Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Криминологически преступления против собственности включают умышленные посягательства по корыстным мотивам на имущество, деньги или иные материальные ценности, находящиеся в чужой собственности, независимо от ее формы (личная, частная, общественная, государственная и др.) или, иначе говоря – незаконное обогащение за чужой счет.

Существует множество утопий и иллюзий по поводу возможности установить (эволюционным или революционным путем) такой «справедливый» общественный порядок, когда одновременно каждый сможет иметь доходы «по труду» (чем больше трудишься и производишь, тем больше имеешь) и при этом все будут достаточно обеспечены. Однако еще в конце XIX в. известный американский экономист Т. Веблен писал: «Как бы всеохватывающе, поровну или «справедливо» ни распределялся общий прирост общественного благосостояния, он нисколько не приблизит насыщение той потребности, почвой для которой является стремление каждого превзойти всякого другого в накоплении материальных ценностей. Если бы, как иногда полагают, стимулом к накоплению была нужда в средствах существования или в материальных благах, тогда совокупные экономические потребности общества понятным образом могли быть удовлетворены при каком-то уровне развития производственной эффективности, но, поскольку борьба по сути является погоней за престижностью на основании завистнического сопоставления, никакое приближение к определенному уровню потребления невозможно».[480] Опыт «развитого социализма», государств «всеобщего благоденствия» подтвердил вебленовский прогноз. На бытовом, житейском уровне безграничность «престижного потребления» и завистливости выражается в стремлении жить «не хуже других», «как люди», чтобы все было «как у людей». Если же «у соседа сдохла кобыла, казалось бы – какое мне дело? А все-таки приятно…».

Собственность – не естественная, природная данность, а социальный конструкт. Право собственности, полномочия собственника «определяются социально, и поэтому их характер зависит от конкретного общества, а также от стадии развития этого общества. Права собственности подразумевают социальные отношения между людьми, поскольку они определяют, кто имеет санкционированный доступ к этим объектам, а кто нет. Отношения собственности социальны, поскольку обладание собственностью может наделять человека властью над другими…».[481]

Социальный, а не природный характер собственности обусловливает непонимание (или недопонимание) детьми существенных различий между «мое», «наше» и «чужое», «не наше». Лишь в процессе обучения, вообще – социализации ребенок начинает усваивать, осознавать эту разницу. Но не каждый, не всегда и не сразу. А если в семье действуют принципы «хватай, что плохо лежит», «бери чужое, но не попадайся», «тащи все в дом», то надеяться на отношение к чужой собственности как «священной и неприкосновенной» не приходится. Но и в самых благополучных семьях дети до поры до времени не очень считаются с чужой собственностью. Вот признания ряда политических деятелей современной России: «Я украла у одноклассницы красивую тетрадку и «биковскую» ручку. Родители девочки часто ездили за границу, и у нее всегда были такие красивые вещи, что устоять не было сил… А два моих сына, когда им было 4 и 7 лет, украли у нас с мужем деньги» (бывш. вице-спикер Госдумы И. Хакамада); «Я довольно часто воровал по мелочи. Иногда залезал к матери в кошелек… Но чаще я с друзьями лазил за яблоками в чужие сады» (губернатор Псковской области Е. Михайлов); «Украсть у лоточницы пирожки в нашем дворе считалось спортивным достижением… Сын иногда может не отдать сдачу, «сэкономив» себе на мороженое. А однажды он поехал к репетитору, того не оказалось дома. Деньги за урок он не заплатил, но и нам их не отдал» (президент продюсерской компании В. Семаго); «Что-то воровал, но что, где и когда – не помню. Просто мне кажется, что 100 % детей обязательно что-нибудь крадут у родителей. У детей нет четкого разделения – мое, наше и чужое» (лидер Российского общенародного союза С. Бабурин); «По огородам часто лазил, особенно за клубникой «Виктория» – очень крупный сорт. Еще таскали горох, огурцы, яблоки» (бывш. депутат Госдумы В. Рыжков).[482]

Надеюсь, читатель понимает, что я привел эти высказывания не для того, чтобы «очернить» их авторов. Все вышесказанное не служит и оправданием посягательств на чужую собственность. Важно другое – опять и опять мы сталкиваемся с тем, что за, казалось бы, такими простыми и ясными истинами, как «не убий» и «не укради», скрываются сложные социальные феномены.

С легкой руки Г. Беккера – нобелевского лауреата 1992 г. по экономике, начал развиваться экономический анализ преступной деятельности и наказания.[483] Основная идея Беккера: как потенциальные преступники, так и представители правоохранительных органов действуют рационально – взвешивая все «за» и «против» (или, по крайней мере, пытаясь оценить «выгоду» от своих поступков и их «цену»). Так, «индивид совершает правонарушение, если ожидаемая для него выгода (польза) превосходит выгоду, которую он мог бы получить, используя свое время и свои ресурсы на другого рода деятельность. Некоторые лица становятся преступниками не потому, что их основные мотивации отличаются от мотиваций других лиц, но потому, что различаются их выгоды и издержки „цена“)». Более подробный экономический анализ, в частности, показывает, что правонарушителями становятся, в основном, лица, предпочитающие риск; что их удерживает от преступления скорее большая вероятность подвергнуться наказанию, нежели его потенциальная суровость. При этом экономический расчет справедлив для корыстных преступников и неэффективен при анализе насильственных преступлений. Применительно к правоохранительной деятельности показано, что социальные издержки тюремного заключения выше издержек правонарушителя от лишения свободы, ибо потери от такого наказания несут и законопослушные налогоплательщики, оплачивая содержание заключенных. Экономический подход объясняет, почему кражи, грабежи, разбойные нападения чаще совершают представители низших страт и подростки: именно для них ограничены легальные пути хорошего заработка.[484] Справедливости ради следует заметить, что это экономическое направление вызывает критику других представителей современной зарубежной криминологии за гиперболизацию роли экономических отношений среди иных социальных.

§ 2. Криминологический анализ преступлений против собственности

Имеющаяся информация и прежде всего – официальные статистические данные ограничивают объем рассматриваемых преступлений кражей, грабежом, разбойным нападением, растратой и присвоением, а также мошенничеством.

Динамика преступлений против собственности в России отчасти была представлена в табл. 3.5. Здесь мы дополним ее сведениями об уровне (на 100 000 населения в возрасте 16 лет и старше) зарегистрированных присвоений и растрат: 1987 г. – 52,2; 1988 г. – 46,8; 1989 г. – 42,8; 1990 г. – 39,6; 1991 г. – 36,0; 1992 г. – 34,6; 1993 г. – 32,9; 1994 г. – 31,4; 1995 г. – 32,0; 1996 г. – 34,4; 1997 г. – 37,8; 1998 г. – 38,5; 1999 г. – 41,8; 2000 г. – 46,0; 2001 г. – 46,6; 2002 г. – 41,8; 2003 г. – 42,4; 2004 г. – 50,5; 2005 г. – 54,0; 2006 г. – 55,2. Мы видим снижение уровня этих преступлений с 1987 г. (уровень 52,2) до 1994 г. (уровень 31,4) с последующим возрастанием к 2006 г. (уровень 55,2).

Что касается мошенничества, то в 1993 г. было зарегистрировано 47 981 преступление, в 1994 г. – 65 366, в 1995 г. – 67 243, в 1996 г. – 74 539, в 1997 г. – 77 763, в 1998 г. – 76 738, в 1999 г. – 83 654, в 2000 г. – 81 470, в 2001 г. – 79 296, в 2002 г. – 69 346, в 2003 г. – 87 471, в 2004 г. – 126 047, в 2005 г. – 179 553, в 2006 г. – 225 326. Таким образом, наблюдается рост только зарегистрированных фактов мошенничества с 1993 по 2003 г. в 1,8 раза. Дальнейший «скачок» количества зарегистрированных фактов мошенничества вызван не столько их реальным ростом, сколько изменением закона (Федеральный закон от 8 декабря 2003 г.).

вернуться

480

Веблен Т. Указ. соч. С. 80.

вернуться

481

Аберкромби Н., Хилл С, Тернер Б. Указ. соч. С. 291.

вернуться

482

Власть. 2000. Июнь.

вернуться

483

Becker G. Crime and Punishment: an Economic Approach // Journal of Political Economy. 1968. Vol. 76. № 2. P. 169–217.

вернуться

484

Подробнее см.: Экономическая теория преступной и правоохранительной деятельности. Реферативный журнал. Вып. 1. М., 1999.

55
{"b":"860335","o":1}