- Что хочешь узнать сегодня? – поинтересовался Хакки, в руках которого оказались цветные карты.

Про гадание девушке рассказал именно он. Выжившие люди поверхности сохранили много суеверных традиций, передаваемых из поколения в поколение. Старик зарабатывал этим себе и жене на жизнь. Медея не верила в подобные вещи, но коротать время до утра это помогало, поэтому она задумалась над его вопросом.

- Расскажи про здоровяка, что я встретила сегодня – пробурчала девушка, морщась от того, что челюсть до сих пор болит, после удара о колено.

Ловким движением перекидывая цветные карточки из одной руки в другую, Хакки лукаво улыбнулся. Медея сдвинула протянутую в ее сторону потрепанную временем колоду цветных карт.

Морщинистая сероватая рука выложила три картинки на стол. Прикрывая глаза и делая глубокий вдох старик плавно качнулся. Его ладонь зависла над изображением, будто пыталась услышать, что скажет с нее нарисованный мужчина с семью жезлами.

- Неодобрение со стороны окружающих – Хакки двинулся к следующей карте – болезненная любовь – рука дернулась дальше – смерть.

Медея облокотилась всем весом на стол и воодушевленно спросила:

- У меня получится его убить?

- Карта смерти может толковаться не только в прямом значении. Так же это может означать: переосмысление, перерождение, переход на новый этап – сообщил старик, открывая желтые глаза.

Девушка разочарованно проворчала, задумчиво водя пальцем покрытым черной перчаткой по столу:

- Фигня это твое гадание. Так можно сказать о ком угодно. Никакой конкретики

Пока Медея думала о том, как же ей разобраться с незнакомцем, Хакки недовольный ее словами скривил лицо и стал собирать карты. Через несколько минут на столе возникли три дымящихся каменных тарелки.

При виде их содержимого девушку затошнило. Раньше такого не происходило. «Избаловала меня жизнь с матерью» пролетело обреченно в голове Медеи, глядя на золотистых тараканов. Их торчащие в разные сторону лапки, казались сегодня особо мерзкими.

- Спасибо, вам за еду – поблагодарила девушка, нажимая на кнопку открытия шлема.

Быстро запихнув противную, но питательную пищу в рот, она поморщилась, пытаясь переживать все как можно быстрее. Шлем закрылся, не давая остаткам кислорода вырабатываемым маленьким генератором ускользнуть в тесную комнату.

- Что с твоим лицом? – раздался механический голос со стороны Ронды – там огромный синяк на подбородке

На секунду белые брови Медеи свелись в непонимании, а затем кулак опустился громко на стол. Посуда подпрыгнула от сильного удара.

- Та карта точно значила его смерть! – прошипела девушка, вспоминая как ее вырубили с колена.

«Хитрый прием! Силия обязательно спросит, что со мной! Какой-то незнакомец не разрушит мою ложь перед матерью!» воспоминания о Силии заставили Медею немного успокоиться, девушке не хотелось ей врать. «Но иначе она не будет платить за академию! И тогда я не стану аппером! Нужно придумать для нее что-нибудь правдоподобное» пронеслось в голове Медеи.

Забросив в себя остатки еды, она легла в соседнем помещении, чтобы ее не было видно, если в доме появятся нежданные гости. Подобие спальни представляло собой два каменных возвышения, именуемых кроватями. И дыру в полу называемую туалетом.

Медея отвернулась к стене, переложив пистолет с левой стороны в пустующую правую кобуру. «Нужно смериться с потерей» пронеслись слова матери в сознании, начинающей тихо плакать девушки.

От этих воспоминаний больно кольнуло в груди, тогда Силия имела ввиду совсем не потерянное оружие, она говорила об отце. «Я обязательно посмотрю все окружающие Внешний город племена. Вдруг на свете есть еще люди с необычным цветом глаз, о которых отец не знал? Нужно стать аппером и проверить» с подобными мыслями засыпала измотанная Медея.

Еще в третьем секторе, когда Медея переоделась в светлое платье прохожие начали на нее пялиться. Ее белые волосы и красные глаза всегда привлекали внимание, но синяк на пол лица вызывал у прохожих диссонанс. Видеть представителей богатого рода побитыми никто не привык.

Чистенькие – так простые жители Парвуса укоризненно называли тех, кто выглядел, как Медея. Особой любви к элитарной верхушке никто не испытывал. Когда взгляды, направленные на девушку, смещались на подбородок, на лицах наблюдающих появлялась усмешка.

На что Медея отводила глаза. Ее это раздражало. Вся на нервах она вышла из пустого лифта в первом секторе. Было принято решение возвращаться в вечернее время. Фонари тускнели, продолжая слабо освещать чистую улицу. При появлении на горизонте редких прохожих девушка прикрывала лицо рукой, делая вид, что хочет чихнуть.

На подходе к многоэтажному зданию ее сердце ускорилось. Задуманное поднимало в ней тревогу. Медее еще никогда не приходилось калечить саму себя. «Я справлюсь! Подумаешь ударюсь, ради должности аппера можно и потерпеть» успокаивал Медею внутренний голос, пока она осторожно заглядывала в окно, проверяя на кухне ли мать.

Нога Силии дергалась от нервов. Она начала думать, что дочь не появиться сегодня. Медея довольно улыбнулась. «Мисс фортуна снова на моей стороне» радостно подумала она, падая лицом на землю у главного входа.

Резкая боль пронзила подбородок. Медея, не сдерживаясь, закричала. В глазах, вылетевшей на улицу Силии полных тревоги, поднимался ужас при виде дочери, распластавшейся на каменной поверхности. «Надо было аккуратней падать» крутилось обреченно в голове девушки, пытающейся подняться. Голова кружилась, поэтому Медея приняла помощь матери и они вместе поплелись в квартиру.

Рухнув на мягкий белый диван девушка поняла, что с подбородка капает кровь. Мать в суматохе бегала по дому, не зная что предпринять. Когда Фейт получал серьезные ранения, он отлеживался в мед корпусе, поэтому Силия совершенно не знала, что делать с повреждениями дочери.

- Мам, все нормально – произнесла Медея, у которой ломило все лицо.

Чтобы не смотреть в глаза, мечущейся перед ней женщиной, девушка похлопала по подушке дивана рядом с собой.

- Оно само заживет, ничего страшного – успокаивала Силию Медея – посиди со мной.

Пока мать сокрушалась какая же у нее неуклюжая дочь, девушка довольная говорила, что это случайность и что она просто задумалась. Какое-то время они сидели молча, Силия приобнимала Медею за плечи, а она терпела, хоть это действие и не вызывало в ней ничего кроме неловкости.

Следующая неделя пролетела быстро. Медея говорила всем окружающим, что упала. Они, получив ответ на свой вопрос, мгновенно теряли всякий интерес к собеседнице. Друзей у нее за время проживания с матерью не появилось. Вливаться в чужое общество раньше не казалось девушке проблемой. Однако, жители первого и второго круга, хоть и улыбались ей в лицо, но помнили что, та прожила в трущобах большую часть детства и что ее отец был преступником.

Когда однажды Медее об этом напомнили, она приложила голову одноклассника к парте и прошипела, чтобы тот никогда не упоминал ее отца и что если он захочет пошутить в следующий раз, то ему стоит готовиться к сломанной руке.

Силия слезно извинилась перед родителями того парня. Они с неохотой сошлись на том, чтобы не вписывать это происшествие в личное дело Медеи. Их об этом попросил сын, который не сомневался в том, что если это произойдет, то его ждут неприятные последствия.

После этого остатки общения с одноклассниками свелись к минимуму. Медея же действительно извлекла урок из этой ситуации. Ей пришло понимание, что ради поступления в академию вести себя придется ни как обычно, а как местные. Поэтому она невольно начала копировать поведение Силии, а когда не знала что предпринять, молчала.

Медея и сама не заметила, как ей сильно стало не хватать общения. Зато Кларисса обратила внимание, что девушка, на дольше чем это было нужно, задерживается у ее стойки.

Вот и сейчас беловолосая спрашивала у своей единственной подруги, как идут дела в ее борделе.