«Жалкая», – вдруг возникло у меня в голове, и я горько усмехнулась про себя. Да, я была жалкой.

Лукас робко постучал в мою комнату и открыл дверь. В руках держал картонные коробочки и две банки газировки. Он молча подошел к кровати и присел рядом со мной, раскладывая еду.

– Тебе уже лучше? – спросил, глядя в мои красные опухшие глаза. Я промолчала. – Я заказал тайскую еду. Тебе надо поесть.

Лукас протянул мне белую коробочку, и я приподнялась на кровати, усаживаясь поудобней. Меня бесило, что он нянчился со мной, но все же он был прав: мне нужно поесть. Ели мы молча. Мне не хотелось разговаривать, Лукас, казалось, тоже был погружен в свои мысли. После еды на меня накатила усталость.

– Лукас, со мной все в порядке. Я хочу поспать. Так что ты можешь идти, не нужно сидеть со мной.

– Хорошо. Давай только еще раз намажу тебя мазью от ушибов.

Он чувствовал свою вину. Я поняла это по его глазам и мрачному лицу. Обычно Лукас не был таким внимательным и заботливым.

Он взял мой рюкзак и достал пакет с лекарствами, которые дала школьная медсестра. Затем присел рядом и аккуратно снял мои кеды и носки. Я пыталась протестовать, но он даже не слушал. Положил мою ушибленную стопу себе на колени и нанес холодную мазь на лодыжку, медленно растирая ее своими теплыми руками. Мне вдруг стало неловко, и я машинально съежилась.

– Давай намажу плечо, – предложил Лукас, когда закончил с ногой, словно не замечая моего смущения.

– Не надо, – пробубнила я. – Я сама намажу.

– Уверена? – недоверчиво переспросил он.

– Да.

– А рубашку-то сама снять сможешь?

– Смогу! Оставь меня уже в покое, Лукас.

– Ладно, как знаешь.

Он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова, а я облегченно выдохнула. Я не стала раздеваться, тело все еще ныло, усталость давала о себе знать, и я уснула прямо в школьной форме.

Вечером папа приехал после работы и разбудил меня.

– Ты спишь, Лилли? – тихо спросил он, заходя в мою комнату.

– Просто задремала, – зевнув, пробормотала я.

– Что-то случилось? Мне звонили из школы, но я был занят. А потом они не брали трубку, когда я перезвонил.

Я сделала как можно более невозмутимое лицо и ответила, что не знаю. Но папа заметил пакет с лекарствами на кровати и начал его рассматривать.

– Что это?

– Ушиблась на физкультуре, упала случайно. Школьная медсестра осмотрела меня и дала мазь.

– Сильно поранилась? – с тревогой спросил он, садясь на кровать рядом со мной.

– Нет, просто подвернула ногу и ударилась плечом.

– Точно все в порядке? Может, у тебя вывих? – папа тут же разнервничался.

– Медсестра сказала, что это просто ушиб. Не переживай, через пару дней все заживет. В школе мне дали больничный до конца недели.

– Господи, Лилли, надо же быть осторожнее!

Вот почему я не хотела, чтобы он знал. После смерти мамы он слишком оберегал меня, очень обо мне беспокоился. Я не хотела его расстраивать. Ложь далась мне нелегко, но я убеждала себя, что все это во благо.

Мы провели вечер как обычно, сидя перед телевизором и уплетая ужин. Оказывается, Лукас заказал несколько наборов лапши с разными вкусами и сложил в холодильник. Видимо, догадался, что у меня не будет сил готовить.

Поздним вечером я решила позвонить своей лучшей подруге, раз у меня появилось больше свободного времени и уроки сегодня можно не делать. Мы с ней давно не общались, но она знала все, что происходило со мной, про Лукаса и договор. Только ей я могла без прикрас рассказывать про свою жизнь и делиться невзгодами. Кэти бы меня ни за что не поняла, ведь она популярная и весь мир лежал у ее ног. Но к моему разочарованию, подруга не ответила.

На следующий день тело по-прежнему ныло, даже те места, которые вчера не болели. Утром я измазала почти всю мазь, что дала медсестра. На спине назревал большой синяк, да и на ребрах и руках тоже. Пришлось надевать кофту с длинными рукавами и штаны, чтобы папа ничего не заметил. Я спала до обеда, затем поела и немного позанималась.

Мне позвонила Кэти узнать, как я себя чувствую. Она уже была в курсе, как и вся школа. Подруга хотела заехать ко мне после уроков, но Лукас отговорил ее, сказав, что сам проведает меня. У меня чуть челюсть не отвисла. Я тут же начала возмущаться, но не успела договорить, как в дверь позвонили.

Лукас оказался легок на помине. Он спокойно вошел в дом как ни в чем не бывало, будто вовсе не был персоной нон грата. Я удивленно уставилась на него.

– Ты зачем здесь?

– Приехал к тебе.

– Зачем?

Он помолчал мгновение, смотря себе под ноги.

– У нас уговор, забыла? Каждый день с понедельника по пятницу.

– У меня больничный!

Меньше всего мне сейчас хотелось проводить с ним время, а тем более делать за него домашку и всячески развлекать.

– Я принес тебе конспекты, помогу с уроками.

– Я уже позанималась сегодня, теперь мне надо отдохнуть, – я сложила руки на груди, давая понять, что его помощь мне не нужна.

– Тогда пошли в твою комнату, – невозмутимо ответил Лукас.

– Ты куда?! – кричала ему вслед, но он даже не остановился, заходя туда, куда его не приглашали. Бесцеремонно сел на мою кровать, доставая учебники и тетради с рюкзака.

– Ты поела?

– Лукас, перестань! Мне не нужна твоя забота.

– Уговор есть уговор. Пять дней в неделю, Лилли.

Я вдруг разозлилась от его наглости. Уже прямым текстом давала понять, что не хочу его видеть, но он будто не слушал.

– Зачем ты сказал Кэти не приезжать?

– Твой дом слишком маленький для троих, – равнодушно пожал он плечами.

– Тогда тебе не нужно было приезжать! Я тебя не звала!

С минуту мы буравили друг друга взглядом. Лицо Лукаса было непроницаемым.

– Но я все равно здесь, – спокойно произнес он. – Потому что я твой друг и беспокоюсь за тебя.

– Мы не друзья!

Он нахмурился, но ничего не ответил, беря учебник в руку. Разговор был не окончен, но мой телефон, лежавший в кармане, вдруг завибрировал.

– Лилли, добрый день! Это директор школы. Как ты себя чувствуешь?

– Дома чувствую себя в безопасности, – съязвила я зачем-то. Это все Лукас виноват, он вывел меня из себя.

– Я понимаю, – осторожно ответила женщина. – Но тебе больше не о чем беспокоиться. Кристалл и двух других девушек сегодня исключили. Также мы провели собрание с учениками, предупредив их о последствиях неподобающего поведения.

– Их правда исключили? – я не поверила своим ушам. Обычно за драки отстраняли, но редко исключали, если только у ученика уже была плохая характеристика. Я покосилась на Лукаса: не он ли приложил к этому руку? Ведь Кэти говорила, что у него большое влияние в школе.

– Да, конечно! Репутация школы прежде всего! Я еще раз приношу извинения за вчерашний случай. Такого больше не повторится, Лилли, будь уверена!

– Надеюсь…

– Наша школа берет на себя всю ответственность за произошедшее. И я также уведомляю тебя, что плата за твое обучение в следующем семестре отменяется.

– Что?

– В следующем семестре ты будешь обучаться в нашей школе бесплатно, Лилли. Нам очень жаль за случившееся. Поправляйся как можно скорее. До встречи!

Я нахмурилась, отрывая телефон от уха. Папа говорил, что отец Кэти дружит с директором, так что я могу обучаться бесплатно. Видимо, соврал.

– Кто звонил? – с беспечным видом спросил Лукас.

– Не твое дело! – огрызнулась я. – Уходи, Лукас. Я хочу отдохнуть.

– Я не уйду.

– Почему ты такой упрямый эгоист?!

– Я никуда не уйду, Лилли, – спокойно произнес он, глядя мне в глаза. – Ты можешь ругаться, а можешь просто сэкономить силы и смириться.

Я знала, что он не уступит. Но, черт возьми, это мой дом! Рядом с Лукасом я не чувствовала себя хозяйкой в своем собственном доме!

– Ладно! – фыркнула я. – Можешь делать что угодно! А я вздремну. Только не смей копаться в моих вещах! Ничего не трогай! – пригрозила я пальцем.