На четвёртый день вечером ко мне подошёл Рум, глава секции. Я узнала его по фото в информационном посте из погружения. Там всегда показывают действующих глав секции.

— Что юная леди забыла около моей секции? Насколько я осведомлён, вы здесь уже четвертый день. Нужна помощь?

— Мне нужно увидеться с одним человеком, но похоже его держат у вас в заложниках.

— Мы заложников не берём, — усмехнулся мужчина, — кого вы ждёте?

— Захара, он у вас поисковик.

— Ах, этот. Тут вы правы, он ближайшие полгода серьёзно занят. Насколько я слежу за их графиком, на этой неделе у него свободны только ночи.

— Как же так, мне очень нужно с ним поговорить.

— Если не откажете мне сегодня поужинать, то вы с ним встретитесь обязательно.

— С удовольствием, — улыбнулась я.

Мне очень понравился глава соколов. Жёсткий взгляд, властные нотки в голосе должны были оттолкнуть от него, но что-то в нём есть, что-то такое сильное. Рядом с ним безопасно.

Мы зашли в здание соколов. Оно поменьше, чем Возмездие, но более уютное, если так можно сказать про военную секцию. Светлее, более тёплые тона стен и помещений. Мы прошли в столовую. Там было очень много людей. Рум занял место около раздаточных столов. Я, не отставая, села рядом.

Захар

Дежурство в столовой почти подошло к концу. Сейчас закончится ужин, уберёмся, и отдыхать. Завтра мы с Виком пойдём в ночную, а Лёва и Сергей сменят нас в столовой.

Я уже размечтался, что в выходной возьму вездеход и отправлюсь в пустыню, как меня окликнул Рум.

— Захар, брось свои тарелки, подойди.

Я поставил грязную тарелку, отодвинул открытую дверцу посудомойки, и повернулся к Руму. Хорошо, что тарелку я уже убрал, иначе она просто вывалилась бы у меня из рук. Рядом с Румом сидела та самая девчонка, следившая за мной.

Я молча подошёл к ним.

— Садись, к тебе гостья.

— Мне не когда.

Рум приподнял бровь.

— Сядь. Выслушай. Дай ответ. Проводи до дома после дежурства. Это приказ.

Рум встал и пересел за другой столик. Недовольно вздохнув, я опустился на стул.

— Какой молодец! Теперь слушай.

Сероглазая девчонка ещё и ехидничает.

— Когда ты следующий раз выезжаешь в пустыню?

— Нескоро.

— Почему?

— Потому что занят. Что тебе делать в пустыне?

— У меня пропал парень. Выехал с 24 города и не доехал.

— Бывает. Как давно?

— Год назад.

— Каждый день пустыня меняется из-за постоянных песчаных бурь. А ты хочешь найти человека спустя год. Ты в своём уме?

— А когда пропали твои родители?

Я сжал кулаки. Это её не касается. Я не знаю, что до сих пор ищу в пустыне, но не могу отказаться от поисков.

— Я думаю, ты знаешь ответ на свой вопрос, иначе бы тебя тут не было.

Девчонка небрежным движением убрала завиток каштановых волос за ухо. Она очень даже симпатичная: большие серые глаза, маленький прямой нос и острый подбородок, волосы заплетены в две косы. Как колоски, я такие сестрёнке плёл…

— Так возьмёшь?

— Я подумаю. Оставь номер своего браслета.

По-другому она не отстанет. Я протянул ей руку, и она ввела свой номер в память моего устройства.

— Тебя хоть как звать?

— Кира.

— Сиди здесь, Кира. Я скоро освобожусь.

Я поднялся из-за стола и вернулся к своим тарелкам. Через минут пятнадцать я смог оставить Вика одного в столовой, а сам поднялся к себе за курткой и маской.

— Пошли, — позвал я девушку, спустившись в столовую.

На улице уже было темно и прохладно.

— Ну и где ты живёшь?

— А ты всегда точно выполняешь указания Рума? Он мне понравился.

— Это был приказ.

— То есть, если он тебе прикажет что-то сделать, ты обязан выполнить?

— Ну-ну больно-то не рассчитывай, я в любой момент могу развернуться и уйти из Доблести.

Кира надула губы. Хм, пожалуй, мне нравиться её злить.

Мы шли по дороге к секции медиков.

— А что, у пульмонологов работа кончилась? Почему ты в конце рабочего дня так далеко от работы?

— У нас её как всегда завались. Я, между прочем, с пациентом.

— Ещё чего. Мне баллончика хватает, уж точно лечиться у вашего брата не собираюсь.

— Смотрю баллончики так хорошо помогают, что ты уже в больнице чаще меня бываешь, — уколола Кира.

— Это случайность, — огрызнулся я.

Пока мы с ней приперались, я почувствовал опасность. Закрыв глаза, я увидел три силуэта, преследующих нас. Мир? Не вовремя. Надо постараться отвести девчонку до дома быстрее. Надеюсь у них хватит ума, не втягивать её в наши дела.

— Долго ещё? — грубо спросил я.

— Моё общество тебе уже надоело?

— Да, даже не представляю, как взять тебя в пустыню, если ты такая надоеда.

Моя грубость подействовала. Кира остановилась, развернулась ко мне и смачно влепила мне пощёчину.

— Я отменяю приказ Рума. Вали отсюда, я сама доберусь до дома.

— Сама вали, мне и тут хорошо.

Мы проходили мимо остановки, и я демонстративно присел на лавочку.

— Давай, давай, — подзадорил я её.

Кира развернулась и быстрым шагом направилась к повороту. Я смотрел ей вслед, пока её спина не скрылась за углом кирпичного здания. Отлично, — подумал я, прикрыв глаза, надо было найти моих преследователей. Хотя можно было и не искать, они вышли с той улицы, по которой мы только, что прошли с Кирой.

Мир и его команда. Все четверо. Последнего я не видел до этого, странно.

— Привет, присаживайся, — я похлопал по скамейке рядом с собой, позвав Мира.

— Ты совсем без страха, что ли? Мы тебя сейчас в инвалида превратим, — Мир сплюнул, останавливаясь рядом со мной.

— Да ладно, успеешь. Садись, говорю. Ты меня за что калечить-то собрался?

— За всё: за то, что лезешь куда не надо, за карцер.

— Тогда я тебя тоже калечить буду: в карцере я тоже был, за подставу в пустыне и за трусость, — я смотрел в глаза Миру. Неужели в Доблести есть такая мерзость? Я разочарован.

— За какую такую трусость?

— Ты не смог Руму признаться, что проворонил дежурство, что вы гуляли вместо работы. А теперь меня делаешь виноватым во всех своих проблемах. Если что, мы уже давно восстановили видео с камер наблюдения. Не тешь себя надеждой, что вы что-то удалили. Ты разочаровал меня. Вы смотрите на меня как на предателя, потому что я не в форме Доблести. Но после этого, я рад, что не отношусь к вашей секции. Для меня соколы всегда были верхом порядочности и честности, оказывается и здесь есть мерзость.

Кулак Мира прилетел мне в челюсть, я вытер кровь с разбитой губы.

— Что правда глаза режет?

Ещё один подскочил, чтобы ударить меня. Но Мир остановил его руку.

— Ты слишком глуп, юнец. Я не буду марать о тебя руки. И в соколах честь всегда превыше всего.

Он развернулся и пошёл прочь от меня. Остальные как собачонки поплелись за ним. А я уже подумал, мы сейчас подерёмся. Эх, скучный ты, Мир. Я уселся на скамейку, что-то мне нехорошо сегодня. Вроде и никаких нагрузок, а дышать тяжело. Я похлопал себя по карманам, баллончика нет. Точно, он же у меня в рюкзаке. А до дома далеко. Я прижался спиной к лавочке и закрыл глаза. По крыше остановки застучали капли дождя. Отдохну и попробую добраться до дома.

Кира

Нет, и что он себе позволяет? Думает, если мне нужна помощь, можно сказать мне что угодно? Мерзостный тип.

Я шла домой, широко размахивая руками.

Вообще-то не мерзостный, а очень даже ничего. Рыжий, как солнце. Веснушчатый. Мускулистый. Я вспомнила, как он мыл посуду. Здорово так выглядит. Тьфу, Кира. У тебя есть парень. Точно, парень. А без Захара я даже попробовать его найти не смогу. Блииин. Да он же специально меня разозлил, чтобы отделаться. Я развернулась на 180 градусов. Ну уж нет. Не получится. Я натянула капюшон пониже — начался дождь.