— И какие у тебя дела на ночь глядя? — Даня шел рядом со мной, — или решила сбежать и сменить вторую секцию?

— Ещё чего! — фыркнула я, поёживаясь от холода, — это мне просто Кирилл удружил, по старой памяти так сказать. Я не против, трудности делают нас сильнее.

Даня развернулся, взял моё лицо за подбородок и провел пальцем по свежей ссадине не моей щеке.

— Я не хотел причинять тебе боль, и мне не нравится, что какой-то остолоп отыгрывается на тебе по каким бы то ни было причинам.

— Какая тебе разница? Я знаю Кирилла тысячу лет, и он столько же меня. Наконец-то у него есть шанс доказать, что он прав, а я с братьями просто имеем важных родственничков.

— Интересно, а я и не знал. Сколько же у тебя братьев?

— Двое.

— А, если не секрет, что за родственники такие важные?

— Не секрет. Мой отец Яр, мать Ника. Родной отец старшего брата Лис.

Даня присвистнул. Даже не пришлось говорить, кто они. Лис, по сути, глава города. А мама и папа легенды в военных секциях и секции Управления.

— Говорят, что у вас вся семейка со странностями. Мать слепа, но никогда не промахивается, она лучший снайпер в городе. Яр — лучший тренер по рукопашному бою, Захар, это, наверное, твой брат — поисковик, найдет что угодно в пустыне. А ты получается одна из близнецов, которые странным образом пропали, а потом нашлись в лаборатории. Тогда еще судили Ураган. И про вас тоже многое рассказывают… — Даня осекся.

— Ну и что же рассказывают?

— Да всякое. Что вы видите в темноте, деретесь и стреляете лучше родителей, и поиском занимаетесь… Вас привлекают к спасательным операциям, когда полная безнадёга.

— Ой, да врут. Дерусь я посредственно, сам оценил. В спасательных операциях мы участвуем, когда не хватает людей, а в темноте я не вижу…

Только с закрытыми глазами, — добавила я про себя.

А зачем тебе учеба в секциях? Насколько мне известно, Захар учился сам, сдавая все экстерном.

— Это его выбор, а это мой. Я хочу быть секционником, а он не хотел.

Пока мы мило болтали, Марк так и не объявился. Устав ждать, я сама написала ему. Прижав руку к бедру и проведя пальцами по поверхности кармана, я написала: «Привет, как у вас дела?»

Марк ответил не сразу, да и говорить со мной особо не хотел. Сложилось впечатление, что он очень занят. Я вздохнула. Не люблю, когда меня игнорят.

— Почему вздыхаешь?

— Думаю, сколько сплетен ходит вокруг нас. Ты теперь тоже будешь считать меня блатной. Как Кирилл. Он всегда говорит, что я из себя ничего не представляю.

— Да ладно. Если бы я не видел, как быстро ты вышла из Лабиринта или как погружалась, может быть бы так и подумал. Так ты не ответила, какие у тебя дела у Координаторов?

— Никаких, просто всё тело болит, а если не двигаться, завтра вообще все мышцы будут как деревянные, — призналась я, — а у тебя?

— Тоже никаких. Просто хотел прогуляться.

Захар

Два дня пролетели очень быстро. Я многое узнал об экранах и ничего о том, что мне нужно. Завтра уже уезжать, а толку от этой поездки ноль. Марк тоже не особо доволен. Сегодня ночью мы спустимся под землю, а с утра уедем. Возможно те, кто работает под землёй нам и нужны. После ужина, мы отправились в комнату. Прикрыв камеры и дождавшись, когда в секции всё утихнет, мы вышли в коридор. Что я, что Марк отчетливо видели вход, ведущий на нижние этажи. И охрану около.

Двоих охранников мы убрали легко. Четко и почти бесшумно. Затащили и заперли их в подсобке, очнутся они не скоро. А вот с дверью пришлось повозиться. Блокировка никак не хотела отключаться. У меня проступила испарина, а я все не мог «разглядеть» ее устройство.

— Дай я, — ярко красные буквы передали сообщение брата.

Я отошел, а Марк за считанные секунды открыл дверь. Всё-таки он сильнее меня. Я от каждого такого действия слабею, а ему хоть бы хны. Восстановив дыхание, я шагнул вслед за братом в широкий коридор.

На этом этаже никого, а вот дальше снуют рабочие. Они без формы, как и мы, попробуем пройти незамеченными. До гаража никто не обратил на нас внимание. Внутри мы примкнули к группе, разгружающей машину. Груз был в больших коробках, тащить приходилось вдвоём, что-то хрупкое и тяжёлое.

Через пару ходок я наклонился, завязывая шнурки. Нити макета показали мне две фигуры, охранявшие въезд в гараж. Те, кого я ищу. Здесь больше делать нечего. Мы хотя бы знаем врага. Я кивнул Марку, и мы отправились к выходу.

Обратный путь мы преодолели легко. На рассвете мы покинули секцию. Охрана была удивлена столь раннему выезду, но не объяснять же им, что скоро очнуться двое в подсобке и по камерам нас вычислят очень быстро. Документы у нас были в порядке.

— Жена рожает, — улыбнулся Марк наглой ухмылкой, — надо поторопиться домой.

Охранник кивнул и выпустил нас.

— Жена говоришь?

— Ну когда-нибудь…

Я рассмеялся в голос, сняв наконец-то опостылевшую маску и бандану.

— Как Мина и Кира?

— Я не связывался, подожди немного, пусть поспят.

Домой мы приехали поздно вечером. К папе нас уже не пустили, сказав, что состояние стабильное. Марк остался в Доблести, а я поехал в Старый город. Ника готовила ужин. Я обнял ее, целуя в шею.

— Привет, — она повернулась, обнимая меня и целуя, — вы съездили в дело?

— Угу, я нашел нападавших. Это точно люди Амиры. Хотя бы мы знаем, кто за этим стоит. Надо будет со следователем поговорить. Я могу их опознать, и мы знаем в базе какой секции их искать. Останется запросить график въезда и выезда из города и найти их в нем.

— Завтра. Этим ты займешься завтра. А сейчас ужин.

— Ну уж нет, — я поднял Киру на руки, открыл дверь в спальню, — я совершенно соскучился.

Утром я первым делом посетил следователя. Он открыл базу данных секции Исследователей. Те, кого мы искали, числились в ней бессекционниками, нанятыми для охраны. Странно. Охраной обычно занимаются либо военные, либо сама секция. Бессекционникам такое не доверяют. Еще одна странность — они никогда не въезжали и не выезжали из нашего города. Ни через одни ворота. Такого совершенно быть не может. Я съездил в Доблесть — может был какой сбой, и они могли проскочить. Нет, меня заверили, что это невозможно. Здесь есть над чем подумать.

Марк

Утренние тренировки выводили меня из себя. Вечером я мог заниматься ими сколько угодно, но утром я хотел спать. Бег давался с трудом. Ещё Кирилл как назло будто взбесился. Он ведь и на Мине пытался оторваться. Совсем сдурел что ли? Нервный окрик инструктора заставил меня остановиться.

— Вторая группа к мишеням.

Я выдохнул, стрелять — не бегать. Обычно я специально мажу пару раз, чтобы не привлекать особого внимания к моей ненормальной точности. Также поступаю и в рукопашном бою. Мать приучила нас на любой тренировке не показывать всю свою силу. На экзамене да, в какой-то экстренной ситуации да. Но мы уже побывали в плену из-за своих способностей, лучше, когда о них знает меньше людей. Мина поступает также. Поэтому я по привычке держусь в середняках. Высокий неуклюжий одногруппник, возомнивший себя королем стрельбы, начал поддевать меня, вспоминая маму и ее точность. Я лишь усмехнулся, куда уж мне, природа на детях отдыхает.

Дальше бой. Кирилл ставит меня с довольно-таки сильным противником. Но я вижу его слабые места. Пропустив пару ударов, до моего слуха донеслось едкое замечание инструктора о том, что я, что сестра в военных секциях только из-за родителей. Не знаю, что на меня нашло. Только Кирилл увернуться не успел. Мой кулак неплохо припечатал его.

— Иди со мной, — сплюнул кровь инструктор.

— А что, ответить слабо? Только языком болтать умеешь?

— Ты идешь в карцер.

— Ой ли, — вытер я пот с лица футболкой и одел ее, — я ж говорил, слабак.