— Убедись, что дверь полностью закрыта, когда решишь улизнуть. — Бабушка Стефи улыбается нам, вытаскивая из сумочки ключ-карту. — В прошлый раз ты оставила ее открытой. Тебе повезло, что нас не ограбили.

Индиго бросает на нее виноватый взгляд.

— Так было все наше пребывание в Париже. Если ты знала, что мы все это время тайком убегали, то почему ничего не сказала?

Бабушка Стефи вставляет карточку-ключ в щель на двери нашего номера.

— Потому что не хотела испортить вам удовольствие от тайного бегства.

— Но ты испугалась в первый раз, когда узнала, что мы вышли из номера, — замечает Индиго, когда мы втроем входим в маленькую, причудливую комнату. — Почему тебе вдруг стало все равно, чем мы занимаемся?

— Мне не все равно. Но я подумала, что вам двоим не помешает немного повеселиться. — Она смотрит на меня, и я понимаю, что она на самом деле имеет в виду одну меня. Бабушка Стефи садится, чтобы снять туфли. — Но теперь, когда мы все выяснили, я бы предпочла, чтобы вы обе сказали мне, куда направляетесь, и мне не пришлось бы выслеживать вас с этой маленькой штукой на вашем телефоне.

— Что за штука? — спрашивает Индиго, расстегивая молнию на чемодане.

— Этот маленький трекер, который дает тебе знать, где твой телефон, — бабушка Стефи встает и направляется в ванную, чтобы принять душ.

Я плюхаюсь на кровать и вытягиваю руки и ноги.

— Значит, она все это время знала, чем мы занимаемся? И теперь вся эта твоя бунтарская речь, которую ты произнесла, когда мы тайком отправились в клуб, теперь кажется довольно незначительной.

— Нет, но мы же повеселились, не так ли? — спрашивает она, опустив голову и роясь в сумке в поисках идеального наряда.

— Так и было, — соглашаюсь я, садясь. — Так что мы будем делать сегодня вечером? Или это еще один сюрприз?

Она смотрит на меня, ухмыляясь, и бросает мне в лицо блестящее черное платье.

— Сегодня вечером мы найдем тебе парня.

Я кладу платье на кровать и провожу пальцами по блестящей ткани, разглаживая складки.

— Мне не нужно искать парня.

— Лгунья. Тебе нужно найти парня, чтобы забыть этого Кайлера.

Во время пьяного разговора я рассказала Индиго о Кайлере. Она не была большой поклонницей моей влюбленности в него и сказала, что я заслуживаю парня, который действительно будет проводить со мной время. Я хотела возразить, что технически мы проводили время вместе, но знала, что моя точка зрения, вероятно, спорна, так как несколько выходных на самом деле не считаются.

Зная, что спорить с ней бесполезно, я встаю, влезаю в платье и завиваю волосы. Наношу немного темно-красной помады и подводки для глаз, а затем добавляю каплю блестящих теней на веки просто потому, что иногда люблю выглядеть блестящей. Поскольку я новичок в прическе и макияже, мне обязательно нужно получить одобрение Индиго.

— Ты выглядишь потрясающе, — говорит она, любуясь моей работой, и обливает волосы лаком. — Серьезно, ты приноровилась делать макияж и прическу гораздо быстрее, чем я ожидала.

— Спасибо. — Хотя я ценю ее одобрение, бывают моменты, когда я все еще чувствую, что девушка с густыми каштановыми волосами, одетая в блестящее, возможно, слишком короткое платье, — это не я. Что я выгляжу нелепо, и все вокруг это знают.

Мой телефон внезапно жужжит на тумбочке. Мы с Индиго обмениваемся недоуменными взглядами, потому что эта штука никогда до этого не звонила.

Я спешу и беру его, беспокоясь, что дома может быть что-то не так. Но мое замешательство только усиливается, когда я вижу, что сообщение от Кая.

Кай: Ты еще не прислала мне ни одной фотографии:(Сначала я подумал, что это потому, что ты совсем забыла о своем милом, сексуальном соседе, но потом я понял, насколько это невозможно, и начал беспокоиться, что, возможно, с тобой случилось что-то плохое. Вот и все, верно? С тобой случилось что-то плохое?

Я: То есть, ты хочешь сказать, что предпочел бы, чтобы со мной случилось что-то плохое?

Кай: Ха! Я знал, что это заставит тебя ответить.

Я: Как скажешь. Я не игнорировала тебя, так как это первый раз, когда ты послал мне сообщение.

Кай: Я не хотел показаться слишком навязчивым. Но потом я понял, что дело не во мне. Речь шла о твоем благополучии.

Я закатываю глаза. Почти представляю, как Кай улыбается, когда пишет мне, полностью довольный собой.

Кай: Так где же моя фотография?

— Тебе, наверное, стоит послать ему ту, что мы сняли на вершине Эйфелевой башни. Ты выглядишь на ней потрясающе, — говорит Индиго, читая сообщение из-за моего плеча. — Но сначала ты должна объяснить мне, кто такой Кай.

— Он младший брат Кайлера, который любит раздражать меня, — говорю я, опускаясь на кровать.

Она наматывает прядь волос на палец.

— Раздражает тебя, да? — Кажется, она о чем-то задумалась. — Потому что, судя по тому, что я прочитала в тексте, он, кажется, флиртует с тобой.

Я смеюсь так сильно, что чуть не описываюсь.

— Кай не флиртует со мной. Поверь. Он просто сделал своей жизненной миссией раздражать меня до чертиков. — Я начинаю посылать Каю фото, предложенное Индиго, но потом останавливаю себя.

Я не совсем понимаю, почему. Часть меня шепчет, что моя нерешительность из-за того, что я не доверяю ему. Но другая часть меня шепчет, что я просто не готова взять эти моменты за границей — этот фантастический мир, в котором я живу, где я чувствую, что могу быть кем угодно и делать что угодно — и разделить его со своей старой жизнью.

Я: У меня еще нет крутых фотографий. Извини.

Я оставляю все как есть и убираю телефон. Он не отвечает. Не знаю, почему я удивлена и немного разочарована, но это так. Самое отстойное, что я не знаю, что меня больше разочаровывает — молчание Кая или тот факт, что я слишком боялась послать ему чертову фотографию.

Я стряхиваю с себя это чувство и сосредотачиваюсь на сегодняшнем вечере. Я сосредотачиваюсь на своем следующем жизненном опыте, потому что это то, что я должна сделать.

Четыре часа спустя мы с Индиго стоим в очереди, чтобы прокатиться на «Лондонском глазу», огромном чертовом колесе с овальными пассажирскими капсулами, закрытыми окнами, из которых должен открываться великолепный вид на город. Мы с Индиго познакомились с Питером как раз перед тем, как встать в очередь на посадку, и Питер случайно привел с собой своего друга Найла. Хотя я не думаю, что это было случайно. Это подстава. Я все понимаю. Чего я не понимаю, так это того, что я должна делать с этим милым британским парнем, который продолжает смотреть на меня так, словно я очаровательна.

— Хочешь, я принесу нам выпить или еще что-нибудь, прежде чем мы сядем? — спрашивает Найл, кажется, нервничая почти так же, как и я.

Я стараюсь улыбаться, как Индиго, когда она флиртует с парнями.

— Конечно. Звучит здорово.

Он улыбается и направляется к ларьку.

Индиго смотрит на меня понимающе, и я не знаю, как реагировать. Что именно, по ее мнению, должно произойти на этом веселом колесе обозрения?

Я качаю головой, глядя на нее, затем осматриваю окрестности, яркие огни, тихую музыку с улицы и энергичный гул в воздухе.

— Прекрасная ночь, не правда ли? — спрашивает Найл, возвращаясь в очередь.

Я отрываю взор от звездного неба и ловлю на себе его взгляд. Он смущенно улыбается мне и протягивает бутылку колы.

— Да, здесь действительно красиво. — Я откручиваю крышку с бутылки и делаю несколько глотков, давая себе время подумать, что сказать ему.

Не то чтобы я стеснялась, но рядом с ним я чувствую себя не так уютно, как со знакомыми.

Следующие десять минут мы проводим в неловком молчании, прежде чем добираемся до начала очереди и садимся на чертово колесо. Пока Индиго болтает с Питером о Нью-Йорке, Найл заметно нервничает и начинает болтать со мной о себе. Я стараюсь слушать. Я действительно хочу. Но его первые слова — это то, что он изучает математику, и я в конечном итоге включаюсь в разговор и выхожу из него, более очарованная захватывающим видом, чем парнем рядом со мной.