— Так точно, — кивнул Григорий. — Аккурат в день моего приезда. Я как раз в общежитие шел, а он начал бомбы сбрасывать.
— Верно, — вымученно улыбнулся Шкурин. — Вот одна из этих бомб упала на участок одного человека… — генерал замялся. — Почти упала, если быть до конца точным. Непростого, в общем, человека — с самого верха, — он ткнул пальцем куда-то в направлении потолка своего кабинета. Потом слегка понизил голос. — Из Кремля. Вроде как никто не пострадал, но домочадцы,говорят, страху натерпелись, когда у них все стекла в доме повылетали. — Начальник Академии оттянул пальцем ворот мундира, словно тот начал его душить, и помотал головой, будто отряхивался. — И нам после этого строго-настрого приказали любыми способами сбить этого воздушного разбойника. Понимаешь? А тут вдруг сорока на хвосте принесла, что ты как раз подобный «юнкерс» ссадил. Было такое?
— Было, — не стал отнекиваться Дивин. — На «аэрокобре» нашего комполка. Он к нам в ШАП из истребителей пришел и каким-то чудом свою машину умудрился за собой оставить. Но мне, если честно, тогда повезло немного: фриц шел всего на восьми с половиной тысячах и не ждал нападения. Вот я сумел к нему подобраться и долбануть залпом. А на «кобре» вооружение будь здоров — только ошметки от ганса во все стороны полетели!
— Ну, «аэрокобры» у меня нет, — всерьез задумался Сотников. — Зато, из НИИ ВВС недавно пригнали для ознакомления новый «спитфайр». Доводилось видеть такую машину, капитан?
— «Спитфайр»? — переспросил экспат, наморщив лоб. — Честно говоря, вблизи не пришлось оказаться. Такие самолеты к нам на фронт почти и не поступали. У нас, к примеру, истребители из братского полка все больше на «яшках» воевали. Потом, вот, «кобры» появились.
— Да их и правда на фронте толком не было, — усмехнулся Шкурин. — Видел я отчеты наших испытателей, не в восторге они остались от «пятерок». Это одна из первых модификаций данного истребителя, — коротко пояснил генерал, заметив немой вопрос в глазах Григория. — Тем более, что союзнички нам бэушное барахло поначалу присылали. Дескать, вот тебе боже, что нам негоже! А если учесть, что «спит» категорически не может работать с полевых аэродромов — капотирует, собака, на раз-два — то, сам понимаешь, место этих машин только в ПВО на бетонных взлетках. «Рулить по мягкому грунту без сопровождающего на хвосте — запрещается»! — процитировал по памяти пункт инструкции начальник Академии. — А кабина? На скорости в триста камэ почти невозможно открыть. Так англичане нам в каждую машину в специальную нишу в дверце маленький ломик клали — чтобы летчик мог взломать «фонарь» в случае чего.
— Шутите, товарищ генерал? — не поверил Григорий.
— Какие уж тут шутки.
— Ну, «девятка» на порядок лучше, — вступился за «британца» Сотников. — Если брать его поведение на высотах более шести тысяч, то и скорость, и скороподъемность превосходны. Представляете, — возбужденно говорил комполка, распаляясь, — у меня летчик поднялся на одиннадцать шестьсот, так там «спит» не только разогнался почти до шестисот камэ, но и маневры вполне сносно выполнял. А ведь «мигарь» при подобном раскладе только по прямой способен лететь и мгновенно в штопор срывается, едва попробуешь самую простую фигуру пилотажа исполнить. И это при том, что тренировочный полет проводился на модификации не самой высотной — LF IX. У них еще одна есть — HF IX — вот он уже как чистый «высотник» позиционируется. Потолок заявлен в тринадцать сто!
— А гермокабина имеется? — заинтересовался Шкурин.
— Нет, — покачал головой подполковник. — Но это почти не сказывается на возможности вести бой, ведь кислородное оборудование на истребителе отменного качества.
— А вооружение? — вступил в разговор Дивин.
— Здесь сложнее, — немного смутился Сотников. — Две пушки калибра двадцать миллиметров с боезапасом в двести восемьдесят снарядов и два «браунинга» двенадцать и семь. К ним пятьсот патронов.
— Тю! — разочарованно выдохнул экспат. — Это ж для «юнкерса» как слону дробина.
— Ну-ну, не преувеличивай, капитан, — построжел лицом Шкурин. — В умелых руках с лихвой фрицу хватит. Привык, понимаешь, на своем «ильюшине» из пушек на расплав ствола лупить.
— Угу, — меланхолично кивнул Григорий. — Мне, кстати, недавно еще пришлось немного на «бостонах» полетать, — похвастался он, — так там одна из серий с шестью крупняками в носу — «юнкерс» или «хейнкель» распиливает мгновенно.
— Наш пострел везде поспел, — разулыбались отцы-командиры, переглядываясь. — Ты, Кощей, оказывается, еще и «американца» успел взнуздать. Надо же, сколько у тебя скрытых талантов.
— Недолго пришлось на них летать, — скромно ответил экспат. — Эксперимент почему-то признали не слишком удачным и меня вернули обратно в ШАП.
— Интересно, — генерал сделал пометку на страничке перекидного календаря, что стоял у него на столе. — Надо будет запросить материалы.
— Так что, рискнешь? — требовательно уставился на Дивина командир полка истребителей. — Дело не терпит отлагательств, надо что-то решать. Приказать я тебе, Кощей, не могу, но…
— Давайте попробуем, — вздохнул экспат. — Только есть одна проблема.
— Что там у тебя еще? — насторожился Сотников.
— Я географию завалил, — слегка покраснел Григорий. — И теперь должен обратно на фронт убыть.
— А принимала молодая такая, блондинистая? — вскинулся Шкурин.
— Так точно.
— Прибью сучку! — выругался генерал. — Опять за свое взялась!
С летчиком-испытателем, что показывал «спитфайр» Дивину, они нашли общий язык сравнительно быстро. После короткого экспресс-экзамена, который устроил экспату прямо у крыла самолета моложавый майор с седыми висками и следами ожога на правой щеке, холодок предубеждения по отношению к странному штурмовику, что должен устроить ночную охоту на фрица, у пилота НИИ ВВС исчез полностью.
— Могешь, капитан! — со смехом сказал он в конце их беседы и протянул крепкую ладонь. — Игорь!
— Григорий.
— Да знаю, — легкомысленно отмахнулся испытатель. — Почитываем прессу. И про подвиги знаменитого Кощея наслышаны. Ты это, — он смущенно улыбнулся, — не держи на меня зла. Сам понимаешь, шутки шутками, а небо ошибок не прощает. И я должен был убедиться, что с тобой будет все в порядке.
— Я понимаю, — Дивин спокойно кивнул. — Слушай, а вот скажи, хотел узнать у тебя, как в местной ПВО с локаторами? Мы под Курском и после него применяли их вполне удачно.
— Это РУСы, что ли? — уточнил майор, скривившись. — Есть несколько штук. Правда, нам они обычно мало помогают. Вот под Ленинградом дела обстоят иначе, там наши «ночники» с ними хорошо взаимодействуют.
— Не понял, — искренне удивился экспат. — А вам что мешает?
— Есть кое-какие причины, — уклончиво ответил испытатель и ловко перевел разговор на другую тему. Ну а Дивин, поняв, что его новый знакомый явно не хочет углубляться в этот вопрос, решил не давить. Пока. Но зарубочку в памяти на предмет того, чтобы прояснить ситуацию с локаторами, себе поставил.
К слову, не давала покоя Григорию еще одна мысль. Засела занозой в голове и крутилась там время от времени, будто ошалелая муха.
— Слушай, Игорь, что еще спросить у тебя хотел: почему все так уверены, что над Москвой летает именно «восемьдесят шестой»?
— В смысле? — уставился на него майор с неподдельным изумлением. — А кто еще так нахально в небе над столицей может летать? Этих-то паразитов мы достать никак не можем уже который год. Вот и обнаглели, сволочи. Или у тебя другое мнение? Поделись?
— Я вот что думаю, — экспат достал пачку папирос и не торопясь прикурил. Испытатель терпеливо ждал. — Скорее всего той ночью бомбил здесь Ю-88. Звук двигателей точно был его. Да и бомбовая нагрузка у «восемьдесят шестого» никакущая. Если мне память не изменяет, то одна фугаска в четверть тонны и все. А тогда гораздо больше гостинцев с неба высыпалось.
— Ишь ты, — задумался Игорь. Достал из кармана своей летной куртки слега смятую желтую пачку с верблюдом на этикетке, ловко щелкнул ее снизу и зубами вытянул выскочившую сигарету. — Слушай, а ведь это резко меняет дело. «Восемьдесят восьмые» не могут забираться также высоко, как и их разведчики.
