Оказавшись дома, Марко направился к себе в кабинет, но вдруг затормозил около окна. Солнце садилось, окрашивая небо в красно-розовые цвета. Заставляя верить, что Неаполь действительно пылает в огне.

Марко лишний раз убедился, что Неаполь — это не просто город. Он — живое существо, которое было способно на чувства. Которое принимало или отвергало что-то. Которое имело свое мнение на все. Которое могло стать твоим союзником или злейшим врагом. С которым стоило считаться.

Мысль была иррациональна. И, наблюдая за закатом, Марко усмехнулся, подумав, что Лукреции она бы понравилась. Что она бы смогла чем-то ее дополнить. Взглянуть глубже. Так, что, услышав ее, он снова взглянет в окно и увидит, что Неаполь действительно ожил.

И Марко понял, что действительно этого желал.

Но сейчас ему было не до этого. Забрав из сейфа запись с Витторио и Лукреций, Марко поехал в больницу, зная, что встретится там с ними двумя.

Направляясь туда, продолжая смотреть на улицы Неаполя после захода солнца, Марко подумал о том, о чем думал уже много раз. Но сегодня ему показалось необычайно странно и удивительно, что он один из немногих, кто действительно знал, что происходило на улицах города. Кто этим управлял.

Мимо проходили люди. Проезжая в машине, Марко видел их буквально секунды. Большинство из них даже не догадывались, что город находился в состоянии гражданской войны.

Неаполь — чудовище. Многоликое. Обманчивое. Или, может, милосердное к некоторым своим жителям, которые заслужили его благосклонность. Которые приняли его страшную сторону. Не лезли в темные времена. В нужное время закрывали глаза. И не задавали лишних вопросов. Взамен он дал жить им свою жизнь. Не помогал с ней, но и не усложнял.

Впереди показалась больница. Марко отпустил мысли, настраиваясь на серьезный разговор. Чтобы кандидат стал мэром, ему надо проявить себя в трудные времена. И, к счастью, трудные времена и хаос в Неаполе сейчас полностью под контролем Марко.

Все нужные нити наконец крепко закрепились на его пальцах. И Марко мог легко этим управлять.

Он уверенно направился в больницу, в реанимационное отделение. К вечеру в там остался в основном персонал и малая часть небезразличных посетителей. В числе которых был и Витторио.

Он сидел на скамье, склонив голову. Казалось, что в его теле не было костей. Что он лоскутная кукла, которую сшили из старой застиранной ткани, потерявшей цвет. Бледный. Сломанный. Испуганный. Ничего общего с тем молодым чиновником, которого Марко присмотрел и продвигал.

— Тебе пора наводить порядок в городе, — твердо произнес Марко, подходя ближе. Витторио медленно поднял голову. Поняв, что связь установлена, Марко кинул рядом с ним увесистую кожаную папку. — Все нужные мне законы, речи, тезисы, расписание пресс-конференций. Приведи себя в порядок. Изучи. И иди со скорбной миной говорить, какая трагедия произошла с Сандрой. Какие цыгане твари, не могут соблюдать даже правила дорожного движения. И как ты рьяно настроен с этим бороться. Ради своего будущего ребенка.

Узнав, что авария не повредила беременности Сандры, и врачи могут довести ее до конца, поддерживая на аппарате, Марко удивился и вскоре подумал, что это не так уж и плохо. Минус одна невинная душа на его счету, плюс один рычаг давления на Витторио.

Во взгляде Витторио вспыхнуло что-то новое. Что-то, чего он не видел прежде. Огонь. Гнев. Наверное, дай они знать о себе раньше, то как-то бы помогли в противостоянии, но сейчас Витторио явно был слишком сломан. Без Сандры. Без Лукреции.

Даже мэрское кресло давалось ему как подачка надоевшему бездомному. Бросили в лицо. Заставили принять правила игры.

Марко подошел к Витторио ближе, почти вплотную. Пусть они были примерно одного роста, сейчас Витторио казался меньше. Словно сдулся.

— Я не убью тебя, — медленно и твердо произнес Марко. — Но сумею сделать нечто хуже. Поэтому делай, что от тебя требуется. И не приближайся к Лукреции. Думаю, что правила для тебя предельно просты.

И взгляд Витторио потух. Кажется, к нему пришло то же осознание, что и к Марко. Он упустил время, когда бой можно было вести. Сейчас он потерял все, что могло в этом помочь. Как не было смысла бороться в окружении врага на пустом клочке земли, усеянном трупами твоих же людей, так не было смысла переть против него.

Марко видел, что Витторио сломан. И Усмехнулся.

— Жаль, что такой порядок стоил твоей жене жизни. Она была умной женщиной. Но хотела летать слишком высоко. А мы знаем, чем это заканчивается, — тише заговорил Марко и серьезнее продолжил, кивнув в сторону двери, где стояли его люди: — Тебя ждут. Поедешь с ними. Проведешь пресс-конференцию. Слово в слово. Пора наводить порядок и становиться героем для этого города.

— Ты — ублюдок, — тише произнес Витторио. И хоть голос был подавлен, в интонации четко улавливалась вся ненависть, с которой он это произнес. Марко усмехнулся. Видимо, не весь порыв прошел. — У тебя не будет все хорошо ни с Неаполем. Ни с Лукрецией. У тебя не будет счастья.

— У меня уже все в порядке с ними. И Неаполь, и Лукреция — мои. И я не ищу счастье, мне нужна власть. В этом наше главное различие, — уверенно произнес Марко. — А у тебя еще есть шанс стать нормальным отцом, получить свое счастье. И прожить со своим ребенком нормальную жизнь. Не упусти его. Я позволю тебе это сделать, если не будешь больше доставлять мне проблем.

Марко даже не надо было смотреть на Витторио, чтобы понять — он вбил в крышку его гроба последний гвоздь. Надежда на счастье — самый действенный рычаг давления на некоторых людей. Они бегут от прошлого, мечтают о будущем, совсем забывая, что живут здесь и сейчас. Что все решается в эту самую минуту, о которой они совсем не думают.

Таким был Витторио.

Таким был Дарио.

И Марко искренне не понимал такой подход к жизни, но хорошо научился его использовать.

— Приведи себя в порядок и иди, — твердо приказал Марко.

Он направился к Дарио, чтобы довести и другое дело до конца. И не успел перейти порог его палаты, как услышал смех Лукреции.

Она с аппетитом ела что-то из контейнера и слушала Дарио. Что он говорил, Марко понять не успел. Как только они встретились взглядами, Дарио замолчал.

— Привет, — поздоровалась Лукреция, с удивлением смотря на него. Видимо, не ожидая увидеть в разгар такой бойни в Неаполе.

— Привет, — подходя ближе, тепло поздоровался Марко и серьезнее продолжил: — Оставь нас, пожалуйста, поговорить наедине.

Лукреция повернулась к Дарио. Видимо, увидев, что он оставался спокойным после такого заявления, просто кивнула и направилась к выходу. Марко сел на ее место. Если с Витторио было все понятно — он всегда летал в облаках, то Дарио вызывал интерес. В таких парнях, как он, редко вспыхивал огонек надежды на что-то хорошее. Еще и в таком зрелом возрасте. Третий десяток — почти пенсионер для уличной работы. И все же — вот он перед ним. И готов был сделать что угодно, чтобы вырваться. Часть Марко даже хотела узнать, что за жизнь была у него на Сицилии.

— Твое решение осталось прежним? — без прелюдий спросил Марко.

Взгляд Дарио тут же изменился. Как будто бы стал светлее. И это уже не требовало ответа словами.

— Да, — твердо произнес Дарио.

— Стоило ожидать, — по-доброму усмехнулся Марко. — Хотя, предлагая тебе сделку тогда, я думал, что ты передумаешь.

Он невольно вспомнил первую встречу с Дарио в Неаполе. Встав во главе семьи, Марко понял, что ему нужен кто-то толковый, знающий Секондильяно, в меру жестокий, способный на убийства, с остатками принципов и морали и при всем этом находящийся полностью под его контролем. Смесь получилась сложная, но громкое убийство комиссара полиции помогло узнать о Дарио.

Он был благодарен, что его задницу вытащили из дерьма и помогли вернуться спокойно в родной Неаполь. Имел желание, которое Марко мог исполнить. Но, к сожалению, он вовремя не понял, как сильно Дарио этого желал. И как сильно он устал.