Наступала ночь и этой ночью мы всё ещё живы.

Посредине военного ДОТа из всякого окрестного хлама разведён костёр. Сидели на чем попало, Кабыр пришёл в себя и быстро уснул, Зелёный тоже. Мы укутали их в спальники, оставшийся разделили «по слоям» на троих.

Мы всё ещё живы. С момента нашего «выполза» прошло уже часа четыре. Час назад я достал припрятанный на особый случай виски «манчестер» калибром ноль-пять и пустил его по кругу. Решил, что ситуация вполне себе «особая». Закусывали снегом прямо со стенок ДОТа. Это такой апокалиптический шарм. Виски быстро закончился, но некоторое облегчение дал. Все упорно молчали, словно увидели или услышали что-то нехорошее и теперь стыдились этого. В действительности, просто не особо могли говорить и шевелиться.

Мы пропустили, наверное, уже два сеанса связи. Надо думать, Майор слегка волнуется.

Вздохнул, встал, покачнулся, покинул бетонную «землянку», побрёл в туннель. Озираясь на обманчиво безобидную бронедверь, поковылял к клаасу, который стоял в той же позе в пещере. Фары по-прежнему светили.

Срочно запускаю двигатель чтобы убедится, что не посадил к чертям аккумуляторы. Неохотно заводится. Хорошо хоть иллюминация была неполной. Сижу в кресле, привычно приобнимаю руль, смотрю в одну точку, наверное, минуты три. Зачем я здесь? Ну, не в этом мире в целом, к дьяволу философию. Зачем в кабине? А? А! Связь.

Пальцы слушаются плохо.

Включаю передатчик и почти сразу же слышу нудные позывные военных. Какой-то солдатик откашливается и повторяет их вновь и вновь. Надо бы ответить.

— Клечет, это Странник-один. На связи. Прием.

— Странник-один, кхе. Оставайтесь на связи, сейчас позову товарища командира. Прием.

Ждать пришлось недолго, наверное, тот был где-то в соседней комнате.

— Старлей, что там у вас случилось, куда вы пропали! Прием.

— Майор. Попробую доложить. Мы все очень плохо себя чувствуем. Башка почти не соображает. Так. Докладываю. Успешно вскрыли защитную дверь. Прошли коридор. В казарме на нулевом подверглись какому-то воздействию неизвестной природы. Стали терять сознание, испытывать боль. Еле смогли выйти оттуда на поверхность. Развели костёр на наружной огневой точке, сидим, приходим в себя. Все живы, целы и сравнительно здоровы, только рядовой Зелёный и Бахтараев спят в отключке. Придем в себя, проанализируем. У вас есть мысли что случилось? Среагировала система защиты объекта? Прием.

— Странник-один, какая ещё нахуй система? Военные для защиты часового ставят, а не неизвестное воздействие. Говори толком, старлей, что случилось! Прием.

— Не могу знать, тырыщ Майор. Был непонятный громкий звук, вибрации. Сопровождалось головокружением, тошнотой, спутанностью сознания. На нас никто не нападал, разве что сам Зелёный со страху пальнул в темноту. Людей на объекте нет, во всяком случае, живых. Прием.

— Воздействие. Вибрации. Херню ты какую-то рассказываешь, старлей. Точно не газ? Может, нервнопаралитический? Прием.

— Лившиц проверял всю дорогу. Плюс мы были в гермошлемах. Не газ. Прием.

— Лившиц… Не газ. Ладно. Приходите в себя, утром ещё раз толком доложите. Конец связи. Прием.

— Конец связи.

Выключил рацию, развалился на кресле. Тут удобно. Какая-то мысль не дает мне покоя. Зомби? Да вроде нет, это мне спсиху привиделось. А что тогда? Был звук. Хм. Любопытно. Звук, учёные, гермошлем. Шлем снижает слышимость. Интересная идея. Надо попробовать.

Лившиц бодрствовал, слегка раскачиваясь и приобнимая автомат. Глаза блеснули, возможно плакал в одиночестве. Денис спал. Прибавил дров, пошевелил костёр. Вообще в ДОТе жутко холодно, в пещере было бы теплее, но мы её до смерти боялись.

— Сержант, ходить можешь?

— С трудом, товарищ старший лейтенант.

— Забей на звания, просто Антон.

— Яков.

— Пошли, прогуляемся, я тут в аптечке одну штуку таскаю, хочу опробовать. Скажи, до верхней площадки реально дойти? Далеко она?

— Нет, метров пятьсот, но прохода нет, там забор и колючая проволока.

— Под током?

— Не положено под током.

— Ага. А код на верхнем шлюзе такой же, 1182?

— Должен быть, только там всегда открыто было.

— Допустим. Бери свою барахло, шлем не забудь, фонарь. Почапали наверх. В крайнем случае просто проветримся.

Ночь не совсем тёмная. Теперь, когда мир покрыт снегом, который отражает до девяносто пяти процентов света, совершенно темно на поверхности не бывает. А сегодня сквозь тучки ещё и луна поглядывала. Короче, время суток не проблема. Вот колючка, это да.

Уровень ученых четвертый, самый верхний (нижний этаж считается нулевым, что несколько сбивает с толку), там занятые ими залы, свой буржуйский генератор и бог знает что ещё. Источник проблем — эти залы. И мне необходимо их вскрыть чтобы эту проблему устранить, для чего нужен Лившиц как технарь и краевед. Остальное беру на себя. Как ни странно, не думаю, что тут нужна численность, так что пусть наша огневая мощь подремлет.

Накарябал на куске валявшейся на полу газеты пару строк что мы отошли на верхнюю площадку, прихватил свой топор. Двинулись. Жрать охота, меры нет. С этими концами света весь исхудал. Всё время вверх, никакой тропы нет, перемещение по поверхности не было предусмотрено. Приходилось карабкаться по окаменевшим сугробам, помогая всеми конечностями, орудуя топором. В какой-то момент я даже был готов сдаться, но снег стал ровнее, добрались до очередного забора. Ха, он каменный, из советских бетонных пластин. От времени уже покрыт узорами лишайника. Я-то думал сетка, трубы. Впрочем, прогулявшись вдоль периметра, возблагодарил разгильдяйство старых строителей. Одна из секций повалена. Может, криво поставили, от времени. Или землетрясение. Висела на струнах гниловато-ржавой колючей проволоки.

Зацепил «виток» при помощи топора, вытянул, придал подошвой. Достал из кармана мультитул, развернул кусачки, без особого труда перекусил. Пару раз повторил процедуру и получил безопасный проход по упавшей плите. Пойдет.

Только это всё — лёгкая музыка.

Проверил пистолет, нож, топор. Когда подошли поближе к плоскости вертолетной площадки (и по совместительству, футбольного поля), достал пригоршню медицинских берушей из полиуретана, хороших, проверенных (на некоторых следы моей ушной серы), которые взял с собой и таскал на случай ночёвки в храпящей компании, например, на Станции. Зарядил в себя и Лившица. Напялили гермошлемы.

И совершенно не удивился, когда услышал знакомые писки-визги-трели со стороны двойного ангара. Невольно усмехнулся. Допустим, к этому я готов. Вышел вперед, отыскал одинокий динамик-матюгальник, висящий на коротеньком столбе освещения. Хотел отрубить его от питания, но не нашёл как. Вероятно, кабель упрятан в трубу. Зло срубил топором, как головешку мелкого Змея-Горыныча. Звук, что ожидаемо, исчез. Ну, что ж, тактика понятная.

Подтянулся сержант, вскрыл бронедверь (всё же она была аккуратно заперта, а не брошена открытой, как он думал изначально), там нас снова встретил звук, с трудом пробивающийся сквозь затычки в ушах, источник которого я с маниакальным упорством отыскал и отрубил.

Сложилась простая, можно даже сказать — тупейшая (однако действенная) методика. Яков вскрывал — отвинчивал двери, убегал, я шёл как танк подавлять «огневую точку» источника мерзейшего звука. Ни разу не удивился что по закону подлости по всем туннелям и комнатам навешаны динамики системы оповещения.

Двери генераторной и само помещение встретило нас равнодушно, системы звукового оповещения тут почему-то не было. А вот основной зал деятелей науки атаковал прямо сквозь дверь, так что руки выворачивало.

Ах ты ж штопаный карась. Борода жабья. Паук лохматый.

У ученых своя защита на входе, непонятные сенсорный блок, плюс — армейский короб с циферками. Код не подошёл.

Мы вернулись в соседний зал, выключили генератор, отсоединили питание от аккумуляторов (они было там же) и внешних ветряков. Тут огромный поклон Якову, сам бы я хрен разобрался.