— Товарищи солдаты! Единый российский пулемет ПКП «Печенег» под калибр семь шестьдесят два. Разработан на основе ПКМ, так сказать эволюция. Есть сигарета? Тээк. Эволюция. Эволюция, товарищи солдаты, это хорошо. Опыт, сын ошибок, плюс наработки.

Печенег назван в честь кочевых народов и других половцев, предназначен для поражения живой силы неприятели, а также воздушных, наземных, наводных, смотря, где окажетесь, объектов, не сильно бронированных транспортных средств.

Длина ствола шестьсот пятьдесят восемь, общая длина тысяча сто пятьдесят пять, масса восемь и два, скорострельность шестьсот пятьдесят выстрелов в минуту, прицельная дальность тысяча пятьсот, но убойная до четырех кэмэ, поосторожнее.

Ваш образец снаряжен тактическим контрастным прицелом, коробом на двести, с собой дадим тысячу патронов, расходуйте аккуратно.

Стреляем лёжа или сидя с упором. Стрельба из пулемета ведется короткими, до десять выстрелов и длинными до тридцать выстрелов очередями, в самом неприятном и крайнем случае, непрерывно. Длинная очередь это если мысленно успеть сказать слово «писюн» и всё, палец со скобы.

С собой придается инструкцию, будьте любезны её прочесть до того, как станете тратить патроны и ресурс ствола.

Тээк. Подходим по одному. Длинный, ты первый. Укладываемся шустрее. Берем вот так. Не сюда руку. Палец со скобы убрал! Тээк. Смотрим правым глазом сквозь здесь и здесь. Что видим? Правильно, нихрена не видим, потому что мишень левее. Поворачивай. Так, теперь переводчик огня. Для дебилов, то есть с большим представлением о стрелках, лично министерство обороны для вас написало «огонь». Вот так огонь, так не огонь. К стрельбе готов, боец? Так и скажи, громко и чётко, не надо выдрючиваться!

Выехали в ночь, несмотря на просьбы задержаться. Сумел выцыганить у Майора гранаты РГД-5, но всего три штуки, по одному на лицо. Спасибо и на этом.

Пулемёт в салоне, парни принялись по очереди читать инструкцию, потом щупать новую игрушку. Патроны дали только простые, никаких трассеров, зато есть запасной короб с пустой лентой, которую, осерчав, заставил заполнять на ходу. Так хоть руки займут, а то, как дети малые.

Боеприпасом под АК тоже снабдили, а вот автоматы наши с Денисом забрали назад, это было оговорено заранее. Хакасу его ВСС Майор оставил. Наверное, решил, что у такого парня хрен ты что отнимешь.

Раз снова ночь, двигались сквозь город. Тем более пулемёт есть. По лицу Кабыра видно, что его руки «чешутся» пострелять. В городе ветрено, я быстро потерял ощущение что на нас могут напасть. Дуло во всё мощь, снег несло, налипало, заносило. Дороги не было даже и близко, трактор с громыхающей биндюгой перепрыгивал через торосы. Низкорослых строений больше не видно. Многоэтажки смотрелись как какие-то разрозненные ледники. Наверное, стоило все же обогнуть город, пусть и время потеряем, но что-то менять поздно.

Лёд, лёд, лёд. Ночной мир стал серо-синим, неприятного и незнакомого цвета. Снег, кое-где неожиданно обнаженные обточенные ветрами углы зданий. Это не город, который был местом жительства людей, теперь он — озлобленный скелет, всем собой означающий только смерть, месть и боль.

Вроде только адаптировались. Когда появляется ощущение что ты понял жизнь, понял мир, этот самый мир берёт тебя за загривок и швыряет мордой в собственные какашки. Ничего ты не понял, слабак.

Я весь взмок, сбросил скорость и аккуратно огибал неровности зданий, снегов, ледников. Природа не отдыхает, она создает новый мир неустанно, час за часом, без перекуров, перерывов, выходных. В этом новом мире нет очевидного места для людей. Но, если места нет, его можно и создать.

Адреналин не понижался. Я катил и катил. По навигатору (был соблазн разбудить Климентия, но он бы только отвлекал) мы примерно там же где были когда-то бесконечно давно, на центральной площади.

Ленина нет, деревьев нет, нихрена нет. Здания занесены, облеплены, бездыханно мертвы. Притормозил, осмотрелся, прошептал себе под нос что в этот раз выходить и любоваться красотами болот не буду. К чёрту, прибавил газу, валим.

Путь был бесконечным, но, рано или поздно, показались такие далёкие, такие знакомые и одновременно чужие очертания прохода между угловым корпусом Завода (его занесло уже более чем наполовину) и гостиницей Уют.

На территории Завода ветер так сильно не ощущался.

Время — половина пятого ночи. Тем не менее, Иваныч не спал, был уже на улице, встретил, обнял, принял в одну руку пулемёт (таким привычным жестом, словно всю жизнь их таскает), кивнул троим заспанным встречающим студентам, чтобы разгружали и сразу несли добро к нему в кабинет.

Цех безмятежно спал, почти весь, кроме Арины и Екатерины, девушки Дениса.

День сорок третий. Середина дня, за окном ветер и минус тридцать три.

Теперь стало забавно. Находясь прямо в кабинете коменданта, связались по двусторонней связи (это барство такое, можно сразу говорить и слушать) с Т-11, они по дружбе рассказали, что смогли наладить связь с парой метеоспутников. Данные разрозненные, прогнозы строить не умели, но показывает что-то вроде циклона, который полз от нас и куда-то в сторону Средней Азии. Ещё пару дней пока не прояснится.

Раскурили кубинскую сигару (хотя не курю, за компанию пару смачных затяжек сделал), я неторопливо рассказывал Иванычу про наши злоключения, дойдя и до нейросети по имени Климентий.

— Искусственный интеллект? — комендант пустил струю дума в сторону потолка. — Раньше бы я удивился, переживал. А сейчас как-то фиолетово. Только думаю, какая от него польза, какой вред? В народном хозяйстве этот душегуб может быть использован?

— Хер его знает. Может только как заменитель Августа. Ест меньше, но тоже мудак. Выпускать его на Базе я подссываю. У нас, конечно, ничего не автоматизировано, всё на старой доброй механике, обработанной морозостойкой смазкой, но акустика есть. С другой стороны, он до изумления туп. Убил, чтоб не убили его. Тоже мне Скайнет. Сейчас если устроит геноцид, его просто станет некому заряжать, батарея сядет и каюк. Значит, по логике, не станет.

— Что с ним думаешь делать? — спросил Иваныч, явно давая понять, что вопрос этого выбора чисто моя проблема.

— Пусть полежит пока. Может в чем-то и пригодится. Кушать не просит. В карты играть там, долгими зимними вечерами, занудные лекции читать про историю радиошифрования. Ладно. Пойду я. Хочу с парнями потренироваться в стрельбе из пулемета. Айда с нами?

Климентия я всё же включил, распахнув ноутбук поздним вечером сорок седьмого дня, лёжа на животе на матраце в недрах подвала Станции. Днем мы продолжали по-стахановски вывозить уголь. С рисом пока закончено, но раскопки показывают новые ценности.

Когда нейросеть загрузилась, а произошло это пугающе быстро, задал ему два простых вопроса.

— Шалом, православный Климентий. Первое. Что нужно чтобы ты смог осуществлять радиоразведку и прослушивание всего и всех в городе? И второе, знаешь, что такое босс, начальник?

После этого последовали долгие нудные препирательства. Климентий не человек, ничего похожего, он не умел просто соглашаться в целом и всё. Иногда было ощущение что я со стеной разговариваю.

Итак, мы договорились что ядро его процессов физически находится в ноутбуке и для целей сохранения его цифровой задницы от забвения, он сделает копию «себя» в мой запасной ноут, причем качество существующего моего аппарата его не устроило. Нужен мощнее. Допустим. За это копирование и то, что его пока не уничтожают, он признает моё верховенство. Я босс (подчиненный из него крайне немотивированный и ненадежный).

Оговорка про его ядро меня слегка беспокоила. Всё же этот жухлый вирус способен наследить в любых цифровых устройствах. С другой стороны, для человека, который может в любой момент умереть от полусотни острых и явных причин, я слишком дохрена переживаю.