– Эллиана, мы тебе всегда рады, – раскрыла объятия Юля, – оставайся.

И тише, на ухо:

– У меня припрятан мартини. Специально для тебя.

– Ваше величество, – отточенный многолетней практикой поклон, – вам мы тоже рады. Если нужна какая-то помощь, мой дом и слуги в вашем полном распоряжении.

– Госпожа ассара, – Третий в своей излюбленной манере подкрался незаметно, растянул губы в улыбке и не без ехидства заметил: – Вы меня все больше радуете. Какая постановка фразы, сколько изящества и этикета.

– Уволюсь, – пообещала, прищурившись, Юля. Достали ее эти намеки на недостаточный аристократизм, – уйду с поста декана.

Мужчины насмешливо переглянулись – знали же, что она со своим детищем не расстанется.

– В декрет, – уточнила. И сразу всем стало не до смеха.

– Надеюсь, вы пошутили? – откашлявшись, уточнил побледневший король, впиваясь напряженным взглядом в область Юлиного живота.

– Как всегда, – заметил Второй, входя в гостиную, – ассара и, как всегда, со своими шуточками. Что на этот раз?

– Ничего особенного, – отмахнулась Юля и не думая краснеть под неодобрительным взглядом его величества.

– Тогда приглашаю всех к себе. Здесь не стоит оставаться.

– Нет-нет, – возмутился Первый, входя следом, – если уж говорить про безопасность, мой тэорат самый дальний. Жена уже готовит комнаты.

– Чем плох Восьмой? – оскорбленно спросил брат его величества, переступая порог.

– Это надолго, – вздохнула Седьмая, утаскивая Юлю в сторону, – как начнут выяснить, чей огонь сильнее, так не могут остановиться. Лучше я здесь побуду. С тобой не так страшно.

Юля не была уверена, что сможет чем-то помочь, если корона не справится, но с готовностью кивнула. Главное вера, ну и мартини опять же есть только у нее, а все остальное приложится.

– Ты лучше скажи, – зашептала о том, что мучило ее с полученного на днях приглашения на свадьбу, – ты все еще с ним? Во дворце? А как же, – замялась.

– Я сама настояла на его свадьбе, – спокойно ответила Эллиана, – понимаешь, чем раньше, тем больше шансов, что он меня не забудет и захочет провести со мной остаток жизни.

Ах, вот оно что, – подумалось Юле. Глубоко и безнадежно влюбленная женщина готова уступить своего любимого на время, лишь бы получить шанс быть с ним потом. Мудро. Смело. И достойно уважения.

– Так, хватит пустых разговоров, – его величество прервал разгоревшуюся было дискуссию дворцевладельцев, – мы здесь не затем собрались.

И высочества заткнулись. Подобрались. Атмосфера в комнате сразу изменилась.

Такое напряжение, наверное, бывает перед выходом в бой, – подумалось Юле.

Безмолвные появлялись один за другим, подходя к принцам и открывая перед ними потертые, явно старинные сундучки. Мужчины без слов доставали из них тонкие, с металлическим отливом рубашки. Еще и с капюшонами. Такой фасон Юля не видела здесь ни разу. Брали браслеты, цепи с кулонами, какие-то накладки, пояса. Походило на обряд подготовки рыцарей к ристалищу, только вместо лат магические артефакты.

– Простите, опоздала, – в комнату влетела Софрана, на ходу подвязывая волосы и снимая жилетку.

Юля вскинула брови, потому как подруга принялась рыться в сундучке, который открыл перед ней безмолвный.

– Она тоже идет, сама удивлена, – ее величество поделилась секретной информацией.

А затем в комнату вошел Шестой, и сердце Юли пропустило удар. Совенок бросил на нее виновато-гордый взгляд, без слов направившись к мужчинам.

Юля задохнулась, шагнула было перехватить, но Седьмая вцепилась в ее руку.

– Не мешай. Это традиция. Берут всех, у кого проснулось пламя. Пятый тоже здесь.

Пятый действительно был здесь, хотя официально не принял еще тэорат.

– Они будут во втором круге. Наблюдать. И учиться, – добавляя неуверенно: – Ничего опасного.

На это утверждение Юле захотелось кого-то прибить, но рядом была лишь Седьмая, пока еще в статусе королевы, а битье сей персоны приравнивалось к измене. Третий был бы счастлив.

Ничего опасного… Ха! К вулкану можно было отнести эту фразу, разве что добавив частицу «не». Ничего НЕ опасного там быть не может. Толчки почвы под ногами. Трещины. Обвалы породы. Пепел – ни разу по легкости не напоминающий снежинки, его метровый слой легко мог обрушить крышу здания, а еще он не даст дышать. Будет липнуть на кожу, забиваться в легкие.

Фтор и сера. Оба прилично ядовитых и гадких вещества. Последняя еще и жутко вонючая. Распространяются на обширные расстояния, отравляя почву и воду. Гибнут в первую очередь животные. За их гибелью следует голод для людей. Сера проливается кислотными дождями, за короткое время убивая лес, превращая его в высохшие призраки.

Но опаснее всего углекислый газ. Этот невидимый убийца собирается в облака, которые ползут по земле в поисках жертв.

И чем ближе к эпицентру, тем больше шансов наткнуться на что-нибудь эдакое…

Тучи берут солнце в плен, превращая день в ночь. В воздухе воняет тухлыми яйцами. Черным снегом сыплется пепел. Почва, точно пьяная, гуляет под ногами, трясется в лихорадке похмелья. И словно этого мало, мир превращается в театр боевых действий. Бомбочки – застывшие кусочки лавы – со свистом разрезают темный от пыли воздух. Сыплется песок, пепел, летят камни и огромные валуны. Все это дружно несется в вашу сторону, предваряя настоящего убийцу – пирокластический поток. Температура раскаленных газов и пыли в нем достигает тысячи градусов, а скорость несколько сотен километров в час. Все живое сгорает мгновенно, а убежать… невозможно.

– Юлия Андреевна, – вкрадчивый голос Третьего вырвал из аналитической справки, в которую погрузился мозг. Юля вздрогнула, очнулась. Глянула, ощущая, как паника сжимает горло.

– Вы желаете мне что-то сказать?

А взгляд говорил: лучше мне, а не его величеству. Я, как честь и совесть короны, стерплю все. И не такое приходилось слышать.

Юля сглотнула. Прикрыла глаза, напоминая, что ей еще здесь жить. И вообще – наличие детей действует… холодным душем на все революционные порывы. Тем более, что власть тоже старается. Не сидит замшелым пнем на троне, а вроде как прогрессирует. Пока исключительно в сторону отмены принудительного покровительства и женского образования, но нельзя желать всего сразу. Как показывает исторический опыт, резкие перемены приводят к опрокидыванию общества в стремительное пике. Это как выбить ящик из-под ног вечно балансирующего между правдой, выгодой, законами и моралью правительства. Выбить, а потом удивляться – откуда столько крови и раскола в приличном с виду обществе?

И потому Юля проглотила слова, которые скопились, и спросила, уже зная ответ:

– Я могу отправиться с вами?

– Ассара, – фыркнул Второй, нарисовываясь рядом и бесцеремонно обнимая за плечи, – неисправима. И своих уже двое, а Шестой все равно на первом плане.

Это было не так, но объяснять, что первых планов у нее много, и все они одинаково важны, бесполезно. Мужчины не поймут подобной «одинаковости».

– Я бы, на месте твоего мужа, глаз с тебя не спускал, – ей шутливо, с намеком, сжали плечи.

Ага. Наручники. Камера. Стража. Любимые игрушки власти.

– Вот за своей женой и присматривай, – ревниво не согласился Четвертый, поморщившись при виде рук, лежащих у Юли на плечах. Братья не соперничали за трон, но было много других вещей, которыми они не были согласны делиться. Женщины входили в их число.

– Софрана идет с вами, – возразила Юля, отвлекая братьев от дуэли взглядов. Взрослые давно, а чуть-что – перья в атакующую позицию, грудь вперед и в глазах темно-кровожадное.

Второй осознал, наконец, неуместность своего поведения. Руки убрал, но отодвигаться не стал, дразня огонь.

– Софрана, она, – Третий вдруг заморгал, отвел взгляд, и вид у него сделался страдающе виноватым, точно его обвинили во всех грехах человечества и обвинение было справедливым.

Виноватый Харт? Что-то новенькое…

– Расскажешь? Ты же ради этого момента на мне женился, – с усталой злостью проговорила, подходя к ним, Софрана. Юля пригляделась. Выглядела подруга измученной, точно последнее время сражалась с кем-то. Или с чем-то.