Двадцать лет спустя после трагических событий, нанесших немалый урон нашему Отечеству, 31 января 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила приговор Специального судебного присутствия Верховного суда СССР от 11 июня 1937 года в отношении участников так называемой «антисоветской троцкистской военной организации» во главе с М. Н. Тухачевским за отсутствием в их действиях состава преступления. Все проходившие по этому делу были полностью реабилитированы.

Так завершилась одна из тайных операций спецслужб гитлеровской Германии. Теперь уже документально подтверждено, что начало этой зловещей акции положено в декабре 1936 года на совещании у Гитлера, где присутствовали также Гесс, Борман и Гиммлер. Фюрер раздраженно выговаривал вызванному «на ковер» шефу службы безопасности (СД), Рейнгарду Гейдриху за недостаточно активные действия германской разведки, не оказывающие заметного влияния на развитие политических событий в пользу Третьего рейха.

«Человек с железным сердцем», как называл Гитлер Гейдриха, не заставил себя ждать. Многоопытный политический интриган и авантюрист выдвинул смелое предложение — путем фабрикации правдоподобных фальшивок «обезглавить Красную Армию». При этом главный удар направить на одного из виднейших советских военачальников маршала М. Н. Тухачевского и других высших офицеров.

Предложение Гейдриха пришлось по душе Гитлеру, хотя он и высказал некоторые сомнения в возможности его успешной реализации. Накануне грядущей войны с Советским Союзом удар по высшему руководству Красной Армии был бы кстати, заявил в завершение разговора Гитлер.

Выбор М. Н. Тухачевского главной жертвой дискредитации вполне обоснован. Один из крупнейших советских военачальников и видных военных теоретиков того времени, он никогда не скрывал свою обеспокоенность германской угрозой. «Еще в 30-е годы М. Н. Тухачевский предупреждал, что наш враг номер один — это Германия, что она усиленно готовится к большой войне и, безусловно, в первую очередь против Советского Союза», — писал маршал Г. К. Жуков.

Словом, оснований для проведения клеветнической акции против М. Н. Тухачевского более чем достаточно. К тому же имелись и необходимые «зацепки». Дело в том, что в 20-е годы между германским рейхсвером и Красной Армией установилось довольно тесное сотрудничество.

«…Первые контакты с Красной Армией, — отмечал в своих мемуарах шеф нацистской разведки Вальтер Шелленберг, — были установлены в 1923 году… При помощи этих связей германское командование хотело предоставить немецким офицерам сухопутных войск, насчитывающих всего сто тысяч человек, возможность научиться на русских полигонах владеть современными видами оружия (самолетами и танками), которые по Версальскому договору рейхсверу запрещалось иметь. В свою очередь, немецкий генеральный штаб знакомил русскую армию со своим опытом в области тактики и стратегии. Позднее сотрудничество распространилось и на вооружения, в результате чего немцы в обмен на патенты, которые они предоставили в распоряжение Красной Армии, получили разрешение на строительство авиационных и прочих оборонных заводов на территории России. Так, например, фирма «Юнкере» обосновала свои филиалы в Филях и в Самаре.»

В рамках этой программы Тухачевский не однажды бывал в Берлине в период между 1925 и 1932 годами. Как начальник штаба РККА, он встречался с немецкими офицерами и генералами, подписывал соответствующие документы, обменивался деловыми письмами.

Именно это обстоятельство и решил использовать Гейдрих для подготовки своей фальшивки. Прибыв в штаб-квартиру СД на Принц-Альбрехтштрассе, 8, он сразу же вызвал Альфреда Науйокса, руководителя подразделения, специализировавшегося на фабрикации фальшивых документов. «Науйокс, — сказал Гейдрих, — вверяю вам тайну чрезвычайной важности: есть поручение фюрера, которое надо выполнить безотлагательно. Искусство подделки документов, о которых пойдет речь, должно быть как никогда безукоризненным. Надо привлечь для этого лучшего гравера. Германии.» Не распространяясь больше на эту тему, Гейдрих произнес только одно слово: «Тухачевский».

Несколько позже Гейдрих сообщил детали своего замысла. Необходимо было составить письмо за подписью Тухачевского, из которого следовало бы, что сам маршал и группа его единомышленников в руководстве Красной Армии состоят в тайной связи с попавшей в поле зрения гестапо группой немецких генералов — противников гитлеровского режима. Письмо должно подтверждать, что и те и другие намерены захватить власть в своих странах. В дальнейшем намечалось различными путями передать русским информацию о досье с фотокопиями документов, которое якобы похищено из архивов службы безопасности.

Гейдрих особо предупредил, что все должно держаться в строжайшей тайне. Даже высшие чины Германии оставались в неведении относительно подготовляемой авантюры. Гитлер не скрывал опасений, что все дело может сорваться из-за случайной утечки информации. Поэтому были приняты все меры предосторожности. В операции участвовали самые доверенные люди Гейдриха, да и то каждому сообщалось только то, что необходимо для выполнения отдельной задачи, не больше. Вся техническая часть акции проводилась в специальной лаборатории в подвале того же здания СД на Принц-Альбрехтштрассе. Допускались туда только непосредственные участники изготовления фальшивок. День и ночь лаборатория находилась под охраной эсэсовцев.

Участники зловещей акции были не на шутку озабочены тем, как раздобыть подлинные документы, связанные с пребыванием в Германии М. Н. Тухачевского и его соратников. Было установлено, что эти документы хранились в секретных архивах верховного командования вермахта. Заполучить их оттуда оказалось непросто. Поэтому Гейдрих взял эту задачу на себя. В январе 1937 года он пригласил на завтрак шефа военной разведки адмирала Канариса.

После продолжительной светской беседы Гейдрих как бы невзначай заметил, что хотел бы ознакомиться с имеющимися у абвера материалами по вопросам советских военных структур. Особый интерес для него представляла информация о высшем командном составе РККА.

Интерес Гейдриха к секретным архивам насторожил подозрительного адмирала. Даже утверждение высокопоставленного нациста о том, что он действует по прямому поручению Гитлера, не поколебало решимости опытного разведчика, справедливо усмотревшего в действиях руководителя службы безопасности возможную угрозу для генералитета вермахта. Безапелляционным тоном Канарис ответил, что «без надлежащего письменного подтверждения фюрера никто не имеет права допуска к секретным архивам генерального штаба».

Пришлось пойти на попятную, ибо давление на строптивого адмирала в данной ситуации таило в себе возможность нарушения столь тщательно соблюдаемой секретности. Гейдрих решил действовать испытанными нацистскими методами. Получив согласие Гитлера, он организовал силами подчиненных ему сотрудников службы безопасности ночное ограбление архивов военного министерства. Опытные «медвежатники» вскрыли именно те сейфы, где хранились нужные документы. Было похищено много материалов с грифом «совершенно секретно, особой важности». Среди них — записи бесед немецких офицеров и генералов с представителями командования Красной Армии и, главное, письма Тухачевского с его подписью.

Чтобы скрыть следы преступного вторжения в архивы и хищения документов, грабители из СД подожгли здание военного министерства.

Примечательно, что в советских архивах сохранилась докладная записка наркома внутренних дел СССР Я. И. Ежова на имя И. В. Сталина и К. Е. Ворошилова, в которой говорилось: «В дополнение к нашему сообщению о пожаре в германском военном министерстве направляю подлинный материал о происшедшем пожаре и копию рапорта начальника комиссии по диверсиям при гестапо…».

Получив необходимые материалы, фальсификаторы приступили к работе. По замыслу инициатора акции Гейдриха, нужно было сфабриковать небольшое досье (около 15 листов), включавшее в себя письма, донесения, рапорты и служебные записки сотрудников СД, якобы расследовавших связи представителей германского генералитета и Красной Армии, записи тайно подслушанных телефонных разговоров, копии перехваченных посланий.