— Тут не мы, — теперь моя очередь отводить взгляд, под улыбки Ромы и Азамата. — В смысле, не православная церковь. Это, скорее, камень в огород Ватикана. Но, ввиду определённых деталей и сложностей евхаристического общения между ветвями… вернее, между иерархиями… Хотя, сейчас, скорее, даже между иерархами!.. — неожиданно осеняет меня.

— Да ладно, понятно! — нетерпеливо перебивает Азамат. — Продолжайте пример!

— Точно, — присоединяется к нему Рома. — Мы же не претендуем на ваш источник! Тем более, беседа вообще умозрительная и никого ни к чему не обязывает.

— Точно, — спохватываюсь, выныривая из сонма неуместных в данной ситуации мыслей. — Итак, люди… Стоп, это же вам сейчас шкалу эмоциональных тонов надо объяснять. — Останавливаюсь на полном ходу. — Без этого не до конца понятна механика манипуляции. Вот же…

— Не надо, — взмахивает здоровой рукой Азамат. — Давайте начнём с механики манипуляции, а потом, если что, можно и к этой шкале перейти. Шкале эмоций, да?..

— Согласен, — коротко кивает Рома, улыбаясь. — Мы не на алгебре. Мне в данном случае интереснее ответ задачи, и выводы из ответа. А уж пути решения… Давайте, как говорится, начнём с итогов.

— Как скажете, — соглашаюсь с облегчением. — С людьми только кажется, что сложнее. На самом деле, всё даже проще, чем с собаками; потому что с людей мы даже по мимике можем считывать достаточно точную обратную связь. В отличие от собак… В общем, если в течение длительного времени человек испытывает поражения, не смотря на все усилия (раз); живёт в условиях хаоса, когда постоянно меняются правила, либо любое мотивированное действие, тем не менее, может привести к наказанию (два)…

— Как срок за самозащиту? — уточняет Азамат.

— Как вариант, — киваю. — Или, три, когда человек постоянно переживает трудные ситуации, в которых его действия ни на что не влияют — вот тогда и наступает то же состояние, что и у собак из предыдущего опыта. В человеке развивается острейшее чувство беспомощности. Есть ещё очень значимые детали данной схемы, типа влияния хронического эмоционального тона на точность и скорость принятия решений. Или на стойкость в их отстаивании, — с сомнением сморю на собеседников, — но, боюсь, это может быть слишком долго и сложно.

— Да мы вроде не торопимся — пожимает плечами Рома.

— Я вообще на смене до утра, — вторит ему Азамат. — А утром вообще моя смена… Но я, кажется, вас понял. После этих трёх негативных воздействий, что вы перечислили, в человеке формируется что-то типа депрессии и апатии. И он становится гораздо более податлив, когда ему хотят навязать чужую волю. Так?

— Близко, — хмурю брови. — В тот сектор, но не туда вектор…

— Шарипбаев, вот чего ж ты школу не закончил, бля, — эмоционально врезается Рома, явно выплёскивая что-то накопившееся. — Сейчас бы… эх-х-х…

— Сам порой жалею, — после небольшой заминки признаётся Азамат. — Ладно, машалла, чё… продолжайте, пожалуйста, — он поднимает взгляд на меня.

— Теперь привязываемся к реальности. Теоретизирование, Рома прав, пустая трата времени. Общая схема ясна, давайте посмотрим, как это работает на практике. Ром, итак, снова к тем же баранам, — трогаю капитана за локоть. — Наш жизненный пример. Азамат, защищая девочку, вынужденно кого-то уязвил. Насмерть. Это полностью мотивировано, так?

— Без базара, — кивает Рома. — Но мы топчемся по тем же костям. По кругу. Система же…

— Девять оперов из десяти, в рамках практики, его посадят, так? — киваю, обозначая, что Рому услышал.

— Не совсем. Посадит суд, опер только зафиксирует обстоятельства, — поправляет Рома. — Опер, при желании, может, конечно, и вывести из под удара. Очень разными путями, в том числе лично договориться в суде… а что, мы всех знаем, со всеми общаемся, всюду вхожи, — Рома передёргивает плечами под вопросительный взгляд Азамата. — Но это — пакет дополнительных услуг. За отдельные…м-м-м… За отдельную благодарность. В бесплатный государственный пакет не входят, — веселится Рома собственной формулировке.

— Принято. Это справедливо? — смотрю на него.

— Нет, конечно, — качает головой капитан. — Ну так и что? Работает же.

— А давай с другой стороны. Люди, такие как Азамат, считают это справедливым?

— Нет, — терпеливо отвечает Рома.

— Сами опера?

— Нет. Ну, точнее, как… поначалу, конечно, коробит, но потом втягиваешься. Если хочешь работать, то или соблюдаешь правила, или работай в другом месте. Да и жрать ведь что-то надо. — Рома ненадолго задумывается, потом формулирует. — Поначалу кажется несправедливым. Потом перестаёшь обращать внимание.

— Идём дальше. Прокуроры, судьи — а им эта система кажется справедливой?

— Я бы не сильно оглядывался на оценки пидоров в адрес справедливости, — Рома смотрит на стол и барабанит пальцами покрышке. — Там, конечно, встречаются более-менее нормальные люди, но мы же сейчас о Системе? Лично моё мнение: чтоб не материться, судьи и прокуроры осознают, что участвуют в…м-м-м… несправедливости, короче. Но они тоже к этому привыкают и не испытывают со временем неудобств. Морального характера. Пока антикоррупционная служба за жопу не возьмёт, х-ха-а-аха… Одного из десяти, для палок в конце периода, — завершает Рома. — А с остальных возьмёт корымдык. Ну, взятка.

— Люди против, — загибаю пальцы по очереди. — Опера, по большому счёту, тоже против. Особенно вначале, так? Прокуроры понимают, что это не правильно, и, как ты говоришь, в глубине души тоже не особо рады. Может даже тоже местами против. Судьи чётко осознают свою неправедную роль, и, если не совсем траченные…

— Конченые, — бурчит Азамат. — Не совсем конченные. Моя судья хорошо разобралась. Дай Аллах здоровья…

—… то и судьи против. — Заканчиваю загибать пальцы. — Ром, а кто ещё есть в этой Системе? Я пока перечислил всех, кого вижу я; все по отдельности против, но Система-то работает⁈ И работает чётко против Воли каждого из своих составляющих⁈ Не смотря на то, что даже судьи с прокурорами тоже от матери родились, и ну не могут они все быть патологическими садистами. И вершить неправедное из садистского наслаждения, получая удовольствие от чужих слёз. Как же так?

— Вот я только что думал, вы мне расскажете. Я сам как-то не задумывался. Так глубоко… — нехотя роняет Рома.

— Я пока сам разбираюсь, — пожимаю плечами. — Но теперь прикрутим последнюю вводную к предыдущей.

— Есть Система, которая работает, — ожидаемо проявляет энтузиазм Азамат. — Причём, все люди внутри против.

— Ну, не все, — морщит лоб Рома, — и не так уж против, особенно потом… но как бы да. Поначалу-то всех коробит. Кроме конченых, но тех меньшинство, как ни крути. Те же три процента. Паталогических садистов, в смысле.

— Получается, люди против, а Система работает. А люди её саму и составляют. — Задумчиво повторяет по кругу Азамат. — Как так?

— А ты теперь подставь сюда вопрос Воли, — невесело кивает Рома. — Кажется, я ухватываю параллель. Это типа если бы мы объединились, да? — Рома задумчиво смотрит на меня. — Договорились бы? И зажили по-новому? Да не-ет, — обрывает он сам себя. — Ну не сработает же. Бред…

— В том виде, как ты описываешь, бред, — соглашаюсь. — Ибо ты, почему-то начинаешь мыслить со стороны Общества Личностей. Ну, со стороны коллектива. А не со стороны личности.

— А надо от личности?

— У нас, — киваю на крест, — считается, что построение нормальной «Системы», — выделяю последнее слово, — всё же возможно. Но начинать надо от личности: коллектив людей, если по-вашему, не может быть лучше личностей, которые его составляют. И если ты сам воруешь, пьёшь, прелюбодействуешь и далее по списку, а тебя окружат такие же… Как ни договаривайся, ваша система будет лишь суммой ваших личностей. Со всеми присущими им пороками.

— Намекаете, типа, надо начинать с себя? — иронично поднимает бровь Рома. — Ну как бы логично, но это ж… Нереально, одним словом. Все всегда будут смотреть на других, чтоб не быть первым.