В тот день свинцовую гладь реки, может потому, что было пасмурно, не бороздили ни трескучие моторки, ни байдарки. И теплоход долго не появлялся, хотя должен был, как ежедневно, пройти в это время. Расписание.

Аудрюс устроился в траве, над самым откосом, лежал, смотрел на реку и скучал. Хоть бы Кястас был здоров! А то, как назло, заболел, когда во дворе совсем пусто, когда никто еще не вернулся ни из лагеря, ни с дачи, ни из деревни от бабушек и дедушек… Да что там Кястас! Пусть хоть бы Сигуте вышла, девчонка, малявка… А и той нет! К тетке, видите ли, в деревню укатила.

Аудрюс совсем было собрался домой, когда его внимание неожиданно привлекло яркое красное пятнышко, мелькавшее на противоположном берегу. Конечно, не пятнышко — красная кофточка, да и кофточки сами не бегают, в куклы не играют, через веревочку не скачут. Удалось разглядеть и светлые, как желтый приречный песок, волосы и всю стройную быстроногую девочку — хозяйку кофточки.

«Интересно, кто это? — задумался Аудрюс. — Раньше там такой вроде бы не было…»

Кто скажет — было или не было? Раньше-то ему никогда и в голову не приходило пристально наблюдать, что там, на другом берегу, творится. Только теперь по-настоящему разглядел: и дом с застекленной верандой, окрашенной в голубой цвет, и клумбы перед крыльцом, и просторный навес, под которым хранились спортивные скифы, байдарки, моторки. Правда, он давно знал, что на том берегу водная база спортклуба, что там частенько собираются гребцы, вытаскивают из-под навеса и спускают на воду свои узкие быстрые лодки, усаживаются, дружно взмахивают веслами и уносятся далеко-далеко. Иногда возвращаются через несколько часов, затаскивают скифы под навес и уходят. А в доме, наверно, живет смотритель или сторож этих лодок. Ведь должен же кто-нибудь приглядывать за ними?

Аудрюс попытался обратить на себя внимание той, светловолосой, в красной кофточке — прыгал с камня на камень, размахивал руками, несколько раз даже через голову перекувырнулся, но девочка, сдается, его не заметила. Тогда сложил ладони рупором и изо всех сил заорал «Эге-гей!» И снова — никакого эффекта.

— Не хочешь, и не надо, — обиженно пробормотал Аудрюс. — Подумаешь, напялила красную кофточку…

Послышалось, как за поворотом реки пофыркивают дизели еще невидимого теплохода. Если бы не это, Аудрюс уже давно бы отправился домой. Но надо же узнать, какой теплоход идет!

Наконец, раскачав волнами широкую водную гладь, появилась «Саломея Нерис» — белый, как лебедь, корабль. На палубе толпились пассажиры, а на мостике прохаживался капитан в белой фуражке и таком же кителе. За ним неотступно следовала большая серая овчарка. Красная кофточка подбежала к берегу и принялась махать проплывающим. Помахал и Аудрюс со своего откоса. Но скоро «Саломея Нерис» проплыла мимо и исчезла за следующей речной излучиной. А Красная кофточка с того берега продолжала приветно махать рукой.

Кому это? Неужели ему, Аудрюсу?

Поначалу он даже как-то растерялся, неохотно поднял руку и махнул в ответ. А потом запрыгал и стал беспрерывно махать, и махал до тех пор, пока Кофточка не скрылась на голубой веранде.

На другой день Аудрюс уже с самого утра без конца поглядывал на тот берег. Но светловолосая все не появлялась. Вышла только перед самым обедом. Заметив Аудрюса, радостно замахала ему.

— Как тебя зовут? — закричал Аудрюс, сложив ладони рупором. — Зовут как?

Наверно, было все-таки слишком далеко, и девочка не расслышала вопроса. Она тоже что-то прокричала, но и до Аудрюса донеслось лишь невнятное эхо.

И хотя они так и не узнали имен друг друга, но вроде бы познакомились. Теперь тот берег все время притягивал взгляд Аудрюса. Ему все время хотелось увидеть Красную кофточку. И он каждый раз радовался, когда удавалось заметить на ступеньках веранды или у навеса с лодками свою новую незнакомую знакомку. Иногда Красная кофточка спускалась к самой реке, усаживалась в лодку, прикованную цепью к бетонному столбику на берегу, и покачивалась там, вся залитая солнечным светом.

— Плыви сюда! — кричал и призывно махал ей Аудрюс, но лодка не двигалась с места.

Красная кофточка тоже что-то кричала ему, пыталась объяснить, спрашивала, но Аудрюсу ничего не удавалось разобрать, хотя он спускался с откоса к самому берегу. Так оно и оставалось. Видели, но не слышали друг друга.

В конце августа двор снова наполнился ребятами. Съехались все: и Саулюс, и Гедрюс, и Расяле. Даже малявка Сигуте вернулась, пусть до школы ей оставалось еще целых три лета. Но она вернулась и хвастала тем, что в деревне у тетки ей доверяли пасти гусей, собирать смородину и крыжовник… Вообще, у всех ребят было что порассказать. Ну и Аудрюс не преминул повести рукой в сторону того берега, где виднелись песочно-желтые кудряшки и красная кофточка.

— Видите? Лодки сторожит… — И, помолчав, солидно объявил: — Может, на тот год и я в лодочники подамся.

Ребята удивленно поглядывали то на Аудрюса, то на маячившую вдали красную кофточку. И принялись расспрашивать. Эта история их заинтересовала. Пришлось Аудрюсу рассказывать все по порядку.

— Но ведь ты даже не знаешь, как ее зовут! — усмехнулась Расяле и, недовольно надув губки, уколола: — Тоже мне, лодочник!..

Чтобы скрыть залившую щеки краску, Аудрюс отвернулся к реке. Наступило неловкое молчание.

— Погодите, вот закончат мост, тогда все и узнаем, — поспешил на выручку приятелю Саулюс.

Аудрюс приободрился. И как это не пришло в голову ему самому? Сделают мост, и они с Красной кофточкой станут соседями! Мост этот уже второй год строят, днем и ночью грохочут, вбивая в берега и речное дно железобетонные сваи. А он-то, Аудрюс, еще время от времени раздумывал: «И зачем это нужен людям мост? Жили бы себе каждый на своем берегу — и там и тут достаточно магазинов, аптек, школ. Нет, мост им понадобился…» Вот ведь глупец!

Первого сентября Аудрюс и Саулюс пошли в первый класс. Это был такой волнующий день, что они даже забыли, как обычно делали каждое утро, глянуть на тот берег. Что там происходит? А когда наконец, уже вернувшись из школы, посмотрели, Красной кофточки не обнаружили. На ступеньках голубой террасы виднелась фигурка в коричневом платье и белом передничке. Значит, тоже в школу пошла, сообразили ребята, гордо прохаживаясь по откосу в своей новенькой школьной форме.

Наступила осень. Двор усеяли красные кленовые листья. А мост все еще строили. Казалось, конца краю не будет этому строительству. Теперь, возвращаясь из школы, Саулюс и Аудрюс обязательно заворачивали посмотреть, как идут дела. Пространство, разделявшее берега, становилось все меньше и меньше. И вот обе половинки моста сомкнулись! Над рекою, словно белая чайка, взлетел мост — легкий, изящный, стремительный. Закончили? Куда там — еще надо асфальтировать, устанавливать парапет, светильники…

В то утро им не надо было в школу. Воскресенье. Большими хлопьями падал снег.

В квартиру приятеля, распахнув двери, ворвался Саулюс.

— Скорее! Бежим скорее! — задыхаясь, звал он.

— Куда?

— На мост! Сейчас будет открытие. Туда уже музыканты пошли. Скорее!

И в самом деле — со стороны моста долетели звуки духового оркестра. И на этом и на том берегу толпились люди. Много-много людей. Пока ребята добежали до места событий, ленточки уже перерезали, два человеческих потока хлынули навстречу друг другу и слились на самой середине моста.

Схватившись за руки, чтобы не потеряться в этом многолюдье, Саулюс с Аудрюсом бегом припустили по широкой асфальтовой ленте, плавно взлетающей вверх, чтобы потом так же плавно опуститься на другой берег.

Вдруг Аудрюс крепко сжал руку приятеля и остановился.

— Смотри, смотри! Вон там, видишь?

На них задорно поглядывала какая-то девочка. Глаза у нее озорно сверкали. Она? Теперь только бы набраться смелости и заговорить с ней! Но как заговоришь? Что скажешь? Спросить, что ли, не из того ли она дома с голубой верандой? Или хотя бы ввернуть в разговор упоминание о моторках и скифах, которые лежат там на стеллажах под навесом днищами вверх? А может, еще что-нибудь придумать? Однако некогда уже было что-либо придумывать. Девочка подошла к ним чуть не вплотную и сама, как ни в чем не бывало, спросила: