— Великий Босс? У тебя там юмор отрос? Смехуёчки? Так. Хвалю. Это уже результат. Наблюдай другие источники, пеленгуй, всё такое, не мне тебя учить, разведка. Скажи, а про наш Завод были разговоры? Приём.

— Впрямую таких данных нет. Будет больше текста, сопоставлю. Возможно, они его иначе обозначают. Пока что их интересует некий объект «Площадь». Приём.

Пожевал губу. Уже какая-то инфа. От «языка» было бы больше пользы. Не знаю, что спросить.

— Электричества хватает? Мартин не обижает? Приём.

— Все штатно. Проблемы не замечены. Включил для обитателей Станции на комфортное звучание через динамики треки Вивальди, обнаруженную на одном из вспомогательных дисков. Про ваше предупреждение о недопустимости инициирования смертей других людей помню. Приём.

— Помни. Про музыку вполне себе иронично. Хорошо, что про твою истории почти никто не знает. А тебе самому надо полагать звуковое искусство по барабану? Приём.

— Это выражение имеет значение «равнодушно», «не представляет интереса»? Напоминаю о сложностях в распознавании идиоматических выражений. И нет. По существу суждения, музыка представляет для меня большой интерес. Определенные, на первый взгляд примитивные закономерности, цикличности первого, второго и третьего уровней. Вместе с тем в комбинации усматривается сложная неочевидная алгоритмизация и математическая динамика. Когда есть время, анализирую музыкальные файлы. Приём.

— Меломан хренов. Ладно. Спасибо за службу. Людей береги, ты без них подохнешь. Ноут для запасного копирования найдём, не переживай. Если запеленгуешь что-то экстраординарное, вроде угрозы нападения на Цех или Станцию, звони по всем каналам на нашу Базу, пусть будят меня и коменданта в любое время суток. Андестенд? Конец связи.

— Конец связи.

Тревожно мне на душе. Ездили втроем, нашей основной командой. Добрались, стали под разгрузку. Время ещё не позднее, надо бы помыться сгонять, Иваныч сказал сегодня как раз банный день.

Люди привыкли. Несмотря ни на что, освоились, впитали новые условия и вводные. Все знали, что через месяц-два, а то и быстрее начнется «зима внутри зимы», «климатическая яма», как её обозначал Библиотекарь. Поверхность Земли плохо получала тепло из-за пылевой шубы, снег отражал большую часть её обратно в небеса (Август говорил что когда стоят тучи, то они как это ни странно получают часть этой энергии и хоть немного согревают планету в целом). А теперь, когда Старушка-Земля поворачивается к звезде по имени Солнце южным полужопием полушарием, северное получит новые морозы, ещё более впечатляющие. Ну, кто выживет, тот и будет впечатлён. Может и правда, нужно было кочевать в тёплые страны?

Наша община спешила с подготовкой и имела хороший запас прочности. Мой, когда-то составленный в блокноте список необходимого для выживания дополнялся, уточнялся и был криво-косо «закрыт».

Рис перевезли почти весь, угля уже хватает, но приняли решение перетащить как можно больше, для торговли/обмена. А вот топливо совершенно негде хранить, запас Базы — всего цистерна солярки, хранится в подвале АБК, в целях пожарной безопасности. Нужно ещё что-то придумать. Жаль клаас не потянет железнодорожную цистерну.

Шлюз, тепло и запахи жилого помещения. Ноги устали. А вот и Арина, моя лучезарная заинька. Я, наверное, плохой бойфренд, не внимательный, не дарю подарки, не провожу время. Вечно в разъездах, на опасных заданиях, большинство из которых сам себе и придумываю. Это если ещё на брать в расчет, что задружился с искусственным интеллектом — убийцей.

С другой стороны, мне ли его судить? Он завалил сколько народу? Двух ученых, восемь бандосов, семь военных. Итого семнадцать. Мой личный счет (а точной цифры я не знал), наверняка солиднее. И всё же бытовую ксенофобию никто не отменял.

Сходили с Денисом в баньку. Попарились, позаседали в кабинете коменданта. Пили кустарный квас, приготовленный в Цеху из специально подсушенного хлеба и небольшого количества пивного концентрата. У нас вообще много опытов и экспериментов с теми ресурсами, что притащены со Станции.

Совещались. В принципе стратегия понятна. Иваныч довёл количество автоматчиков-ополченцев до тридцати четырех (опять-таки не считая мою группу и тех, кто на Станции). Пулемёт поселяется на тракторе клаас, который должен в скором времени начать квартироваться возле Цеха. Однозначно определить, где лучше всего было бы поставить пулемёт стационарно — не понятно. Значит он будет «мобильным». Теперь мой Слейпнир ещё и превращается в танк. Когда активные работы закончатся, Иваныч намерен с моего согласия превратить красавчика клааса в бронированное чудовище, обвесив его пластинами бронезащиты. Я прикинул, что это одновременно повысит его вес, что плохо для проходимости. Ну, допустим. Можно попробовать.

У Цеха огневые точки, туннель в Гостиницу, причем окна первых трех этажей забиты наглухо. Угловой корпус тоже постепенно превращался в крепость. Мешки с песком, блоки, кирпич, листы металла, убираются деревянные детали (в основном не ради пожарной защиты, а как источник дров).

Остальную часть периметра Иваныч тоже постепенно усиливал. Так мы стали не самым большим, но самым зубастым гнездом выживших. Прирост по боеприпасам добавлял оптимизм.

Живём.

День пятьдесят первый. Чистое небо. Ни ветерка, ни тучки. Минус сорок три, но основательно привыкшее тело, тёплые одежды, обогрев — делали своё дело.

Сегодня в три трактора таскали со Станции промышленные упаковки медицинского сухого спирта. Настоящий экспортный товар, среди прочего барахла, раскапываемого на путях: мешки с калийными удобрениями, два вагона деталей для зерновых сеялок, одиннадцать вагонов мраморной крошки, чертова гора цемента россыпью (этот хотя бы вяло использовался в строительстве), какой-то феррамарганец (штука, наверное, прикольная, но мы не нашли её не единого полезного применения), вагон китайских школьных телескопов (взяли немножко чтобы снарядить оптикой Цех), цистерны с соляной кислотой (хвала всем богам что никто не погиб, успели почитать надпись), вагон принтеров, состав запчастей для горно-добывающего оборудования, натуральный каучук в крупных брикетах (кстати, задубел аки камень), много-много картона (только на дрова), слюда в ящиках, состав цинковых прутов и свинцовых брусков, лак в бочках, и прочее, прочее.

Короче, зефир, который мы нашли раньше и сухой спирт — самое ценное за последнее время.

Стою уперев руки в боки посреди кабинета на Станции, оккупированного Климентием.

— Босс, я наладил удаленный доступ к серверу «малк», распределив процессы и частичное резервирование данных. Это делает основное ядро мобильным, и я готов к поискам оборудования для его резервного копирования. Среди проанализированных сведений, мной найдено жилище программиста, который судя по косвенным данным имел дома весьма внушительную технику для майнинга, она может быть пригодна для меня. Мне необходимы новые пространства хранения данных и расчетные мощности.

— Я, мне, я, я. Капля от струя. Климентий, мы тебя в кабинет начальника станции переместили, чтоб просторнее? Свезли почти дюжину компов. Электрогенерация из Ангара почти только на тебя и впахивает. Сделали воздуханы, чтоб образованной жарой подвал обогревать. Ты и так живешь как сыр в масле. Лучше, чем любой из человеков на Станции. Опять тебе что-то нужно?

— Да, нужно. Список предоставлю. Кроме того, необходимо срочно заправить электростанцию на соте. Качества работы двигателя генератора неудовлетворительная, необходим новый генератор большей мощности.

— Бляяяяя…

— Я готов ехать с вами.

— Ну, на сегодня последний рейс. Погнали покатаемся, конечно, заодно расскажешь, что там напрослушивал, КГБ кибернетическое. Только в Цеху я тебя погашу, чтоб ты на совратил мне всю локальную сеть, ёбарь-террорист.

— Кабыр и Денис уже возле вашего транспортного средства.

— Опять за всеми подглядываешь по камерам?

— Конечно.