Через полчаса уже в нескольких дворах ребята играли в пожарников.

И в нашем дворе тоже собирались «тушить пожар». Договорились, что «гореть» будет сарайчик, стоявший в углу двора: влезть на его крышу легко — рядом со стенкой сарайчика высокая поленица дров, да и водопроводный кран совсем близко. Оставалось лишь выбрать начальника пожарной команды и, конечно, водителя пожарной машины. Одни предлагали в начальники Римаса, другие — Валентинаса. Линас сам себя предложил.

— Мал ты еще, — отбрил самозванца Валентинас. — Тебе и на крышу не забраться.

— Подсаживай еще потом этого начальника, — поддакнул Римас.

— Ну и что? — нисколько не смутился Линас. — С вами-то настоящий пожарник не разговаривал, а со мной разговаривал!

— Подумаешь, разговаривал! Разве это разговор? Спросил, не боишься ли пожара, и все.

— А вас и вовсе ни о чем не спрашивал, — не сдавался Линас.

Начальником выбрали Римаса. Своим заместителем он назначил Валентинаса. А Линаса — водителем пожарной машины. Другие малыши остались «рядовыми». И тут во дворе поднялся такой шум, что даже голуби поднялись с крыши и долго кружили над двором, не решаясь опуститься обратно. Все сели на машину — старую колоду около сарая — ревела сирена, «пожарники» приехали, бросились к горящему «объекту», из крана ударила струя воды. На крыше сарайчика с длинными жердями в руках топтались оба «начальника», а малыши плескались в воде, перекладывали с места на место дрова, послушно выполняя указания начальства. Распахнулось несколько окон, в них замелькали удивленные лица матерей, а в дверях дворницкой показалась белая рубашка дяди Лауринаса.

— Да уйметесь вы наконец, сорванцы? — попытался поначалу миролюбиво прекратить этот тарарам дворник. Однако, разглядев, что по всему двору течет из колонки ручей, что ребята развалили дрова, что прыгают по крыше сарайчика, он не на шутку рассердился: — Вот выпорю я вас, негодники, тогда будете знать, как без толку воду лить! И матерям вашим все расскажу!

Тут уж, конечно, стало не до игры. Ребята тихонько слезли с крыши и разбрелись кто куда. Только Линас поездил еще минутку на «пожарной машине», но потом и он вышел за ворота. На улице ему встретилась Бируте. Она везла в плетеной колясочке новую куклу, которую мама недавно привезла ей из Москвы. Увидев, что кукла умеет закрывать и открывать глаза, Линас тут же забыл про пожар. Только на следующий день, да и потом время от времени хвастался: «А со мною настоящий пожарник разговаривал!»

Прошло несколько дней. Все уже позабыли и о пожаре, и о пожарниках. Но в один прекрасный вечер папа с мамой ушли в театр. Соседская бабушка, которую родители попросили присмотреть за детьми, вязала на кухне носки.

Валентинас с таинственным видом подкрался к телефону. Снял трубку, и в аппарате коротенько звякнуло. Этот звук уловило чуткое ухо Линаса. Когда папа или мама были дома, никто не позволял им и притрагиваться к аппарату, но сейчас… Линас осторожненько приблизился к двери гостиной и глянул в замочную скважину. Ну, конечно! Валентинас уже прижал трубку к уху и поспешно крутил диск с цифрами.

— А я скажу! А я скажу! — внезапно распахнув дверь, затанцевал Линас. — Ух и попадет тебе! Так попадет…

Валентинас растерялся, собрался было положить трубку обратно на рычаг, но не положил, а сделал попытку прийти к какому-то соглашению с братом:

— Ну и говори, если тебе не нужен пластилин…

— Пластилин? — Глаза Линаса засверкали. — Дашь? А когда?

Валентинас тут же укорил себя за легкомысленно вырвавшееся слово и предложил вместо пластилина пустой тюбик от зубной пасты. Однако Линас на такую замену не пошел.

— Ну ладно, ладно!.. — неохотно сказал Валентинас и набрал номер 100. Папа часто набирал этот номер по утрам, перед тем как уйти на работу. И теперь в трубке прозвучал спокойный голос, сообщивший: «Двадцать часов сорок минут». А потом раздались короткие гудки: «Пи-пи-пи…» Валентинас помедлил, снова набрал тот же номер, и снова тот же спокойный, равнодушный голос доложил: «Двадцать часов сорок одна минута». Слушать одно и то же скоро надоело, однако Валентинас не знал, какой еще номер можно набрать. Покрутил диск наобум, но никто не отзывался, только время от времени раздавались короткие гудки: «Пи-пи-пи…» Он вновь поинтересовался, сколько времени, и снова ему ответил тот же самый голос. Казалось, что это единственный живой человек у телефона.

Потом Валентинас придумал набирать номера попеременно с обоих концов диска. Ноль, один…

Вдруг в трубке что-то щелкнуло, и послышался четкий мужской голос:

— Пожарная охрана слушает!

Лицо Валентинаса вытянулось, глаза округлились, стали похожи на синие пуговицы его курточки. Он не решался ни ответить, ни положить трубку.

— Алло! Пожарная охрана слушает! — еще раз повторил тот же голос и подул в трубку. — Алло! Алло!..

Наконец, как спасение, раздались короткие гудки: «Пи-пи-пи…» Видимо, кто-то на том конце провода положил трубку. Будто не своей рукой опустил трубку и Валентинас.

— Что там было? — забеспокоился Линас. — Я тоже хочу туда позвонить!

— Дурак! Пожарная охрана ответила, — оттолкнул руку брата Валентинас.

— Пожарники? — Линас отступил на несколько шагов. — Значит, ты позвонил пожарным, и они сейчас приедут?

— Не приедут. Я же не ответил, — возразил Валентинас. — Откуда они знают, кто звонил?

Однако последние слова он произнес не слишком уверенно. А вдруг могут узнать?

Настроение было испорчено. Валентинас потребовал от брата, чтобы тот никому не проболтался, что они звонили по телефону, и главное — попали в пожарную охрану. Тот обещал, и оба отправились спать. Линас заснул сразу, а Валентинас еще долго вертелся с боку на бок, вслушиваясь в шум проезжающих мимо машин, но сон наконец сморил и его. И приснилось Валентинасу, что приехала пожарная машина. Только почему-то не с воем сирены, как на том пожаре, а резко звеня колокольчиком. Валентинас вздрогнул и проснулся. Оказалось, что это вернулись из театра и звонили у дверей папа с мамой. Перед тем как снова заснуть, Валентинас еще слышал, что мама благодарила соседку: «Спасибо вам, присмотрели за моими сорванцами». Бабушка в ответ сказала, что мальчики вели себя хорошо, даже без напоминания спать улеглись…

На утро все было забыто: и приключение с телефоном, и тревожные сны. Так никто ничего и не узнал бы, если бы перед самым обедом Линас с плачем не вбежал в комнату и не бросился к маме.

— Что случилось? — разволновалась мама.

— Пожарники при-и-ехали, — всхлипывая проговорил Линас. — Мы… мы им вчера позвонили… Вот они и…

Ничего не понимая, мама глянула в окно. Двое пожарных и в самом деле, открыв чугунную крышку, проверяли пожарный колодец. Но это было в порядке вещей: они и раньше время от времени проверяли, все ли в порядке, чтобы в случае пожара не было никаких недоразумений.

Так вот почему, сообразила мама, мальчики вчера были такими паиньками! Вот почему они так рано отправились спать!

По поводу самовольных телефонных переговоров и Линасу, и Валентинасу пришлось, конечно, объясняться с папой. Как прошло это объяснение, история умалчивает, они этого никому не рассказывали. Но когда вечером оба вышли во двор, Валентинас спросил у ребят:

— А кто из вас знает, как позвонить пожарникам?

Ребята разинули рты, словно галчата. Ни один не мог ответить на этот вопрос, а Линас и тут не удержался, похвастал:

— Я знаю: ноль один!..

Три коротких гудка — речной трамвай отчаливал от пристани. Под кормой — а Линас с мамой сидели на задней палубе — забурлила вода, по речной глади побежали волны. Пароходик поплыл все быстрее и быстрее. Разбегающиеся от носа и бортов крутые усы воды становились все пышнее. Волны обрушивались на раскаленный солнцем песок пляжа и откатывались, оставляя на нем сверкающие пузырьки.