– С ними все будет в порядке? – поинтересовался Лекарь и чихнул. От резкого запаха озона свербело в носу.

– Разумеется. В этом можно не сомневаться, – ответил профессор. За технику он не переживал, телепортационная установка работала как часы. – Засекайте время. Максимум через пять минут они будут здесь.

Процесс переноса сопровождался выбросом энергии. Относительно яркая вспышка и довольно громкий хлопок могли привлечь к путешественникам ненужное внимание со стороны местных обитателей, поэтому профессор и выбрал для точки выхода из пространственно-временного тоннеля рассеченный улицей овраг.

Глубокая балка заросла деревьями и кустами, но даже в густой растительности встречались проплешины. В свое время Шаров узнал о них из переданных с замаскированных под птиц дронов панорам города и сегодня ввел в вычислительный блок телепорта координаты одной из таких полянок.

Балабол и Лань совершили переход нормально. Как и обещал профессор, они как будто спрыгнули с полутораметровой высоты на заросшую жесткой и колючей травой землю, а вот Потапычу не повезло. Он умудрился вляпаться в неприятности, причем в прямом смысле слова. В том месте, где он приземлился, под тонким слоем субстрата находилось гнездовье безногих ящериц. Потапыч по пояс провалился в глубокую нору и заорал благим матом, чувствуя, как вокруг ног обвиваются длинные склизкие тела.

Проводник и наемница прыснули со смеху, увидев за панорамным стеклом противогаза его искаженное брезгливостью и отвращением бородатое лицо.

– Че ржете, черти?! Вытаскивайте меня! – рявкнул Потапыч, вытягивая вперед руки.

Через полминуты он лежал на земле и уморительно дрыгал ногами, стряхивая с них похожих на змей веретениц.

– Да уж, угораздило тебя вляпаться. – Балабол помог наемнику подняться. – Хорошо хоть не в нору с гадюками угодил, а то бы так легко не отделался.

– Шаров точно у меня огребет. По-хорошему ведь просил, так нет же, опять подлянку подкинул, – сердито буркнул Потапыч, забирая из рук Лани свое оружие. – Пошли, хватит стоять. И так много времени тут проваландались.

Из оврага выбрались возле совмещенного с уличным магазинчиком остановочного павильона и спрятались за ржавеющими под открытым небом машинами. Отсюда до туманного облака было не больше ста метров.

Как и говорил профессор, нынешние обитатели монастыря привели пленных к порталу и готовились совершить жуткий обряд. Помимо участников несостоявшейся экспедиции, в жертву Великому Тумаху хотели принести еще с десяток человек. Без защитных комбинезонов и противогазов они стояли на коленях спиной к серой клубящейся завесе со связанными сзади руками. Даже у Кирпича единственная рука была примотана к телу.

Главарь черноризников гоголем прохаживался перед обреченными на смерть людьми. Размахивал руками, о чем-то говорил, но слов было не разобрать. По его команде один из приспешников подскочил к Груздеву, рывком поднял на ноги и перерезал путы. Пока заместитель коменданта массировал затекшие запястья, предводитель вытащил из-за пояса здоровенный тесак и что-то выкрикнул. Тот же тип, что освободил Гриба, подбежал к Кирпичу и схватил за шиворот. Как только раненый оказался на ногах, предводитель сунул холодное оружие в руки Груздеву и мотнул головой в сторону Кирпича.

Советник какое-то время стоял с потерянным видом, но после того как основатель секты приставил к его затылку заряженный самопал, взмахнул тесаком и обезглавил разведчика. Кровь фонтаном хлынула из перерубленной шеи. Голова, словно кочан капусты, свалилась с плеч и, подскакивая, покатилась к ногам предводителя. Безжизненное тело Кирпича еще кулем оседало на асфальт, когда главарь ударом ноги отправил голову в глубь туманного облака.

– Вот ублюдок, – прошипел Потапыч, снимая «калаш» с предохранителя. – Ща я тебе провентилирую мозги, гаденыш.

Балабол ткнул бородатого локтем в бок:

– Обожди, рано еще.

– Чего ждать? Когда эта мразь больше людей уконтрапупит?

– Они и так не жильцы, – холодно заметила Лань. – Без должной экипировки успели хватануть радиации по самую макушку. К тому же профессор говорил, что Кузьма должен как-то проявить себя. Наберись терпения и жди.

Потапыч что-то буркнул в ответ, но от идеи немедля расправиться с главарем сектантов все же отказался.

Тем временем события развивались своим чередом. Гриб выронил окровавленный тесак из руки. Тот самый хлыщ, что поднял Кирпича, наподдал заместителю коменданта под зад ногой, толчком в спину отправил к остальным пленникам и заставил сесть на колени.

В глубине туманного облака появились темные расплывчатые фигуры. При виде их сектанты радостно загомонили. Одни опустились на четвереньки и стали в исступлении бить поклоны, вскидывая руки к серому небу и чуть ли не стукаясь резиновым лбом противогаза об асфальт. Другие что-то завыли нараспев, покачиваясь из стороны в сторону и заламывая руки. Лишь горстка черноризников во главе с предводителем сохраняла спокойствие. Под вопли и стенания остальных сектантов они неторопливо двинулись к будущим жертвам.

В этот миг произошло то, о чем предупреждал профессор: Кузьма вдруг вскинул голову, из носа парня темными струйками выступила густая кровь. Главарь с приспешниками сбились с шага. Медленно, словно нехотя, потянулись за оружием.

Предводитель оказался первым, поскольку самопал уже был в его руке. Рваными движениями, словно преодолевая чудовищное сопротивление, он навел самодельное оружие на стоящего рядом с ним помощника. Ба-дах! Сноп искр и белое облачко сгоревшего пороха вылетели из ствола.

Раненый завопил, прижимая руки к животу, согнулся в поясе и повалился на асфальт. Выстрел как будто послужил командой для остальных. Самопалы захлопали один за другим, перекрывая вопли подранков и заставляя пленников вжимать головы в плечи и низко пригибаться к разбитой трещинами дороге.

Одновременное телепатическое воздействие на нескольких субъектов разом забрало у Кузьмы много сил. Бледный, как мраморная статуя, он покачнулся и рухнул набок, едва не задев головой отставленную в сторону пятку Знахаря.

– Теперь-то меня никто не остановит.

Потапыч распрямился, как сжатая пружина, оперся локтем левой руки о крышу ржавого «москвича», прицелился и нажал на спусковой крючок. Интегрированный глушитель практически полностью гасил звуки выстрелов. «Калаш» сухо щелкал, по-дружески толкаясь прикладом в плечо, лязгал затвором и плевался золотистыми гильзами. Те звонко отскакивали от крыла соседней иномарки и прыгали по асфальту, исчезая под машинами.

Балабол и Лань не отставали от напарника.

Втроем, как в тире, они быстро перебили экзальтированных «черноризников». Стреляли в голову, чтобы уж наверняка, зато ранивших друг друга помощников главаря решили не добивать.

– Не фиг на этих мразей патроны тратить, – выразил общее мнение Потапыч и первым покинул место засады.

Отряд двигался треугольником, держа фланги под контролем. Когда до лежащих в разных позах трупов осталось с десяток шагов, из туманного облака появились «йети».

Услышав злобный рев за спиной, большинство бедолаг вскочили на ноги и с криками бросились врассыпную. Они так перепугались, что даже думать забыли о связанных за спиной руках.

Возле портала остались участники собранной Зубром экспедиции. Репс и Матюха распластались на асфальте, когда началась беспорядочная пальба из кустарного оружия, и это спасло им жизнь: рядом лежал Гриб с пробитым зарядом из самопала черепом. В стороне от него, словно часовой над телом Кузьмы, возвышался Знахарь с поникшей головой.

– Куда?! Пропадете ни за грош! – гаркнул Балабол, но панорамное стекло противогаза сильно приглушило голос.

– Забудь о них, давай живо к Кузьме, – бросил Потапыч и тремя одиночными выстрелами убил косматое чудовище.

Лань поддержала напарника огнем. Как и компаньон, она стреляла без промаха и короткой очередью вышибла мозги второй из полудюжины вышедших из тумана тварей.