У меня все еще нет девушки, и я могу пробовать изнутри каждую, кто будет мне взаимно симпатичен, так я смогу выбрать для себя лучшую, но при этом могу обидеть всех тех, с кем сблизился. Наш поцелуй с Итачи должен остаться в тайне, ведь я не знаю, как на него могут отреагировать другие девушки, которым я симпатичен. Она тоже это понимает и будет молчать, чтобы сохранить дружеские отношения между нами всеми, тем более между мной и Леонхардтом. Эта кошка добилась своего и заставила меня задуматься, но я подойду к этому вопросу со всей осторожностью — я буду искать ту, которой смогу открыть свое сердце и чье сердце приму сам, девушку, которая сможет остаться со мной до конца наших дней, а если такой не будет на всем белом свете — мне есть к кому возвращаться.

Жаркий солнечный день сопровождался запахом приятного океанского бриза, воды сегодня были не так спокойны, как обычно. Для меня всегда было загадкой, почему на острове посреди бесконечной штормовой синевы никогда не бывает цунами. За всю историю существования Гармонии ни разу не упоминались никакие стихийные бедствия, разве что аномально сильные дожди — за свою жизнь я уже не один десяток раз застал такие, но один из них впечатался в память самым болезненным образом. Сегодняшний день радовал своей безмятежностью, я с самого утра был настроен на получение положительных эмоций от времени, которое я проведу с Леонхардтом. Вчера я был переполнен чувствами и бодрствовал весь оставшийся день: помог девушкам с бытом, занялся перестановкой в тех комнатах, куда еще никто не заходил. Всего лишь один мимолетный поцелуй так осчастливил меня, теплые чувства не давали скучать ни секунды. Как следует выспавшись, мы с Лео двинулись навстречу летней суете.

Я был уверен, что он хотел провести этот день только лишь плавая от веселья к веселью, в чем был целиком и полностью прав, так я думал. Но в планы Лео не входило выпить в компании друга и посетить злачные места города, вместо этого он повел меня в безлюдное местечко на склоне горы. Путь предстоял крайне далекий — от цивилизованного Торгового района до глухомани, в которой не живет ни одна живая душа. По дороге мы много разговаривали, в основном о чем-то веселом, но по большей части о девушках. Мне был полезен любой опыт, которым делился Лео, пусть он и откровенно хвастался своими заслугами в отношениях с противоположным полом. Этот парень когда-то был наивным мальчишкой, которого всюду за собой водили за нос, пока не стал настоящим ловеласом. Лео не был каким-то мускулистым или богатым, он вывозил только лишь за счет своей харизмы. Именно этому он меня и учил: адекватным девушкам не важно то, насколько ты хорош собой, достаточно лишь быть интересным и привлекательным, а если ты хочешь хороших и длительных отношений, на помощь придут верность и способность сохранять связь между вами. Я никогда не знал, что такое настоящая любовь, и никто не мог мне о ней рассказать: Леонхардт никогда не любил, он лишь отдавался своим животным инстинктам, попутно узнавая от своих партнерш о вездесущем; Юмико, Хорнет и Итачи не имели ни того, ни другого опыта.

За такими познавательными разговорами мы совсем потеряли счет времени, а я совсем позабыл о месте, до которого был проложен путь. Только оказавшись около дерева с подвешенной на него качелей, я понял, что мы на месте. Леонхардт неспешно уселся на траву перед аккуратно уложенными камушками под деревом, а я занял место на качеле, раз уж она оказалась свободной.

— Мы на месте, — наконец заявил Леонхардт.

— Что это за место, Лео? — поинтересовался я. — Твой маленький секретик?

— Да, — с улыбкой ответил он. — Это было наше с Лией любимое место, когда мы были маленькими, мама нам его показала. Качелю тоже она сделала, мы часто устраивали здесь пикник, но вскоре перестали сюда приходить.

— Почему?

— Мы выросли, Ашидо. С годами все позабыли о былом, но только не мама, она хотела после смерти оказаться именно здесь, я исполнил ее пожелание.

Я наконец понял, что означали эти камни под деревом — это место захоронения, которое правильнее всего назвать могилой, пусть она выглядела очень скромной, но, судя по рассказам Лео, оправдывала ожидания. На камнях был высечен портрет старой женщины, а также выцарапаны надписи: «Анна Акина», «1998–2060 гг.».

— Мама прожила скромную жизнь, — продолжил Лео, — она не купалась в деньгах и не тонула во внимании окружающих, те кто ее знал, очень любили эту женщину. Всю свою любовь она вкладывала в своих детей, потому у нас всегда были теплые отношения.

— А где ваш отец? Он еще жив?

— У нас с Лией были разные отцы, но они не сильно отличались друг от друга — оба бросили свою семью еще до рождения детей. Не знаю где они сейчас, но не думаю, что кому-то до этого есть дело.

— Лео, а как ты думаешь, смог бы ты быть хорошим отцом?

— Нет, — ответ озадачил, — не смог бы.

— Почему же?

— Ты все и без меня знаешь, Ашидо. В отличие от меня и Лии, мама не была ренегатом, потому никто не вмешивался в ее жизнь. Если я стану отцом, то поставлю под угрозу благополучие своей семьи.

Вот оно как, Лео не упоминал, что Лия тоже является ренегатом.

— Ты боишься, что твою семью разрушат?

— Я не боюсь, я точно знаю, что в один день в дверь постучит гвардеец, и наши некогда солнечные деньки обернутся кошмаром.

— Значит, поэтому ты не хочешь длительных отношений, заменяя их девушками на раз?

— Всем нам мужчинам нужно трахаться, чтобы чувствовать себя полноценными, но рано или поздно все задумываются о семье, — Лео стеклянными глазами вглядывался в портрет матери, — пусть я и выгляжу как человек, который доволен своей жизнью, но это не так. Я обречен всю жизнь менять девушек, из раза в раз упуская тех, кто мог быть для меня замечательной женой и столь же прекрасной мамой для моих детей, как моя любимая мама.

Мне становилось больно, когда я глядел на него, но Лео даже не думал пускать в ход слезы — он умело сдерживался. Я никогда не понимал людей, которые годами копят в себе переживания, не выплескивая их наружу, Леонхардт был из числа именно таких. Я знаю, что ему больно, но он не может дать волю своим эмоциям, то ли от боязни показать слабость, то ли из принципа.

— Ашидо, — обратился он ко мне, при этом уставившись в траву, — ты ведь еще ни разу этим не занимался?

— Мне не очень приятно об этом говорить.

— Знаю, потому скажу лишь одно, — он наконец оторвал взгляд от травы и переключился на меня, — девушка пахнет фиалками только тогда, когда ты ее по-настоящему любишь.

Что бы это могло значить? Неужели он хочет сказать, что заниматься сексом с любимым человеком ощущается совсем иначе?

— Хорошо, я запомню твои слова.

Он ухмыльнулся и снова уставился в траву.

— Если вы и правда когда-нибудь сойдетесь с Лией, надеюсь, она будет пахнуть для тебя именно так.

— Сколько там до ночи? — я хотел скорее окончить этот разговор.

Леонхардт неспешно глянул на часы.

— Часов шесть.

— Заглянем кое-куда?

Лео одобрительно кивнул, оторвался от земли и мы двинулись в путь, только на этот раз вел я. Хотелось отогнать подальше все мысли о покинувших нас людях и девушках, тем самым вывести разговор в культурное русло, потому я решил пойти в то место, где нам обоим будет интересно и где мы обо всем этом забудем — музей. Большинство таких располагалось в Академическом районе, где я был лишь однажды в четырех стенах. Этот район выделяется на фоне остальных тем, что внушает атмосферу легкости и серьезности одновременно. Здесь собраны все самые выдающиеся умы и те, кто ими может стать, а помимо гордых носителей всех возможных знаний здесь обитает и простой люд, пришедший провести время с пользой — мы относились как раз к этой прослойке.

После длительной ходьбы по красочным улицам, внимание зацепил музей довоенной техники. Вход в музей был бесплатным для всех желающих, потому народу всегда было много, но нам это не мешало.