Важно понимание социальной природы (сущности) коррупции. Оно позволит избежать излишней политизации, «юридизации» и, в конечном счете, мифологизации проблемы.
Коррупция – социальный феномен, порождение общества и общественных отношений. Социальный феномен продажности (от коррупции должностных лиц до брачных аферистов и проституции – в сферах политики, науки, искусства или же – сексуальных отношений) возможен в обществе развитых товарно-денежных отношений. Тот или иной вид продажности, осознаваемый как проблема, представляет собой социальную конструкцию: общество определяет, что именно, где, когда, при каких условиях и с какими последствиями (санкциями) рассматривается как коррупция, проституция и т. д. Процесс социального конструирования коррупции включает: наличие множества фактов продажности (взяточничества) различных государственных служащих и должностных лиц; осознание этих фактов как социальной проблемы; криминализацию некоторых форм коррупционной деятельности; реакцию политиков, юристов, средств массовой информации, населения на коррупцию и т. д.
В современном обществе, включая российское, коррупция – социальный институт, элемент системы управления, тесно взаимосвязанный с другими социальными институтами – политическими, экономическими, культурологическими. Об институционализации коррупции свидетельствуют:
• выполнение ею ряда социальных функций – упрощение административных связей, ускорение и упрощение принятия управленческих решений, консолидация и реструктуризация отношений между социальными классами и группами, содействие экономическому развитию путем сокращения бюрократических барьеров, оптимизация экономики в условиях дефицита ресурсов и др.;[553]
• наличие вполне определенных субъектов коррупционных взаимоотношений (патрон – клиент), распределение социальных ролей (взяткодатель, взяткополучатель, посредник);
• наличие определенных правил игры, норм, известных субъектам коррупционных действий («операциональный кодекс», по Г. Мюрдалю);
• сложившиеся сленг и символика коррупционных действий;
• установившаяся и известная заинтересованным лицам такса услуг. Так, еще в 1996 г. газетой «Стрела» была опубликована такса поборов, осуществляемых работниками ГАИ; в Санкт-Петербургской ежемесячной газете «Ваш тайный советник» в 2000 г. публиковались размеры взяток за поступление в престижные вузы города. А вот примерная такса «услуг» правоохранительных органов: недопущение возбуждения уголовного дела – $1000–10 000; изменение меры пресечения на не связанную с лишением свободы – $20 000–25 000; смягчение меры наказания – $5000–15 000; нереагирование на таможенные нарушения – $10 000–20 000 или 20–25 % от суммы таможенных сборов.[554] Публикуются прейскуранты цен на армейские «услуги» (от 500 руб. за предоставление увольнительной на сутки военнослужащему срочной службы до $10 000–15 000 за признание негодным к военной службе или получение военного билета без службы в армии. Представление к ордену Мужества стоит $3000–5000).[555] Сравнительные ставки взяток за 1985–2005 и 2001–2005 гг. представлены в газетах «Комсомольская правда» от 7–14 июля 2005 г. и «Новая Газета» от 1–3 августа 2005 г. «Новая Газета» опубликовала в декабре 2002 г. (№ 93) сведения о брошюре депутата Государственной Думы профессора Г. Костина, в которой были перечислены расценки на все основные высшие должности в органах государственной власти. Так, должность председателя департамента Верховного Суда РФ стоит $400 000, заместителя председателя Московского арбитражного суда – $1,3 млн, заместителя министра энергетики – $10 млн и т. д. Газета ожидала реакции властей: опровержения, обвинения Костина в клевете или же расследования в отношении должностных лиц. Однако никакой реакции не последовало. Молчание – знак согласия?
Институционализация коррупции в развитых странах Запада рассмотрена В. Рейсменом еще в 1979 г. (рус. пер. 1988 г.[556]). В отечественной литературе прежде всего следует упомянуть книгу Л. Тимофеева,[557] а также диссертационное исследование И. Кузнецова.[558]
Экономические, социальные, политические последствия коррупции хорошо известны и не нуждаются в комментариях.
Коррупция существует во всех современных государствах. Другой вопрос – масштабы коррупции.
История коррупции и взяточничества в России отражена в ряде монографий.[559] Нам остается напомнить, что первым легальным проявлением коррупции явилось «кормление», древнерусский институт направления князем своих воевод, наместников в провинцию без денежного вознаграждения с тем, чтобы они «кормились» (содержались) населением соответствующей территории. «Кормление» было официально отменено в 1556 г., но традиция жить и богатеть за счет подданных сохранилась. Позднее стали различать мздоимство – выполнение услуг за взятку без нарушения действующего законодательства и лихоимство – получение взятки за совершение действий, нарушающих закон. Впервые уголовная ответственность за получение взятки судьями была установлена в Судебнике 1497 г. К XVI в. относят появление вымогательства. В XVIII в. коррупция приобретает в России массовый, тотальный характер. Петр I был в ужасе от масштабов взяточничества и пытался бороться с ним привычными репрессивными мерами вплоть до смертной казни (указы от 23 августа 1713 г., 24 декабря 1714 г., 5 февраля 1724 г.), но тщетно.
Спустя два столетия советская власть применяет те же меры и столь же безрезультатно. К 70-м гг. XX в. лидеры Советского государства и КПСС, советская бюрократия были полностью коррумпированы.
Каково современное состояние проблемы в России?
По данным международной организации Transparency International, Россия входит в число наиболее коррумпированных стран мира. Так, в 2006 г. она с баллом 2,5 (наименее коррумпированные страны – Финляндия, Исландия, Новая Зеландия – имели балл 9,6; наиболее коррумпированная – Гаити – 1,8 балла) входила в группу стран: Бенин, Гамбия, Гайана, Гондурас, Непал, Филиппины, Россия, Руанда, Свазиленд. В 2007 г. степень коррумпированности России увеличилась: с баллом 2,3 (наименее коррумпированы Дания, Финляндия. Новая Зеландия – с баллом 9,4, наиболее коррумпированы Мьянма, Сомали – с баллом 1,4) она входит в группу стран: Гамбия, Индонезия, Россия, Того.
Ежегодный ущерб от коррупции в России оценивается экспертами в $20–25 млрд, экспорт капитала за границу составляет $15–20 млрд в год, а всего за 1988–1999 гг. – $300–350 млрд.[560]
В процессе исследований, осуществляемых Центром девиантологии Санкт-Петербургского Социологического института РАН, наши респонденты из числа предпринимателей подробно рассказывали, за что приходится давать взятки: при регистрации предприятия; при получении лицензии; для получения от государственных органов помещения в аренду; при получении разрешения на эксплуатацию производственных помещений (при этом «тариф» пожарной инспекции выше, чем санитарной инспекции); при получении банковского льготного кредита; при сдаче отчета налоговой инспекции; при таможенных операциях. Их информацию подтверждают руководители соответствующих служб правоохранительных органов.
А вот что говорят члены преступных группировок, отвечая на вопросы интервьюера, Я. Костюковского: «Занимались недвижимостью… В нашей конторе все повязано было – эксплуатационные правления, нотариусы, парочка участковых даже прикармливалась»; «Мы еще когда на рынке работали, все время за место платили. Ну, и ментам, конечно, надо было отстегивать-». Еще один респондент на вопрос «А как же налоговая?»: «Да ну, брось ты. Что ты думаешь, в Большом доме[561] не знают о том, как я работаю? Просто со всеми надо дружить…». Надо ли говорить, что «дружба» дорогого стоит?..
