У лорда остались, если Аль правильно помнил, две внучки. И вот одна перед ним. В трусах. Теперь понятно, откуда у малолетки ментальный дар. С таким-то дедом.

От нагретых камней поднимался пар, по берегу расползалось мокрое пятно растаявшего инея. А ведь Шестому в библиотеку надо, проверить кое-что перед завтрашним зачетом, с Шилем позаниматься, а то ведь завалил последнюю контрольную по магическим задачам, а он с малолеткой тут застрял.

– Медосмотр как прошла? – спросил.

Девчонка засопела, кинула опасливый взгляд, но все же сдала, понимая, что если он захочет – выяснит сам:

– У меня сестра здесь учится. Старшая. На целителя.

Аль кивнул свои мыслям – семейная порука. Дедушка амулеты делает, сестра прикрывает с медосмотрами… Третий бы точно проверил всех. На благонадежность.

– И чем тебе школа не угодила? – поинтересовался, не скрывая сарказм.

– А что там хорошего? – взвилась девчонка, но ойкнула, ссутуливаясь обратно. Аль презрительно хмыкнул – они там вообще слепые? На первом курсе? Она же ведет себя совершенно по-девчоночьи. Или… Опасно прищурился – не только к нему в голову залезает?

– «Ведите себя примерно, учитесь добросовестно, будьте послушными, и вам обязательно повезет встретить достойного человека», – передразнила чей-то голос малявка, закатывая глаза, потом пояснила: – Моя бывшая наставница, а теперь директриса в этой, – пренебрежительное фырканье, – школе. Только и умеет, что твердить о замужестве. И остальные преподаватели ее слушаются. Я год там была – хватит.

Аль покачал головой. Выходит, поганка еще и про возраст соврала. И младше она его лишь на четыре года, а по виду не скажешь. В шестнадцать он начал тянуться, плечи пошли в ширь, да и мозгов явно побольше было. Сбежать из школы, выдать себя за пацана, украсть – а как иначе – амулет у деда, еще и сестру втянуть в обман. Детский сад, как любила говорить, Юля.

Но год в школе означал кое-что еще…

– Дар проснулся?

– А то! – гордости во взгляде хватило бы на целого короля. – Ни одного неконтролируемого всплеска за полгода.

Аль вынужден был признать, что девчонка имеет право гордиться, но обман… Поджал губы, ощущая, что начинает колебаться.

Та почувствовала. Заерзала беспокойно. Потом заговорила горячо, помогая себе жестикуляцией:

– Только не сдавай меня, а? – И глаза такие умоляющие. – Я ведь ничего плохого не сделала. Подумаешь, учусь в академии, а не в девчачьей школе. Ассара вон и школу закончила, и академию. Еще и работает. Замуж за принца вышла. Я хочу быть такой как она: сильной, умной, – голос сделался застенчиво тише, – и красивой.

Мелочь подняла взгляд, в глазах заблестели слезы.

– Пожалуйста, сделай вид, что не знаешь. А если меня раскроют, клянусь огнем, – подняла руку – на тонких пальцах задорно мигнул огонек, – никому не скажу, что ты знал правду.

Аль нахмурился. Девчонку раскроют. Рано или поздно. С позором вернут в семью. Но сдавать ее самому… Еще и это преклонение перед ассарой… Грело сердце. Но ведь глупость же. Девчонка среди пацанов.

– Главное, чтобы этот, Шестой, не узнал и тогда все будет в порядке, - продолжала уговаривать мелюзга.

Аль вздернул брови. А это еще что за новости?

– При чем тут Шестой?

– Ну как же, – очень натурально поразилась мелочь, – о нем все знают!

И посмотрела недоверчиво, точно он лишь сегодня в академии появился.

– И что такого о нем знают? – заинтересовался Шестой.

Девчонка оглянулась – вокруг были все те же скалы и серые воды Стылого озера – понизила голос до заговорщицкого шепота и с заумным видом принялась объяснить:

– Шестой – огонь его пожги – какой строгий. Умный, сильный, одним словом – лучший курсант, но при этом злой… – поджала губы, неодобрительно качая головой, – плохих учеников на дух не переносит. Лично наказывает, стоит получить неудовлетворительную оценку на экзамене.

Удивление на лице Аль скрыть не сумел, и мелюзга поторопилась оправдаться:

– Я его сама не видела, нам старшие ребята рассказывали. А что ты хочешь? Высочество. Чуть что не по нем – сразу сердится, а сердить его вообще нельзя – у него же темный защитник. От тебя даже пепла не останется, – и девчонка горестно вздохнула, добавляя: – Так что держись от него подальше, если не хочешь неприятностей.

Аль отвернулся, сдерживая нервный смех. Держаться самому от себя подальше – такого ему еще не советовали. Великий и Ужасный. Прям Урфин Джюс из «Волшебника Изумрудного города» – одной из его любимых земных сказок. Если Юля узнает – стыда не оберешься… Она ему до старости припоминать будет, как держал малышей в страхе и заставлял учиться, чтобы не попасть под темное пламя…

И кажется, он догадывается, кого стоит благодарить за подобную славу.

Захотелось побыстрее вернуться, прижать друга к стенке, но… взгляд прикипел к посиневшей от холода фигурке. Что с ней делать? Сдать? Жалко. Оставить как есть? Тоже нельзя. Если она сейчас не стесняется мутить чужие мозги, то что будет, когда подрастет? История была щедра на страшилки с потерявшими голову от власти менталистами.

– Спасибо за предупреждение, – Аль даже поклонился, – с Шестым постараюсь не пересекаться. Но ты тоже держись от него подальше.

Нечего ему глаза мозолить своей, хм, проблемой. У него и без этой дурочки дел полно.

– Это значит? – девчонка подскочила. Глаза полыхнули радостью. Аль стиснул зубы. До боли. Ох, пожалеет он о своей доброте… Но отдавать мелочь на растерзание ректору не хотелось. Да и любопытно было, сколько продержится со своим амулетом. Ведь кроме него полно вещей, которые выдают в ней девчонку. Ладно первокурсники. Заняты собой, учебой. Но наставники то куда смотрят?!

– Это значит, что ты даешь клятву не использовать ментальное внушение, – сурово проговорил Аль. Мелочь тяжело вздохнула. Щуплые плечи поникли.

– Хорошо, обещаю, – протянула, ковыряя пальцем камень.

– Клятву, – напомнил Аль.

Девчонка бросила умоляющий взгляд, но Шестой был непреклонен. Выходит, прав был – поганка использует свой дар для прикрытия. Нет уж. Пусть учится быть пацаном без помощи дара, раз решилась на обман.

Мелочь подняла руку, меж пальцев желтым шариком заблестел огонек.

– Клянусь использовать ментальный дар только при разрешении и… – быстрый взгляд из-под густых ресниц, – для спасения своей жизни.

Огонь вспыхнул и погас, принимая клятву. Теперь, если нарушит, собственный дар выйдет из повиновения.

Аль собрал подсохшие вещи с камней – влажные, но хоть не текло. Кинул девчонке и приказал:

– Одевайся.

Мелочь радостно пискнула, ухватилась за форму с видом, словно ее засыпали самыми дорогими подарками на свете.

– Попадешься – не вспоминай обо мне, – напомнил и потребовал: – Не вздумай обращаться за помощью. Поняла?

Девчонка закивала с такой силой, что Аль испугался, что у нее оторвется голова.

– А теперь бегом до своего корпуса.

Мелочь сорвалась с места, лишь пятки засверкали, но отбежав на десяток метров остановилась и, приложив ладони ко рту, крикнула:

– Спасибо! Пламя с тобой!

– Со мной, со мной, – криво усмехнулся Аль. Вот же… Неуемная. И зашагал к себе.

Около корпуса, где они жили, навстречу попался встревоженный Шиль. Ощупал напряженным взглядом, вскинул брови.

– Ты мокрый? – спросил удивленно.

– Проверял, сколько выдержу в холодной воде, – пожал плечами Аль. Не рассказывать же про собственную глупость и одну мелюзгу в трусах, тем более что обещал сохранить все в тайне.

– Один? Без подстраховки?

В возмущенном взгляде друга явственно читалось обвинение в глупости, но сил спорить у Аля не осталось. Ныла ушибленная спина, и не терпелось избавиться от мокрой одежды.

Оказавшись в теплом помещении, он понял, насколько замерз. Прикусив губу, дабы зубы не стучали, быстро переоделся. Шиль все это время стоял рядом, смотря с неодобрением.

– Доведешь ты себя. Итак, лучший во всем. Может, хватит испытывать огонь и всем доказывать свою силу?