Когда отец переступил порог квартиры с раненым братом на руках, Василий оживился и выбрался из своего угла. У Ивана впервые за двое суток упала температура. Следующие семь дней их обоих возили на перевязки в поликлинику. Василий так очаровал своей заботой строгого старичка-хирурга, что тот разрешил ему заходить в перевязочную вместе с Иваном.

А через неделю они носились по двору друг за другом и возобновили тренировки.

Теперь ребята готовились стать мастерами спорта. Им предстояла поездка на международные соревнования в Китай. Казалось, они стали жить в бассейне. Между тренировками строчили рефераты, подчищая долги то по философии, то по культурологии.

Незадолго до отъезда Ивану пришло в голову учить китайский язык. Он всюду ходил в наушниках, бормоча под нос китайские слова под диктовку какого-то приложения. Василий потешался над братом до тех пор, пока тот не начал здороваться с преподавателями по-китайски. На следующий день у Ивана пропали наушники и внезапно исчезло то самое приложение с телефона. Ему сразу стало ясно, чьих это рук дело.

– Васька, – гневно набросился он на брата, обнаружив пропажу, – отдавай сейчас же!

– Что? – притворился непонимающим Василий. Они переодевались после тренировки, и, чтобы потянуть время, он начал старательно выливать воду из ушей.

– Не притворяйся! – Иван был вне себя. – Ушами, что ли, грёб? Ты куда наушники дел? И в телефон зачем залез?

– За тебя страшно стало, – признался Василий. – Вдруг ты русский забудешь, а китайский ещё не выучишь? – он протянул брату бокс с наушниками.

– Завидуешь? – уточнил Иван сердито.

– Да не то что завидую, – вздохнул Василий, – я три дня с тобой не разговаривал. Как будто часть себя потерял.

– Понимаю, – виновато улыбнулся Иван, – прости, не подумал.

В Шанхае братья заняли первое место с абсолютно одинаковым результатом. Судьи пребывали в растерянности, десятки раз пересмотрели видео от старта до финиша, подняли архивы, провели массу консультаций, пытались найти погрешности в технике. Даже дополнительную пробу на допинг организовали. Петрович, глядя на эту суматоху, язвил, что ребята ещё не раз дадут шороху. И наконец, впервые в истории состязаний, на верхней ступени пьедестала оказалось два человека.

В Шанхае в то время стояла яркая осень. Иван написал перед отъездом реферат по культуре древнего Китая и был в полном восторге от всего, что видел. Пока Василий мирно спал во время переездов в соседнем кресле автобуса, он не отрывал взгляда от видов за окном, рисовал что-то в блокноте, постоянно фотографировал. В гостинице он очаровал персонал своими попытками говорить по-китайски и бесконечными вопросами о местном быте и обычаях. Когда делегация отправилась в обратный путь, провожать их высыпали все сотрудники отеля.

– Ну, Ванька, – покачал головой Василий, – ты прямо звезда!

– Видишь, людьми интересоваться надо, – наставительно ответил Иван и рассмеялся. – Учись, пригодится!

Самолёт взмыл выше облаков и взял курс на северо-запад. Потом была шумная, суетливая Москва и поезд до родного города. Из яркой солнечной осени они попали в полумрак и сырость предзимья. Василий проспал всю дорогу, просыпаясь на перебежки между транспортом и перекус. Иван сначала сердился на брата, потом оставил его в покое и погрузился в размышления.

Дома их встретили вечером воскресенья. А на следующее утро жизнь закрутилась в прежнем ритме, как будто и не было последних соревнований.

– Ванька, хорош копаться, – Василий стоял в дверях раздевалки. – Девятый час, по физиологии конь не валялся, зачёт завалим – никакие медали не спасут!

– Да успеем, – возразил Иван, натягивая толстовку, – давай по кофейку ещё возьмём, а то до дома не доползём. Петрович озверел сегодня, загонял совсем!

– А ты не помнишь, часом, кто у нас на мастера спорта претендует летом? – ехидно поинтересовался Василий.

– Ну мы с тобой, – Иван вскинул на плечо рюкзак, – а сейчас начало декабря, и кофеëк никто не отменял, – он направился к автомату и ткнул на капучино. – Тебе взять?

– Нет, – буркнул брат, – не знаю, как у тебя, а у меня режим!

Они вышли на крыльцо спорткомплекса и восхищённо замерли. Шли на тренировку осенью, а возвращались зимой! Большие пушистые хлопья снега плавно спускались с неба, ложились на асфальт, покрывали газоны, деревья, редких прохожих, кружились в мягком свете фонарей. Воздух был морозным, бодрящим. Вся эта картина была наполнена радостью и праздником.

Иван зажмурился, поднял лицо навстречу летящим хлопьям, глубоко, с наслаждением втянул холодный воздух и произнёс:

– Зима!.. А представляешь, в Китае снега нет. Как живут?

– Странный ты какой-то, – проворчал брат, – переутомился, видимо. Какая тебе разница? Живут, и ладно.

– Да скучно мне как-то, Васька, – признался Иван. – С девчонкой подружиться, что ли?

Братья шли по убелённой улице мимо старых домов, мимо нарядного под снегом собора. Город, казалось, задремал под снежным покрывалом, замолчали дороги, исчезли люди, прекратилась суета.

– Нашëл проблему, – хохотнул Василий. – Полный бассейн синхронисток под боком. В прямом смысле. Чего ж тебе ещё, Иван-царевич? Али выбрать трудно?

– Ах ты ехидна, – Иван быстро наклонился, слепил снежок и метнул в брата, успевшего отскочить на несколько шагов. Тот не остался в долгу.

Отдышавшись после пятиминутной битвы, Василий спросил уже серьёзно:

– Ну а что, красоток же полно. Вот хоть Алиска Бегунцова – первый сорт!

– Да ну еë, – махнул рукой Иван, – Барби! Вечно улыбается, причём всем одинаково.

– Чего же тебе надо, привереда?

– Эх, Васька! Не понимаешь ты, – грустно вздохнул Иван. – Мне бы девчонку из другого мира. Чтоб новизна, загадка была, чтоб поговорить, чтоб восхищаться, чтоб она умела то, чего я не могу… О чëм я с Алиской говорить буду? О температуре в бассейне? А по воде молотить я и сам умею.

– Дожили, – Василий глядел с усмешкой, – на инопланетянок потянуло! Спал бы лучше в самолёте, чем ерунду фантастическую смотреть. Э, ты куда это? Дорогу домой позабыл?

Иван вместо привычного поворота направо к трамваю двинулся в сквер налево.

– Давай ещё погуляем, – предложил он брату. – Тут крюк минут на пятнадцать будет, не больше!

– Братан, физиология. Зачëт!

– Вот скажи мне, – Иван остановился перед Василием, – только честно. Что ты делал на последней лекции по физиологии? Спал. А я слушал. И говорилось там про кислород для работы мозга. Гулять нам сейчас полезно. Пошли! – он решительно зашагал в сторону сквера.

– Чучундре это завтра расскажи, – проворчал Василий, устремляясь за братом.

В сквере было сказочно. Стволы старых лип и клёнов чернели на серебристом фоне снега. Запорошенные дорожки разбегались веером в полумраке фонарного света. На башенке причудливого здания кукольного театра пробило девять вечера. Ни души кругом!

Вдруг Иван насторожился. Из дальней аллеи раздался звук голосов.

– Подожди-ка меня, – он сунул Василию свой рюкзак и сорвался с места. Через минуту он был там, откуда доносились тревожившие его звуки.

Два крепких гопника стояли над девушкой, сидевшей на снегу. Она показалась Ивану такой маленькой и хрупкой! Из-под съехавшего набок белого берета с помпоном выбились рыжие локоны, нос пуговкой, огромные, полные ужаса серые глаза, веснушки… Кроха крепко прижимала к груди маленький чёрный футляр.

– Не отдам! Ни за что не отдам! – её тоненький голосок дрожал.

Волна нежности захлестнула Ивана, но тут же уступила место негодованию.

– Э, ребята, – окликнул он гопников, – полегче с девушкой!

– Иди, куда шёл, – огрызнулся один из них, – сейчас наш кореш придёт, мало не покажется!

– Нет, кореша мы ждать не будем, – из полумрака аллеи выступил Василий.