Тяжелый вздох со стороны главы рода. И его же слова:

— Можно было обсуждать это не в моём присутствии? — с рукой у лба и уставшим видом.

Все попытались найти в его словах какой-то сакральный смысл, отличающийся от реального. Он действительно это сказал⁈

— К-хм… я имел ввиду: все трое будут заключены в комнатах на неопределенный срок, — пасмурное от него, — конкретно ты, — внимание на меня, — за неоднократное посещение моего кабинета с осознанным нарушением запрета.

Я вновь ткнула пальцем в торт.

— То есть бордель ты мне простил? — и не дожидаясь ответа, — м! А что с портными на сегодняшний вечер? Их проводят до моих покоев? Постой! — радостное, — так я ограничена стенами твоих комнат! Какое счастье! Пойду соберу вещи на «неопределенный срок». Можно навсегда? Я буду рада.

— Никого не задерживаю, — выпроводил нас он, — что касается твоих слов, Элли, то заключение в твоей комнате. С портными всё зависит от количества тех происшествий, которые ты организуешь за эти часы.

Я кивнула ему, чмокнула в лоб, вернулась за тортом без одного куска, который утащил Эрик, и, подхватив тот, зашагала к двери. Стоило мне её приоткрыть, как до моих ушей долетело:

— Мам, да ты не ругайся. Всё же обошлось! Отец рядом с ней не злится так сильно, а ты… — вещал «сыночек», — ты не злись, правда! Вот родит она, помрёт, а он снова будет таким же…

— Что сделает⁈ — действительно крик бабашки, — она носит дитя⁈

— Ага, представляешь! — будто и не понял Эрик.

К слову, слышно это было даже через дверь секретарской. Особенно тот вой ужаса, который удалялся по коридору в сторону женской половины. А я поняла, что мне кранты. Если раньше всё было как-то относительно тихо, то сейчас она возьмёт лук и стрелы и воткнёт их мне в жопу. Не стреляя.

— Будем осторожнее, — пожала плечами я, — я хорошо себя веду! — сообщила мужу, — пошла, вот, в комнату. Спокойно. Без всяких там…

Дверь закрылась.

— Господин Дрэнк, вы случайно не знаете, как синтезировать противоядие от всего? Оно мне точно понадобится.

Вечер. Ходы. Моё рабочее место. Охранительные кристаллы. И немного болтовни под запись:

— Виктор чего-то хочет, — задумчивое, — однозначно в мою пользу, но… это может помешать моим планам. А это плохо, — я закинула ногу на стол, качнулась на задних ножках кресла и продолжила ковырять пучок магических индикаторов, которые даже под усилием не хотели запихиваться в спаянный короб, — чтоб тебя! Суйся, скотинка! — кряхтение, — всё это конечно странно и слегка вызывает тревожность, вот только… я живу здесь две недели, а меня ещё ни разу не заставили что-то делать! Ни одного движения рукой! — крышка ускоренно была приложена к кристаллу, в руки попал паяльник, — я же говорила, что впихну тебя! — довольно, — та-ак, а если… — мысли вернулись к мужу, — ты же всё так и хотела, серьёзно. Не лезущий в мои планы м-мужчина — есть. Более того — делающий вид, что ничего не происходит, — несколько швов магией по металлу, — причём адекватный. Реально адекватный! Я сама в шоке, но так и есть. Может там, конечно, вылезет что-то страшнючее, но мы надеемся на лучшее, да, ящерочка? — живот молчал, напитавшись тортом пятнадцать минут назад, — Терра — это проблема, ты права. И то, что он её заблокировал, сути не меняет. И всё же. Спокойствие — вот, что меня привлекает в Роще. Тихая, неспешная, провинциальная обстановка, в которой хочется часами пить чай и утруждать себя максимум походом в сад — устраивать чаепития там, — кристалл был брошен в строй таких же идеально ровных октаэдрочков, — меня опять мотает из стороны в сторону, потому что… как можно одновременно хотеть жить размеренно и никогда ничего не делать, а там… я не знаю… о! Вот. Кристаллы клепать! И тут же: как без меня там в Гнезде? А там такая гегемония каждый день, что сама такой же стано…

Звон в голове.

Гости? Мой бег по земляному туннелю. Паяльник! Пришлось вернуться, выключить его и рвануть вперёд ещё быстрее. Когда я ступила на пол своей комнаты, в дверь долбили уже несколько рук. Открыла её, демонстративно зевнула и поняла, что смысла в этом не было — передо мной стояли несколько склонённых госпож, за ними толпились служанки с целыми мотками ткани, а позади них обнаружился Эрик. Именно он растолкал всех, в том числе меня, вошёл в мою комнату и только потом спросил:

— Ты торт ещё не съела? Не влезло бы в тебя столько, ты же… а живот у тебя такой большой, потому что ты ребенка ждёшь? — короб он нашёл на кровати, — ты прости, что я так быстро. Там просто отец запретил, а ещё и мама с ума сходит. Нет, ты слышала её крики? Не нравишься ты ей. Ещё и ребенок. Ха! Ты знаешь, чего она боится? А вдруг ты мальчика родишь! Тогда всё.

Я впустила модисток и стала наблюдать за тем, как быстро и ловко ни расставляют пьедестал, приборы, открывают чемоданчики и строят служанок с тканями в ряд.

— Что, всё? — направилась к атласу я.

Другого здесь не было. Только он. Хотя…

— Это шёлк, — с двух сторон рассмотрела я, — я ждала бархат. М! Увидела. Замечательно. Антрацитовый вполне подойдет, — палец угодил в нужный моток, — я подготовила эскиз. Мерки лорда у вас должны быть. Что касается меня, то вот, — из кармана были вытащены на свет несколько заляпанных паяльным флюсом листов, — этот лорду, а вот тут… я написала мерки, но сейчас поняла, что они не точные. Я успела набрать, — взгляд на «подсказавшего» мне своей фразой про живот Эрика, — снимем сейчас. Я предполагала, что будет кобальт. Он с антрацитовым смотрится превосходно. Оу, нет. Вышивка всё только утяжелит, — примеры её я даже не взяла, — хм… сутаж по обшлагу. Можно. Но если вот тут…

— Мама боится того, что твой сын сдвинет в наследовании Тома, — не выдержал паузы Эрик, — ты же главная жена. Хм. Отец переместил маму на вторую руку. Почему, интересно? Может ты его, как и меня, понимаешь? Или сделала что-то хорошее?

Я заинтересованно обернулась, отвлекшись от швей.

— Терра была на главной руке? — листы из моей руки отправились на рассмотрение, — а как только появилась я, то…

— Он вас поменял, — договорил за меня младший лорд, — Томлирих поэтому не любит тебя. Ты можешь с легкостью его сдвинуть, — он повесил нос, — меня ты подвинешь, даже если это будет девочка.

Мне его настрой не понравился.

— Никто не сдвинет тебя, Эрик, — улыбнулась ему и ступила на постамент для снятия мерок, — без корсета совсем. И сделайте припуск на три сантиметра. Живот и в самом деле растет, — причём не только из-за беременности, — и ещё, — к «сыну», — можешь передать Тому, что это будет девочка. Точно. И она будет относится к тебе так же, как и я, — я хмыкнула, — в любом случае ты уже успеешь жениться и уехать в какое-нибудь из дальних поместий к тому времени, когда она повзрослеет, — голос пришлось понизить до шёпота, а ладонь положить на живот, улыбка на лице появилась сама собой, — после и она пойдёт искать свой путь, да, кукусик?

— Девочка — это не очень… как-то, — он стушевался под моим взглядом, — не интересно же. Замуж тебя выдадут. Потом ещё дети эти… всякие.

Я покачала головой, увидев его на несколько лет младше, чем как он выглядит.

— Девочкой расти намного интереснее, — я вытянула руку, делая удобнее модистке, — мой старший брат учил очень много ненужной ерунды, в то время как мы с сестрой изучали то, что хотели. И это, не учитывая того, что отец любил нас не так как его.

Мне сразу вспоминались те мелькающие словно кометы летние дни, когда мы трое проводили время у кривого старого колеса Цикла на холме перед спуском к реке. Рэй тогда всегда сбегал от своих новых учителей, сжигал на вечернем костре свои книги и, наплевав на всё, рассказывал нам о том, что его действительно увлекало — мода, стиль, одежда, украшения. Его коллекция туфель, которую он складировал в гардеробе Гримми, вызывала восхищение. Большую часть всех знаний об этом я подчерпнула у него. Помимо этого, никто бы не поверил, его интересовали булавы. Ага. Помню тот металлический пернач, который он таскал с собой. Красивый, зараза. Даже когда тебя им по голове стукают — вполне себе запоминающееся мероприятие, даже если бьют не сильно.