В 1915 году германские войска оккупировали Царство Польское, поделив его на австрийскую и германскую части. Кризис системы оккупации заставил губернаторов одновременно в Варшаве и Люблине 5 ноября 1919 года издать прокламации о создании польского государства — наследственной монархии с конституционным строем, находящейся в военном союзе с Центральными державами. До избрания короля во главе государства был поставлен Регентский совет.

Первой задачей новой монархии являлось создание армии. Немецкий губернатор Х.-Х. фон Безе-лер пытался привлечь к ее формированию и Пилсудского, но неудачно. Пилсудский понял, что идея легионов не оправдала себя, что население Царства Польского отвергает легионы — части, созданные на немецкий кошт. Понял также, что. Центральные державы войну проигрывают и что сотрудничество с ними политически невыгодно. От сотрудничества с оккупантами Пилсудский перешел к маневрам, направленным не только на углубление кризиса легионов, но и ведущим к прямому их разгрому. Поводом стал призыв не принимать присягу, содержащую клятву верности военному союзу с Германией и Австро-Венгрией. За этим последовал роспуск легионов, перевод легионеров в австрийские и германские части и интернирование подданных России.

Расправа кайзера была скорой и жестокой: бунтовщиков интернировали в лагеря, а самого главного, коменданта, заточили в военную крепость в Магдебурге, где он и просидел почти полтора года, вплоть до окончания войны.

Спустя четыре года после возвращения Пилсудского из магдебургского узилища Регентский совет Польши, созданный два года назад, передал ему диктаторскую власть над страной, провозгласив Начальником государства, и самораспустился. Приняв бразды правления, Пилсудский назначил премьером социалиста Енджея Морачевского, а сам заявил, что он выше партийных интересов и полностью подчинил себя интересам государственным. И, не цепляясь за свое диктаторство, начал ускоренную подготовку к выборам в сейм, которому, как он сообщил, будет подчиняться. Слова эти оказались не пустым звуком. Когда выборы состоялись, в обращенной к депутатам приветственной речи Начальник государства поставил крупную точку над «i»: «Я считаю, что после сформирования сейма моя роль окончилась. Я счастлив, что, оставаясь верным солдатской присяге и своим убеждениям, могу передать в распоряжение сейма свою власть, которую до сих пор осуществлял в народе». Сейм в свою очередь выразил ему благодарность за «полное лишений и невзгод осуществление своих функций во благо Родины». После взаимного обмена любезностями Пилсудский остался Начальником государства с начисто урезанными полномочиями, но сохранил за собой полноправный пост Верховного Главнокомандующего. С партией же социалистов он расстался навсегда, заявив, что «вышел из партийного поезда на остановке, которая называется Независимость».

После окончания советско-польской войны 1920 года армия преподнесла Пилсудскому маршальский жезл и звание Первого Маршала, что соответствовало званию генералиссимуса. Сделано это было вопреки мнению сейма. И до этого отношения Начальника государства с высшим органом. страны становились все более и более натянутыми, а после этой акции испортились вконец. Устав от жизненных, военных и политических передряг, Пилсудский почувствовал неодолимое желание удалиться от бурного людского водоворота. В конце 1922 года, когда было решено заменить пост Начальника государства постом президента, он обратился к своим сторонникам с просьбой не выдвигать его кандидатуру, хоть и шансы на избрание были у него почти стопроцентными. Просьбу Пилсудского удовлетворили, и вскоре он передал власть первому президенту Польши Нарутовичу.

Через день после ухода Пилсудского с поста Начальника государства первый президент страны погиб от пули террориста. Сторонники Пилсудского сразу же предложили ему взять на себя диктаторские полномочия. Но маршал отнесся к предложению сдержанно и отказался. А летом 1922 года подал в отставку и с поста начальника Генерального штаба, который все еще занимал. Отставка была принята, и бывший диктатор окончательно превратился в обычное частное лицо. Уходя, он сказал в интервью: «Мои дорогие, я солдат. Ратный труд — тяжелое призвание, когда порой вступаешь в противоречие со своей совестью, со своими мыслями и чувствами. Как только подумаю, что, как солдат, я должен буду защищать этих панов, все протестует внутри меня. Поколебавшись, я принял решение, что не могу быть солдатом. Поэтому подал в отставку…».

Под «панами» подразумевались правительство и сейм, которых Пилсудский презирал и вот теперь во всеуслышание заявил об этом. С этих пор началось их открытое противостояние, продолжавшееся до самой кончины маршала. Удалясь на три года в небольшую свою усадьбу Сураюки под Вильнюсом, он демонстративно отказался от маршальского жалованья, перечисляя его до последнего грошика на благотворительные цели и содержа свою семью на гонорары от писательского труда, которым серьезно занялся.

Новоиспеченное польское государство скатывалось тем временем под знаменами псевдодемократии в трясину финансового разложения, коррупции, интриг, распрей и воровства. И Пилсудский решил твердой солдатской рукой остановить это омерзительное, по его словам, падение. В последнем перед решающей схваткой интервью отшельник из Сураюки сказал; «Пренебрежение своими прямыми обязанностями, неуважительное отношение к служению государству — характерная черта подходов, демонстрируемых господами депутатами, сенаторами и министрами. Из сейма и правительства на страну разливается волна грязи и нравственной гнили. Я поднимаюсь на борьбу с главным злом: господством разнузданных партий над Польшей, забвением всего, что не касается денег и благ».

12 мая 1926 года верные экс-начальнику войска двинулись из пригородов Варшавы на столицу. После трехдневной борьбы правительственные части были сломлены. Юзеф Пилсудский стал вновь диктатором Польши вплоть до своего смертного часа. Но, получив абсолютные полномочия, он сразу же вернул государство к действенному до переворота формальному праву, то есть главенству законов, и стал гарантом их выполнения. Жертвы боев с обеих сторон — а их было около трехсот — вчерашние противники хоронили сообща. В своем первом после переворота приказе Пилсудский писал: «В одну и ту же землю впиталась наша кровь, землю, которая столь дорога и тем, и другим, любима обеими сторонами. Так пусть же — та горячая кровь, самая ценная в Польше кровь солдата, будет под нашими ногами новым посевом братства». Многие ожидали репрессий в отношении офицерского корпуса, но таковые не последовали. Наоборот. Командира гарнизона Варшавской цитадели, давшего мятежникам легко себя разоружить, диктатор выпроводил на пенсию, а полковника, двинувшего согласно приказу свой полк на помощь правительственной стороне, даже повысил в должности. Зато гражданская администрация подверглась серьезнейшей (но отнюдь не кровавой) чистке: в течение месяца были заменены одиннадцать из семнадцати воевод и около одной трети старост. «Я совершил единственный в своем роде исторический акт, — заявил Пилсудский через две недели после 12 мая, — сделал нечто вроде революции без всяких революционных последствий.» Его подход к реформированию общества зиждился на стремлении усилить исполнительную власть в ущерб законодательной. И когда сейм подавляющим большинством голосов избрал Пилсудского президентом, он отказался принять эту почесть из рук парламентариев, в очередной раз продемонстрировав свое пренебрежение к ним.

После майского переворота польское государство вступило в так называемый период «санаций», что в переводе с латыни означает «оздоровление». По спекулянтам-дельцам и коррумпированным чиновникам были нанесены мощнейшие удары, и водопады злотых, льющихся в их карманы, изрядно поиссякли. В первые три года «санации» Польша переживала резкий экономический подъем, обусловленный, правда, и благоприятной в то время для страны мировой экономической конъюнктурой. Но вскоре в Европе и Соединенных Штатах разразился глобальный и многолетний экономический кризис, сильно ударивший и. по Польше. Преодолеть его удалось лишь в 1993 году.