— Во время предвыборной кампании будущий президент всегда останавливался в Голливуде на отдых, где ему скрашивали время такие дамы, как Джейн Мэнсфилд, Лиз Тэйлор, Ким Новак, Энджи Дикинсон и Ширли Маклейн.

— Самый могущественный человек в мире увлекся красавицей немкой по имени Эллен («Элли») Ромеч. Черноволосая стройная Элли-ростом 165 см и весом 113 фунтов в 1961 году считалась «звездой», блистая в изысканном «Кворум клубе», где любили отдыхать сенаторы и правительственные чиновники. Но эта девушка имела один недостаток. Она была замужем за фельдфебелем немецкого бундесвера и состояла а. связи с одним из советских атташе. Заподозрив, что в Вашингтоне она представляет собой немецкий вариант скандально известной лондонской девицы Кристины Киллер, Элли выдворили из Соединенных Штатов. Но ее размеры — 88–63—85 — известны в Вашингтоне и поныне.

— Бурная связь завязалась у хозяина Белого дома с исполнительницей стриптиза Темпест Сторм. «Одежда полетела прочь, политика забыта», — признавалась танцовщица в 1976 году, давая интервью телевидению.

— С Мэри Мейер Кеннеди курил в Белом доме марихуану и между прочим смеялся в спальне вместе с ней над тем, что получилось бы, если бы в состоянии такого «кайфа» ему надо было нажать на ядерную кнопку.

«Кеннеди любил групповуху», — рассказывал его коллега по сенату Джордж Смазерс, который устраивал для Джека, страдавшего от болей в спине в результате полученного во время войны ранения, встречи с молодыми женщинами.

Все происходило особенно бурно, когда его жена Джекки в очередной раз удалялась в загородный дом. Секретная служба заботилась о прикрытии свиданий, а из Голливуда во множестве слетались «звезды» и «звездочки».

К тем временам относится и известное высказывание вице-президента Линдона Джонсона, которому после Дж. Ф. Кеннеди предстояло стать 36-м президентом США: «Джек разъезжал по стране и целовал малышек, в то время как я должен был протаскивать законы». При этом под словом «малышки» можно понимать и нечто другое, например «блондинки».

От случая к случаю секс в Белом доме и в самом деле обеспечивали две блондинки из секретариата, которых Джек называл «Фиддл» и «Фэддл», а его жена Джекки презрительно — «пуделями». Когда Джекки в очередной раз обнаруживала в постели чужие трусики, то на ее вопрос: «Ты не мог бы сказать, чьи они? Это не мой размер» — Джек не находил ответа. Как говорится в биографии Кеннеди, написанной Кальером и Горовицем, «Джеку было неинтересно запоминать имена женщин. На следующее утро он называл их только “красавица” или “малышка”».

Постельная карьера Кеннеди действительно заслуживает внимания. Где бы ни охватывало его желание, он тут же его удовлетворял. Так, в прошлом исполнительница стриптиза Блейз Стар и поныне любит вспоминать о минутах, проведенных ими в шкафу. Дело происходило в 1960 году. Будущий президент США занимался с мисс Стар любовью в большом стенном шкафу в новоорлеанском отеле «Хилтон». Об этом не стоило бы упоминать, если бы в соседнем помещении жених Блейз Стар — губернатор Эрл Лонг — в это же время не давал прием в честь Кеннеди.

Но самой, вероятно, важной любовницей донжуана из Белого дома и певца, имевшего друзей-мафиози, была Мэрилин Монро.

Много месяцев, хотя и с перерывами, она поддерживала сексуальные отношения как с президентом, так и с его братом, министром юстиции Робертом Кеннеди. С президентом Монро познакомил все тот же Фрэнки-бой, Синатра.

Если верить словам последней экономки Мэрилин Монро, летом 1961 года Синатра даже хотел жениться на актрисе, но все-таки передал ее Дж. Ф. К. А когда Мэрилин стала все больше надоедать Джону, он передал ее своему брату Роберту. Причем биограф М. Монро Энтони Саммерс полагает, что «министр юстиции, который в отличие от брата никогда не питал слабости к женскому полу, свои отношения с Мэрилин рассматривал скорее как некую акцию по спасению».

Правду о ее жизни, любви, смерти и связях с мафией унесли с собой в могилу по крайней мере четыре человека — Джон и Роберт Кеннеди, Сэм и она сама.

Тело Мэрилин Монро под номером 609 5 августа 1962 года было доставлено в морг Беверли-Хиллз.

Джон Кеннеди убит в возрасте 46 лет 22 ноября 1963 года. Его брат Роберт 5 июня 1968 года застрелен на предвыборном собрании в Лос-Анджелесе иорданским иммигрантом Сирханом Б. Сирханом.

Сэм Джанкана умер под градом пуль в 1975 году.

Насколько я мог разобраться, Мао, несмотря на внешнее проявление дружелюбия, был полностью лишен каких-либо человеческих чувств. Он казался не способным ни на любовь, ни на дружбу, ни на проявление душевной теплоты. Однажды, это было в Шанхае, я сидел рядом с председателем на представлении, во время которого с одним ребенком — акробатом произошел несчастный случай. Толпа замерла в ужасе, а мать ребенка рыдала в отчаянии. Мао же продолжал разговаривать и смеяться, словно ничего не случилось. Мне так и не удалось разобраться в истоках столь откровенного бездушия. Может быть, Мао так часто видел, как умирают люди, что у него выработалась нечувствительность к человеческим страданиям? Его первую жену Ян Кайхуэй казнили гоминьдановцы. Та же участь постигла и двух его братьев. Старший сын погиб во время корейской войны. Несколько других детей потерялись во время «Великого похода» 1930-х годов и так и не были найдены. Тот факт, что он выжил тогда, когда так много других людей погибло, казалось, укреплял его веру в то, что ему суждено прожить долгую жизнь.

Мао жил врозь со своей последней женой Цзян Цин. Она была актрисой в Шанхае. В 1937 году перебралась к коммунистам, обосновавшимся в Яньане, и вскоре поселилась у Мао. К середине 50-х годов она окончательно перестала жить интересами мужа. Их разделяла двадцатилетняя разница в возрасте, а вкусы и склонности были совершенно отличны. Мао был жаден до чтения. У Цзян на книги не хватало терпения. Мао гордился своим здоровьем — и физическим состоянием, Цзян же вечно жаловалась на болезни. Мао очень любил острые, напичканные специями хунаньские блюда, Цзян предпочитала отварную рыбу с овощами и мнила себя великим знатоком западной кухни, которую Мао презирал.

Цзян Цин занимала несколько должностей: сначала в отделе пропаганды, а потом в политическом секретариате, но вела себя там так бесцеремонно, что Мао был вынужден заставить ее подать в отставку. После этого он сделал ее одним из своих секретарей, в обязанности — которого входило чтение информационного бюллетеня «Справочные материалы» и составление по этим материалам докладов. Но Цзян в бюллетени заглядывала редко. Она предпочитала смотреть иностранные фильмы, и это занятие стало для нее главным способом ухода от действительности.

Постепенно я начал понимать, что именно не-прекращающееся распутство Мао. больше всего действовало на нервы Цзян Цин. Сначала Мао как-то пытался скрывать от нее свои любовные похождения, но с годами перестал осторожничать. Она неоднократно заставала мужа в обществе других женщин.

Зимой 1966 года я увидел совершенно другую Цзян. Она двигалась стремительно, походка выровнялась. Прежние жалобы прекратились полностью. Ее больше не беспокоили ни яркий свет, ни шум, ни сквозняки. От головных болей не осталось и следа. Шум в ушах прекратился. Доктор ей больше был не нужен. Чудодейственным целителем оказалась государственная власть. Тем летом Цзян Цин, ставшая вершительницей судеб культуры, совершенно изменила свой внешний вид. Эта когда-то очень модная женщина вдруг облачилась в мешковатый пиджак и брюки. такого размера, что в них уместился бы, пожалуй, сам председатель. Ее туфли погрубели, лишились каблуков и стали похожи на мужские ботинки. Она держала в своих руках судьбы миллионов людей. Ею овладело неудержимое влечение к моральной чистоте. К концу августа она уже добилась того, чтобы Мао прекратил свои танцевальные вечера. «Я стал монахом», — жаловался мне он. Однако через несколько недель молодые женщины появились опять. Постель Мао в личных апартаментах в здании ВСНП превратилась в приватное «ложе удовольствий». Даже в самый разгар «культурной революции», когда на площади Таньаньмень и прилегающих улицах бесновались толпы хунвэйбинов, Мао продолжал наслаждаться императорскими привилегиями, забавляясь любовными играми со? своими наложницами. Чем к большей моральной.? чистоте взывали партийные лозунги, тем глубже председатель погружался в пучину разврата. Именно в это время Мао начал приглашать к себе в постель по три, четыре и даже пять женщин — одновременно.