопримечательностью, таинственной и зловещей. Тускло поблёскивающие на солнце чёрные кости нависали над запутанными улочками. Район уже давно пришёл в упадок и практически превратился в островное гетто. Это место стало грязным пятном на репутации города, и здесь обитало лишь самое презренное отребье.

Мамаша Ди заправляла всеми серьёзными делами в южной части Рёбер. Она действовала через широкую сеть подставных лиц, но с ней можно было встретиться и лично. Местная конгрегация[2] уже давно пыталась пресечь её деятельность, но без особых успехов, и скорее игнорировала, изредка позволяя себе выразить некое невнятное недовольство. Все были в доле и не видели причин менять установленный порядок. Здесь, в серой экономической зоне, процветал полулегальный бизнес, из последних сил пытавшийся конкурировать с бизнесом незаконным. Подпольные фабрики постоянно закрывались, но лишь для того, чтобы вновь открыться в другом месте. У подножия башен дворцового района существовал иной мир, с другими порядками и законами.

– Добро пожаловать в Рёбра, – сказал Виктор, паркуясь около тату-салона. – Присмотри за тачкой, Бео.

Уткнувшийся в экранчик пейджера пикси едва заметно кивнул.

– Это точно здесь? – Каин вышел из машины. – Выглядит как притон.

Салон находился в подвале обшарпанного здания, в котором раньше располагалась бухгалтерия металлургического завода. Два верхних этажа ветшали и разваливались, никому не было до них дела. Около разрисованных безграмотными граффити стен скапливались кучи мусора и опилок с целлюлозной фабрики, стоящей неподалёку.

– Он всегда так выглядел, сколько его помню.

– Часто заглядывал?

– Пошёл ты.

Путь им преградил громадный жирный огр. Каин оценил противника. Высокий, широкоплечий, с толстым слоем вязкого жира. Лицо и руки украшены грубыми татуировками какой-то уличной банды.

Огр сложил ручищи на груди и ухмыльнулся.

– Вы адресом не ошиблись, гладкомордые?

Гора мяса и сала переминалась с ноги на ногу. Если учесть ещё и толстенную шкуру, то можно было считать, что охранник одет в броню.

Виктор плюнул ему под ноги.