— Но это было еще до того, как мы сбежали на парад, — пояснила Элен, Последний раз я ввдела его всего несколько минут, но расспрошу подробнее, когда увижу снова.

— Не думаю, что ему вообще следует сюда приходить, — сказал Жорж. — Отец его прогнал за то, что парень подверг тебя опасности.

— Но ему же больше некуда идти, — заметила Элен. — У него ни дома, ни семьи. Пьер его всего лишь подкармливает время от времени, и все.

— Тем не менее я не думаю, что тебе следует встречаться с ним. Матушка была бы весьма огорчена, если бы об этом узнала. — Тон у Жоржа был очень суровым.

— Но ты же ничего ей не скажешь, правда? — спросила Элен. — Я бы тебе не стала рассказывать, если бы боялась, что ты передашь.

— Не скажу, — кивнул Жорж. — Но только в этот раз. Ты должна мне пообещать больше не встречаться с этим мальчиком.

Элен заколебалась, в глазах у нее мелькнуло упрямство.

— Если ты не пообещаешь, — продолжил Жорж, — я должен буду рассказать. И тогда Пьеру тоже придется несладко.

— Ладно, — сварливо буркнула Элен, скрестив пальцы под одеялом, — обещаю.

— Ну и молодец, — одобрил ее Жорж, решив про себя, что надо будет поговорить с Пьером насчет Жанно. После чего постарался сменить тему на более приятную: — Да все равно ты вряд ли еще долго пробудешь в Париже. Может случиться так, что вы вернетесь в Сент-Этьен.

У Элен засветились глаза:

— Правда? Очень уж противно сидеть тут взаперти и умирать от скуки.

— Да, — сказал Жорж. — Я посоветовал отцу, чтобы он увез вас всех, но…

— Ты посоветовал отцу? — Элен недоверчиво рассмеялась: невозможно было представить, что брат говорит отцу, что тому делать. — И он последует твоему совету?

— Тише, — с улыбкой откликнулся Жорж. — Всех перебудишь. Не знаю, последует или нет, но так как я не должен был вообще тебе об этом говорить, ты меня очень обяжешь, если будешь так же удивлена, как и все остальные, если он вам об этом объявит. А теперь расскажи мне, чем ты тут еще занималась, кроме как выражала немецкой армии свое неудовольствие.

Элен просидела еще полчаса, щебеча про всякую ерунду, но потом ей стало больно смотреть, разболелась голова и слегка зазнобило.

— «Ладно, давай иди спать, — сказал Жорж, — а то замерзнешь.

Он взял Элен на руки, ощутив, как она прильнула к его груди, и отнес в их общую комнату с Кларисой, которая крепко спала — тихо дышащий холмик под одеялом. Жорж осторожно прокрался, положил сестренку в кровать и подоткнул одеяло. Элен потянулась его обнять, и Жорж почувствовал, что щека у нее горячая.

— Как хорошо, что ты с нами дома, Жорж, — прошептала она. — Береги себя, ладно?

Жорж обнял ее в ответ.

— Ты за меня не волнуйся, милая, но помни, что я сказал. Никаких больше фокусов вроде прусского парада. И никаких встреч с Жанно.

Элен улыбнулась:

— Обещаю. И когда мама скажет нам про Сент-Этьен, я буду удивлена не меньше всех остальных.

— Так и сделай, — усмехнулся Жорж и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

В эту ночь Розали лежала в постели, не в силах заснуть, и снова и снова вспоминала рассказ Жоржа. Два генерала, убитые толпой! Конечно же, армия заставит этих людей ответить по закону. Не может быть, чтобы толпа была полностью неуправляемой.

Розали лежала в одиночестве, и ей казалось, что она слышит далекие крики, потом треснул выстрел и послышался топот бегущих ног. Сердце кольнуло страхом: бунтовщики пришли в наш тихий район?

Розали вылезла из постели и выглянула в окно. Никого не было видно, но эти ночные звуки разожгли ее страх. Она вернулась в постель, закуталась с головой, чтобы ничего не слышать, и попыталась уснуть. Про себя Розали твердо решила: что бы там ни говорил утром Эмиль, она завтра берет детей — и прочь из Парижа.

Следующий день прошел в вихре сборов. Мари-Жанна собирала и укладывала детские вещи, Пьер пошел на вокзал и купил билеты в Сент-Этьен, а Берта готовила в дорогу еду.

Эмиль был непоколебим и по-прежнему стоял на том, что не может сопровождать жену и дочерей в Сент-Этьен, но разрешил им ехать поездом в сопровождении Мари-Жанны, мадемуазель Корбин и Пьера.

— Но как же ты? — тревожно спросила его Розали.

— Я останусь здесь, — ответил он. — Берта и Ар-летта обо мне позаботятся, а Пьер вернется, как только доставит вас в Сент-Этьен.

— Ты так говоришь, будто мы — посылки, — обиделась жена. — Ты уверен, что не можешь поехать с нами, хотя бы на пару дней?

— Мы уже говорили об этом, Розали, — холодно отозвался Эмиль. — Я не желаю начинать все сначала.

Жорж узнал об их отъезде утром, перед возвращением в полк.

— Вы приняли правильное решение, — сказал он матери. — За отцом я постараюсь приглядеть.

В тот вечер все легли спать в волнении перед завтрашним отъездом.

Элен сдержала свое обещание и, услышав о возвращении в провинцию, выразила удивление и восторг.

— И не забудь, — шепнул Жорж, обнимая ее перед уходом, — никаких больше шашней с уличными мальчишками. Ни тут, ни там, в деревне!

Элен обняла его еще раз и подчеркнуто послушно ответила:

— Конечно, Жорж! — У него за спиной она скрестила пальцы и добавила, улыбнувшись: — Тем более я в Сент-Этьене никаких уличных мальчишек и не знаю!

— Значит, следи, чтобы это так и было, — сказал он с деланой серьезностью.

Но на следующее утро все тщательно разработанные планы Розали разлетелись в пух и прах. Когда Мари-Жанна пришла будить девочек, она увидела, что Кла-риса давно уже проснулась, а Элен нет.

— Вставайте, лежебоки! — строго велела Мари-Жанна, но Элен только буркнула что-то во сне.

Мари-Жанна нагнулась ее встряхнуть и тут поняла, что у девочки сильный жар. Быстро обернувшись к Кларисе, она сказала:

— Ну-ка быстренько завернитесь в шаль и приведите вашу матушку. — Клариса собралась было возразить, но няня резко ее оборвала: — Действуйте быстро!

Через несколько минут появилась Розали в халате поверх ночной рубашки, с озабоченным лицом.

— Что случилось, Мари-Жанна?

— У мадемуазель Элен жар, мадам. Она вся горит и бредит. Нужно убрать сестер подальше от нее и послать за доктором.

Подойдя к кровати, Розали положила руку на лоб дочери, ощутив горячую и сухую кожу. Элен снова что-то пробормотала — поток бессвязных слов.

Розали тут же стала распоряжаться:

— Клариса, оденься и пойди скажи Луизе, чтобы тоже оделась. Мари-Жанна, принесите холодной воды и фланель и оботрите ей лицо. Я же пойду поговорю с мсье и сразу же вернусь.

Дождавшись Мари-Жанну с водой и фланелью, Розали побежала искать Эмиля. Муж стоял в прихожей, одетый и готовый к выходу. Увидев жену в халате, он удивленно поднял брови:

— Розали, что случилось?

— Я должна с тобой посоветоваться, Эмиль, — сказала она, кладя руку ему на рукав.

— О чем? — сухо спросил он. — Я опаздываю.

— Об Элен, — ответила жена. — У нее горячка, нужно послать за доктором.

— Разумеется, — кивнул муж. — Будь добра это сделать.

— Ты же знаешь, что мы собрались сегодня в Сент-Этьен, — напомнила Розали, — но я думаю, девочка слишком больна, чтобы ехать, и…

— Значит, нужно подождать, пока ей не полегчает, — договорил за нее Эмиль. — Очевидно, вы не должны уезжать сегодня.

— После того, что рассказал нам Жорж, все же должны. Париж — не место для детей. Не надо было нам вообще возвращаться.

Эмиль лишь поджал губы, услышав этот завуалированный упрек.

— Решать тебе, Розали, — жестко сказал он и добавил помягче: — Я согласен, что после рассказанного Жоржем ясно, что ехать необходимо. Но неужели случится что-то плохое, если подождать пару дней, чтобы ребенок мог спокойно поправиться?

— Не знаю! — воскликнула Розали, забыв о хороших манерах. — Но без Элен я ехать не могу.

— Можешь оставить ее здесь на попечении Мари-Жанны, — предложил Эмиль. — Наверняка это всего лишь какое-то детское недомогание, а Луизу и Клари-су вывези из города вместе с мадемуазель Корбин. Как только Элен поправится, я сам отвезу ее в Сент-Этьен.